Атира

Но прежде чем Савн успел открыть рот, господин Ваг повернулся к толпе и сказал:

– Отойдите в сторону! Нам предстоит сделать работу. Займитесь своими делами или постарайтесь нам не мешать. Мы расскажем вам обо всем, что удастся обнаружить.

Удивительное дело – всякий раз, когда господин Ваг начинал осматривать пациента, его резкие манеры куда-то исчезали. Впрочем, труп явно не относился к категории пациентов, поэтому господин Ваг сурово буравил взглядом собравшихся, пока те не отступили на несколько футов. Савн сделал глубокий вдох, гордясь тем, что господин Ваг употребил слово “мы”, и с трудом удержался от того, чтобы потереть руки, словно именно ему предстояла серьезная работа. Он надеялся, что Фири смотрит на него.

– А теперь, Савн, – сказал господин Ваг, – расскажи, что ты видишь.

– Ну, я вижу Рейнса. То есть его тело.

– Ты же на него не смотришь. Попробуй еще раз.

Савн снова почувствовал, что оказался в центре всеобщего внимания, и попытался заставить себя забыть о любопытных взглядах. В некоторой степени ему сопутствовал успех. Он еще раз отметил положение повернутых ладонями вверх рук, необычно согнутые ноги. Никто не будет так лежать. Оба колена слегка согнуты и…

– Ты не смотришь на лицо, – заявил господин Ваг. Савн сглотнул. Он не хотел смотреть в лицо мертвеца. Ваг продолжал: – Что ты видишь?

Савн заставил себя посмотреть. Глаза Рейнса были прикрыты, губы сжаты.

– Он выглядит как Рейнс, господин Ваг, – сказал Савн.

– И что это тебе говорит?

Савн мучительно попытался что-нибудь придумать. Наконец он ответил:

– Он умер во сне?

– Нет, но ты сделал очень разумное предположение, – проворчал Ваг. – Пока мы не можем утверждать, что он умер во сне, хотя такой вариант исключать нельзя, однако мы знаем две важные вещи. Во-первых, перед смертью Рейнс не испытал никакого потрясения. Или все произошло так быстро, что он не успел удивиться. Кроме того, мы можем утверждать, что смерть не причинила ему боли.

– О да, понимаю.

– Хорошо. Что еще?

После короткой паузы Савн с сомнением сказал:

– У него на затылке кровь.

– Много?

– Совсем чуть-чуть.

– А много крови бывает при ранениях в голову?

– Много.

– Какой следует вывод?

– Ну, не знаю.

– Думай! Когда рана в голове перестает кровоточить?

– Когда… ага. Он умер до того, как разбил голову?

– Точно. Очень хорошо. А еще где-нибудь есть кровь?

– Хм-м… нет.

– Следовательно?

– Он умер, после чего упал назад, ударился головой о днище телеги – крови вылилось совсем немного.

– Неплохо, но не совсем правильно, – проворчал Ваг. – Взгляни на дно телеги. Потрогай его. – Савн молча повиновался. – Ну что?

– Дерево.

– Какое дерево?

Савн посмотрел на телегу и почувствовал себя, идиотом.

– Я не знаю, господин Ваг. Ель или еще что-нибудь такое.

– Твердое или мягкое?

– Очень мягкое.

– Значит, он должен был очень сильно удариться, чтобы пошла кровь, не так ли?

– Верно. Но как?

– Действительно, как? Мне рассказали, что лошадь пришла сюда шагом, а тело находилось именно в этом положении. Можно предположить, что он ехал на телеге, почти мгновенно умер, после чего, или одновременно, лошадь чего-то испугалась и помчалась вперед, в результате мертвое тело упало назад с такой силой, что кожа на затылке, а может быть, даже череп были разбиты. Что в таком случае мы должны увидеть?

Савн начал получать удовольствие от происходящего – отнесись к телу, как к загадке, а не как к умершему знакомому.

– Вмятину на черепе – и на дне телеги.

– Он должен был очень сильно удариться, чтобы оставить вмятину на дереве. А на голове должен остаться след от удара. Что еще?

– Еще?

– Да. Думай. Представь, как все случилось.

Савн почувствовал, как у него округляются глаза.

– О! – Он взглянул на лошадь. – Да. Она быстро бежала.

