Страница 150 из 155
Это противостояние еще с тех времен, когда премьером правительства был Егор Гайдар, постоянно порождало конфликты между высшей государственной и военной элитами России. Гайдар, на мой взгляд, был буквально зациклен на идее сокращения армии и постоянно подталкивал к этому Грачева, который то жестко сопротивлялся ("За рубеж в 1,9 млн мы не отступим!"), то вдруг заявлял, что, "возможно, и 1 миллиона будет достаточно". Но, приняв почти 2,5-миллионную армию в мае 1992 года, Грачев передал ее Родионову в июле 1996 года уже с численностью 1,7 млн человек.
После Гайдара, во времена Черномырдина, становилось все более очевидным, что и Кремль, и правительство ведут экономику страны к еще большему развалу. Президент и его сторонники в правительстве стремились на чем-то сэкономить, чтобы не дать государственному кораблю утонуть в пучине кризиса.
В качестве одного из объектов экономии опять-таки была избрана армия. Эта идея и породила известный тезис Ельцина о том, что "армия должна быть посильной для экономики".
Как я уже говорил, указание Ельцина - до конца 1997 года сократить армию на 200 тысяч человек - осталось невыполненным. Но Кремль сделал вид, что "не заметил" этого. То, из-за чего покарали Родионова, прощалось Сергееву.
Увольнение офицеров и прапорщиков тянуло за собой еще одну проблему жилищную. Вице-премьер Борис Немцов был одним из главных идеологов введения так называемых Государственных жилищных сертификатов, по которым увольняемые имели право бесплатно получить крышу над головой. Немцов эту идею яростно пропагандировал и даже сумел добиться, чтобы она получила статус президентской программы. Но уже вскоре это новшество вызвало большие подозрения у офицеров: оказалось, что за "бесплатный" угол им надо было доплачивать. Это и вовсе было похоже на аферу, узаконенную государством.
После кризиса 17 августа 1998 года, когда курс доллара возрос почти в 3 раза, местные власти не хотели продавать военным жилье за сильно подешевевшие сертификаты. Руководство МО просило правительство индексировать сертификаты в соответствии с новым курсом валюты, но там ответили, что "сейчас не до этого".
Армию снова "кинули". Многие офицеры, для которых ГЖС оказались всего-навсего "куклой", всученной им государством, были беззащитны перед вопиющим обманом. Такими способами военная реформа "переводилась в практическую плоскость"...
ПСЕВДОГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
В 1996 году Ельцин с большой помпой оповестил соотечественников о создании нового государственного органа - Совета обороны и выразил надежду, что он сыграет важную роль в обеспечении безопасности страны и реформировании Вооруженных сил.
В 1997 году на должность секретаря СО - Государственного военного инспектора был назначен первый заместитель министра обороны Андрей Кокошин.
В том же году президент издал указ о ликвидации Совета обороны и с такой же убедительностью стал доказывать, что без него Россия ничего не потеряет. Андрей Кокошин был назначен на освободившуюся после ухода Ивана Рыбкина должность секретаря Совета безопасности.
Создание и ликвидация СО, смена его секретаря были еще одним свидетельством непоследовательности Кремля в проведении реформаторской линии в области обороны.
В день назначения Кокошина Ельцин назвал его "героем нашего времени". Многие на Арбате и даже в Кремле отнеслись к такой оценке как к слишком большому преувеличению заслуг Андрея Афанасьевича. И были на то свои причины.
С момента образования Российской армии (май 1992) и по нынешнее время качественное состояние ее оружия и техники стремительно ухудшалось. Командующие войсками военных округов и флотов постоянно слали на Арбат шифровки, в которых докладывали, что боеготовность "с ржавым железом" поддерживать нельзя.
А первый заместитель министра обороны Андрей Кокошин, с 1992 по 1997 год непосредственно отвечавший за военно-техническую сферу армии, все это время вдохновенно рассказывал подчиненным и общественности сказки о перспективах перевооружения, о двойных технологиях, об индивидуальных устройствах ориентирования солдата на местности, в бою и т.д.
Но при этом почти ничего в войсках и на флотах не менялось - разве что с превеликим трудом удалось "поставить на ноги" несколько экземпляров заложенных еще в советские времена ракетных систем и кораблей.
За последние 7 лет объем производства оборонной промышленности сократился в 11 раз, а экспорт наукоемкой продукции упал до 1% общего объема производства. Наш ВПК, еще шесть-семь лет назад располагавший потенциалом, способным обеспечивать 250 дивизий, сейчас, похоже, не может "потянуть" и одну.
Расходы на перспективные научные исследования сократились в 15 раз. Федеральная целевая программа конверсии оборонной промышленности была профинансирована в 95 году на 25%, в 96-м - на 11%, в 97-м - на 0%. То же - в 98-м...
В стране осталось 6 авиастроительных заводов, рассчитанных на выпуск 545 боевых самолетов. Но реально на внутренний рынок поступает 1-2 самолета в год. Еще 15 идут на экспорт.
Практически полностью прекращен выпуск новых боеприпасов, ракет "воздух-поверхность", бронетанковой техники для своей армии. Долг Минобороны военно-промышленному комплексу - 25 миллиардов рублей.
При нынешнем уровне финансирования ВВС способны поддерживать свой парк самолетов только на 50%. ВМФ по сравнению с 1991 годом сократился более чем наполовину.
За годы "реформ" потеряны все авианосцы. Однажды маршал Сергеев признал, что ВМФ и не планирует иметь в своем составе корабли такого класса. В течение последних пяти лет была заложена лишь одна подводная лодка "Юрий Долгорукий", которая все еще не достроена.
Генштабовские эксперты считали, что при такой динамике развала флота в российском ВМФ уже в скором времени останется 3-5 кораблей океанской зоны, несколько многоцелевых подводных лодок и 20-30 малых кораблей и катеров. Это похоже не на флот, а на флотилию, и может прекратить существование морская составляющая Стратегических ядерных сил. И тут нельзя не учитывать, что к 2010 году истекут сроки предельной эксплуатации у большинства стоящих на боевом дежурстве 713 межконтинентальных баллистических ракет...