Страница 14 из 28
Я почему-то не пошел в калитку, а перелез через забор и с мешком за плечами побежал по оврагу. Я решил пойти на кладбище и похоронить свой мешок. А когда я поднялся из оврага, то увидел поляну с белыми цветами.
— И вы бросили мешок на этой поляне? — спросил Торопун-Карапун, и глаза его стали большими и темными.
— Да. Я хорошо помню эти белые цветы. Здесь должен быть камень. Я спрятал мешок под камень. Но прежде чем хорошенько его завязать, я нашептал гуда все свои страхи, которые знал. Потом крепко-накрепко завязал мешок. А сам пустился бежать домой. И тогда первую ночь я спал спокойно. Даже кузнечики не разбудили меня.
— Вспомнил! — закричал Морской Конек. — Тут недалеко лежит один камень. Только он очень большой и тяжелый. Может, это тот камень? Я могу показать.
Но никто не тронулся с места. Тогда вперед выступил Торопун-Карапун.
— Пойдемте посмотрим, там ли он. У нас на карте есть мешок со страхами.
— А ты не боишься? — спросил я. — Вдруг мешок продырявился?
— Потому-то и надо посмотреть, — сказал Торопун-Карапун и шагнул в темноту.
МЫ НАХОДИМ МЕШОК СО СТРАХАМИ
Торопун-Карапун шагнул в темноту и не оглянулся. Он был уверен, что мы пойдем за ним. И мы пошли.
Мы шли без дороги. Вокруг нас, как мошки, вились рыбки-светлячки.
— Вот он, здесь! — крикнул Морской Конек.
Мы увидели огромный камень, поросший мхом. Торопун-Карапун с удивлением посмотрел на меня.
— Как же вы подняли тогда этот камень? — спросил он.
— Наверно, со страху, — сказал я.
Торопун-Карапун потер руки и подступил к камню. Мы все попятились. Вдруг сейчас с воем и визгом вырвутся страхи? Торопун-Карапун чуть побледнел, шумно вздохнул и навалился на камень плечом.
— Э-э-э-э! Тащите, если там что-нибудь есть! — прохрипел он. — Не бойтесь, я удержу.
Мы заглянули под камень. И ничего не увидели. Да и в темноте трудно было что-либо разглядеть.
— Ищите! — крикнул Торопун-Карапун глухим от натуга голосом.
Мы залезли под камень. Я стал щупать рукой. Стенки камня, мокрые и скользкие, нависли надо мной. Морской Конек нырнул под камень и тут же выскочил.
— Есть! Нашел! — крикнул он, размахивая маленьким мешочком.
Я удивился: такой маленький! А тогда, давно, в те давние времена, он мне казался большим и тяжелым.
— А ну посмотрите, что там, — сказала Ложка, на всякий случай отодвигаясь.
Торопун-Карапун опустил камень и облегченно вздохнул. Мы сели вокруг мешка. Рыбки-светлячки неслышно приблизились к нам.
— Я сам его развяжу, — громко сказал Торопун-Карапун. — А вы чуточку отойдите… Ото! Какая крепкая веревка.
— Это мне бабушка тогда дала, — сказал я.
— Слышите? — прошептала Ложка. — Вы послушайте только.
Мы нагнулись над мешком.
— Что это?
— Ой-ей-ей!..
— Там огонек горит!
— Ой, смотрите! Медведь идет…
Скрип… Скрип…
Скрип… Скрип…
— Медведь на гору поднимается…
— Когда я был маленький, то очень боялся этой сказки.
— Какой?
— Про хромого медведя.
— А вон дальше, где огонек горит, там маленький черный дом, видите?
— Да, видим.
— На крыше там трава растет. Шевелится трава. Это ЕГО дом.
— Филина, да?
— А чего это трава шевелится?
— Ветер, наверное.
«Ау-чи-ко-о-о! Гра-у-у! Э-у! Э-у!»
— Аэточто?
— Птица какая-нибудь.
«Ле-го-рр! Жик! Жик! Чжи!»
«Курш-ш-ш-ш! Курш-ш-ш-ш!»
— Скорей завяжите мешок! — крикнула Ложка. — Ой, матушки!
Торопун-Карапун взял веревку и начал перевязывать мешок. И тут вдруг раздалось:
— Ух-ух! Хо-хо-хо-хо… Меня выпустили! Меня выпустили!