– Превосходно! – сказал господин Ваг, впервые за все время улыбнувшись. – Теперь пришло время припомнить, что мы знаем о Рейнсе. Чем он занимался?

– Работал возчиком, но после того, как он покинул город, я больше ничего о нем не слышал.

– Достаточно. Стал бы Рейнс загонять лошадь так, чтобы она вспотела?

– О нет! Только в том случае, если случилось что-то особенное.

– Правильно. Значит, либо с ним случилось несчастье, либо лошадью правил не он. Обрати внимание: это совпадает с предположением о том, что смерть наступила неожиданно, а лошадь чего-то испугалась. Пока нет оснований утверждать, что мы правы, но на данном этапе можно принять этот вариант за основной и заняться поиском дополнительных сведений.

– Я понимаю, господин Ваг.

– Вижу. Превосходно. Теперь потрогай тело.

– Потрогать тело?

– Да.

– Господин…

– Давай!

Савн сглотнул, осторожно коснулся плеча Рейнса и тут же отдернул руку. Ваг фыркнул:

– Прикоснись к коже.

Савн дотронулся до руки Рейнса указательным пальцем и мгновенно его убрал.

– Холодная! – прошептал он.

– Да, мертвые тела остывают. Было бы весьма примечательно, если бы труп оказался теплым.

– Но тогда….

– Прикоснись еще раз.

Савн повиновался. Теперь он боялся уже не так сильно.

– Очень твердое.

– Да. Такое состояние сохраняется в течение нескольких часов, а потом постепенно проходит. Учитывая жару, которая сейчас стоит, можно утверждать, что Рейнс умер по меньшей мере четыре или пять часов назад, но не больше, чем полдня, если только смерть не наступила от холодной лихорадки. Впрочем, в этом случае черты его лица искажала бы гримаса боли. А теперь давай его повернем.

– Повернем? Как?

– Нужно осмотреть спину.

– Хорошо. – Савн почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, но взял тело за плечи и начал его поворачивать.

– Как мы и предполагали, – продолжал Ваг, – на дереве осталось немного крови, но углубления не видно, а на затылке действительно есть кровь.

– Да, господин Ваг.

– Теперь следует доставить его ко мне домой, чтобы произвести более тщательный осмотр. Нам нужно проверить, нет ли на теле ушибов и царапин, следов волшебства. Изучить содержимое желудка, кишечника, состояние почек и мочевого пузыря, узнать, не отравлен ли он и… – Ваг замолчал, внимательно посмотрел на Савна и улыбнулся. – Ладно, не важно, – продолжал он. – Я вижу, тебя ждут родители. На сегодня ты получил хороший урок, потребуется некоторое время, чтобы все это переварить.

– Благодарю вас, господин Ваг.

– Возвращайся к родителям. Завтра я расскажу тебе, что я выяснил. Точнее, как мне это удалось сделать. Не сомневаюсь, что ты услышишь о случившемся сегодня вечером, когда приедешь в таверну Тэма, потому что там будет полно слухов. Да не забудь потереть руки песком, после чего тщательно помой их водой – ведь ты прикасался к смерти, а смерть опасна.

Последние слова Вага вызвали у Савна новый приступ отвращения, которое он ощутил, когда впервые прикоснулся к трупу. Он отошел к обочине дороги и тщательно протер руки песком, потом зашел в таверну Тэма, чтобы попросить воды.

Когда Савн вернулся, никто уже не обращал на него внимания, хотя зеваки продолжали толпиться вокруг телеги. Он заметил стоящего чуть в стороне Спикера, неподалеку расположился Лова, друживший с Фири, но самой Фири нигде не было видно. Савн вернулся к своей повозке, а за спиной у него послышался голос господина Вага, попросившего кого-то отвезти труп Рейнса к нему домой.

– Что там такое? – спросила Поли, когда Савн уселся рядом с ней. – Я знаю, что мертвец, но…

– Помолчи, – строго сказала Ма и тронула вожжи. Савн ничего не ответил сестре, но оглядывался назад до тех пор, пока толпа не скрылась за поворотом. Поли продолжала приставать к нему с вопросами, несмотря на резкие слова Ма и Па, пока они не пригрозили ее высадить, после чего сестра погрузилась в мрачное молчание.

– Не имеет значения, – заявил Па. – Скоро мы все узнаем, и тебе не следует спрашивать брата о его ремесле.