Страница 1 из 6
Вольдемар Балязин
Браки Романовых с немецкими династиями в XVIII - начале XX вв.
Кружева заговора
Екатерина, разумеется, вскоре же узнала об опасных намерениях супруга-императора и, зная его непредсказуемый нрав, а также не без оснований опасаясь, что все это может повториться, да не так благополучно кончиться, решилась принимать контрмеры.
Самой кардинальной мерой могло быть лишение Петра III престола, тем более, что никакое другое средство не изменило бы создававшейся ситуации.
А положение оказывалось все более грозным не только для Екатерины. В промежутке между подписанием "Трактата о вечном мире" и "Трактата об оборонительном союзе", то есть за время с конца апреля и до начала июня, произошли два других немаловажных события. Во-первых, Петр III отдал приказ корпусу Чернышова, который совсем недавно брал Берлин, идти в Австрию и стать там под начало прусского главного командования для совместной борьбы с австрийцами - вчерашними союзниками русских.
Во-вторых, была объявлена война Дании в защиту интересов Голштинии. Вторая война казалась не менее нелепой, чем первая, ибо речь шла о борьбе за кусок болота - так во всяком случае при российских масштабах воспринимался спор по поводу крохотного клочка приграничной территории с Шлезвигом.
Мир с Пруссией, война с Австрией и Данией, твердое намерение Петра III отправить в Данию гвардейские полки, сделали вопрос о свержении ненавистного всем императора практической политической задачей.
И выполнить эту задачу было не столь трудно из-за того, что Екатериной и ее сообщниками уже была проделана необходимая подготовительная работа.
* * *
Главным действующим лицом готовившегося заговора с самого начала была сама Екатерина. Она одна знала всех его участников, но позволяла каждому из них знать только то, что касалось непосредственно того круга лиц, в который входил он сам. Екатерина никому не сообщала ни стратегии задуманного предприятия, ни тех тактических приемов и частностей, при помощи которых все это дело медленно, но неуклонно продвигалось вперед.
Гнездом заговорщиков стал дом банкира Кнутцена, где квартировал Григорий Орлов. К нему часто наведывались Алексей и Федор, бывшие офицерами Преображенского и Семеновского полков, как мы знаем, пользовавшиеся немалым авторитетом у своих товарищей. Каждый из них исподволь пропагандировал солдат и офицеров своего полка в пользу Екатерины, распространял слухи, в свете которых она выглядела благодетельницей России, светочем разума и средостением доброты и правды, а ее муж выглядел слабоумным монстром, врагом дворянства и ярым ненавистником гвардии. Рассказы эти подкреплялись небольшими безвозвратными денежными субсидиями, которые Алексей и Федор давали гвардейцам от имени Екатерины.
О происхождении этих денег братья и сами не знали. Екатерина же получала их через своего агента Одара от купца-англичанина Фельтена. Предоставленный ей кредит равнялся 100 000 рублей.
Однако наиболее распропагандированным в пользу Екатерины оказался третий лейб-гвардейский полк - Измайловский, где служили пять офицеров, вовлеченных в заговор с первых же его дней.
Наряду с Орловыми, активным участником заговора стал капитан-измайловец князь М. И. Дашков, раньше других предлагавший поднять полк для ее поддержки. Но, как мы помним, тогда Екатерина от предложения Дашкова отказалась.
То, что именно Дашков играл во всем это деле такую роль ничуть не было случайностью. Его дядя по матери - Никита Иванович Панин был воспитателем цесаревича Павла и считал наиболее целесообразным и справедливым после смерти Елизаветы Петровны возвести на престол своего воспитанника, образовав для управления государством Регентский совет во главе с Екатериной. Панин был сторонником аристократической олигархии, ограничивавшей абсолютное самодержавие.
Этими соображениями Панин сугубо конфиденциально поделился с Екатериной, но состоявшийся разговор сначала не получил никакого развития. И все же Панин, не оставлял увлекавшей его идеи, беспокоясь за судьбу своего семилетнего воспитанника, которого он искренне любил, и понимал, что если Екатерина попадет в крепостной каземат, то рядом с ней непременно окажется и Павел, ибо Петр Федорович не считал его своим сыном.
Заговор созревал, но Панин на первых порах не был вовлечен в него. Меж тем одну из первых ролей в подготовке рискованного и опасного предприятия стала играть жена князя М. И. Дашкова - Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова. Ее отцом был граф Роман Илларионович Воронцов, а Великий канцлер Михаил Илларионович Воронцов - дядей.
О старшей сестре Екатерины Воронцовой-Дашковой - Елизавете Романовне мы уже знаем.
Близость родителей Екатерины Романовны к императорской фамилии послужила причиной того, что ее крестной матерью была Елизавета Петровна, а крестным отцом - Петр Федорович.
Воспитывалась Екатерина Романовна в доме дяди - Михаила Воронцова вместе с его дочерью и не только получила блестящее образование, но и на всю жизнь сохранила пылкую любовь и страстную привязанность к наукам и книгам.
О ее любви к чтению узнал Иван Иванович Шувалов и стал присылать любознательной девочке книги из своей богатой библиотеки. Екатерина Романовна столь преуспела в этом, что немного погодя могла сказать, что кроме нее и Великой княгини Екатерины Алексеевны не было в то время женщин, занимавшихся серьезным чтением. Решительный поворот в ее судьбе произошел в начале 1759 года, когда она познакомилась с Великой княгиней Екатериной Алексеевной, заехавшей поужинать к Воронцову.
Вспоминая впоследствии об этой первой встрече с Екатериной, Дашкова писала: "Мы почувствовали взаимное влечение друг к другу, а очарование, исходившее от нее, в особенности, когда она хотела привлечь к себе кого-нибудь, было слишком могущественно, чтобы подросток, которому не было и 15 лет мог противиться, и я навсегда отдала ей свое сердце... Великая княгиня осыпала меня своими милостями и пленила своим разговором. Возвышенность ее мыслей, знания, которыми она обладала, запечатлели ее образ в моем сердце и в моем уме, снабдившем ее всеми атрибутами, присущими богато одаренным природой натурам. Этот длинный вечер, в течение которого она говорила почти исключительно со мной одной, промелькнул для меня, как одна минута". Он и стал первоначальной причиной многих событий, о которых речь пойдет ниже.