Темные крылья ударили меня по лицу.
— Это Филин! Филин! — закричал я.
Но было поздно. Филин выпорхнул из мешка и улетел. И кругом опять стихло.
Торопун-Карапун отвалил камень. Морской Конек с мешком нырнул под камень, тут же выскочил, и Торопун-Карапун опустил камень.
— Пусть там лежит, — сказал Торопун-Карапун. — Только надо написать на камне, чтоб его никогда никто не трогал.
— Я сейчас позову рыбку-карандашик, — сказал Морской Конек. — Эй! Рыбка-карандашик!
Приплыла Рыбка-карандашик.
— Напиши, пожалуйста, рыбка-карандашик, чтобы малыши никогда не трогали этот камень, — сказал Торопун-Карапун.
— И чтоб большие, которые стали маленькими, — сказал я, — тоже никогда не трогали этот камень.
Мы подумали вместе, и вот что написала рыба-карандашик:
Дорогие малыши и взрослые, которые стали маленькими!
Под этим камнем лежит мешок. А в мешке живут страхи: ползучие, летучие и скрипучие. И пока вы не стронете камень, не развяжете мешок, вы можете ничего не бояться!
«Ух-ух! У-ух-ух!» — раздалось вдалеке.
Это кричал Филин.
— Ну ничего, — погрозил Торопун-Карапун. — Он еще нам попадется.
ПО ДОРОГЕ К ШОКОЛАДНОМУ ГОРОДКУ
С рассветом мы двинулись в путь. Как только мы поднялись из ущелья, удивительная картина предстала перед нами. Вдалеке сияли шоколадным блеском башни, остроконечные крыши домов и крепостная стена Шоколадного городка. Шоколадный городок был совсем уже недалеко.
И вдруг Торопун-Карапун приказал всем остановиться.
— А где же Цыпленок?
Действительно, Цыпленка не было с нами.
— Может, он потерялся?
— Как — потерялся? — вскричал Морской Конек. — Он еще ночью отправился в Шоколадный городок. Он, наверное, давно уже там. Он сказал мне, что так велел Торопун-Карапун.
— Я велел?! — удивился Торопун-Карапун. — Ну и хитрец! Ну и обжора! Раньше всех захотел попасть в Шоколадный городок!
Все же он был рад, что Цыпленок не пропал.
— Он все там съест, — забеспокоилась Ложка. — И стенки эти шоколадные… И городок-то весь осиротит — по стеночке разберет.
— Пойдемте скорее! — сказал Торопун-Карапун. — А то правда, как бы беды не вышло. Зря мы оставили наших лошадок-тунцов.
— Больше они не пригодятся, — сказал Морской Конек. — Дальше-то у нас дорога хорошая — шоколадное шоссе. А другой дороги нет к городку. Со всех сторон Шоколадного городка — Мармеладовое болото. Самое непроходимое болото в мире — ведь никто не сможет съесть столько мармелада. Нет, Шоколадный городок неприступен, к нему только одна дорога. Вот она. Идемте же скорее!
Мы встали на шоссе. И такое это оказалось прекрасное шоколадное шоссе — само заскользило, заскользило, и мы понеслись к воротам Шоколадного городка.
Великолепное ощущение шоколадного простора окружало нас. А какие там были прекрасные запахи! Я вдруг представил себя совсем маленьким, таким маленьким, каким был очень давно, еще до войны. И я сосу маленькую конфетку — называется «Коровка». И какой-то тоже маленький мальчишка подбегает ко мне и нахально, прямо изо рта, вырывает тянучку. Сует себе в рот и убегает. Пока я сообразил, что произошло, он уже далеко убежал.
Вот когда мне было обидно. Я тогда заплакал. Так я и потерял мою конфету, а уж дососать оставалось совсем немножко, совсем тощенькой, худенькой была моя «Коровка». И вот теперь, когда я стал взрослым дяденькой и у меня под ногами шуршит шоколадное шоссе, а совсем рядом вздыхает огромное Мармеладовое болото, мне все еще хочется поймать того мальчишку. Поймать и отнять у него мою конфету.
Шоссе круто взяло вверх, и мы подкатили к огромным шоколадным воротам. Здесь шоссе затормозило, и мы остановились.
Над воротами мы прочитали надпись, сделанную, наверное, недавно белым ванильным кремом: