Открытие

- Можно уйти? - спросила она.

- Да, пожалуйста, - он вздохнул с облегчением.

Она дошла до двери, взялась за ручку и остановилась. Кто знает, о чем она думала. Может быть, ей казалось, что именно сейчас решается ее судьба. Еще есть возможность вернуться и заставить этого человека поверить, что она не виновата. А, может быть, ей просто было трудно переступить порог и остаться одной.

Время тянулось так долго, что Валерий подумал - не всерьез, но подумал: "А если она не виновата?"

* * *

- Вы к кому?

- К товарищу Левину. Я звонил утром.

- Так это вы, Крымов? А я, извините, решил, что к моей Ольге. У меня, знаете ли, редко бывают модные молодые люди. Входите, раздевайтесь.

Валерий снял куртку и остался в тенниске - одежда для июня самая обычная. Но хозяин был в коричневом костюме, в рубашке со строгими запонками, при галстуке.

- Пожалуйста, сюда.

Валерий очутился в окружении книг. Они закрыли стены так плотно, что черные, желтые, синие корешки казались рисунком на обоях.

- Эммануил Семенович, - хозяин церемонно поклонился. - Инженер в отставке.

Валерий растерялся.

- Крымов... То есть, Валерий Петрович...

- Значит, товарищ Крымов, - протянул эксперт. И неожиданно: - Прошу садиться.

Помолчали. Конечно, физиономистика - наука темная, но эта небольшая, слишком верткая голова, хитрые, глубоко посаженные глазки, и губы тонкие, длинные...

Левин закурил, сказал быстро, в одну фразу:

- Эксперт окончил осмотр, мнение составлено, перейдем к делу, чем обязан?

- Пришел к вам за советом.

Ответ, кажется, смутил эксперта. Он поерзал в кресле, загасил папиросу, зажег другую. Может быть, он ожидал, что новый следователь будет нападать на его заключение, и приготовился к отпору?..

- Пожалуйста, - сказал он наконец. - С удовольствием... А в чем, собственно, вопрос?

Валерий объяснил. Таирова упорно отрицает свою вину. В конце концов и у него появились сомнения. Он понимает, что это несерьезно, что сомнения дело сугубо личное... Именно потому он не пошел к прокурору, решил сначала-посоветоваться с опытным человеком.

- Опытный... первый раз в глаза видит... - пробурчал Левин и улыбнулся. Неожиданно оказалось, что улыбка у него мягкая, а морщины у губ-усталые и добрые.

Хозяин заметил взгляд Валерия. Он поправил галстук, нахмурился. Сказал сурово:

- У нас нет оснований не верить Таировой. Согласимся: она говорит правду. Что это доказывает? Только то, что она искренне заблуждается. Вы же знаете, какие выкрутасы проделывает иной раз память.

- Знаю, - Валерий кивнул. - Но в данном случае... - Он начал пересказывать эксперту разговор с Таировой.

- Так... ясно, - Левин понял с полуслова. - Значит, этот спасительный для всех нас вариант с забывчивостью отпадает. Печально... Остается одно из двух: верить или не верить. Если не верить - все просто. А если верить...

- Вот именно.

- В пользу ее невиновности говорит любопытное обстоятельство. Таирова новичок, а по моим наблюдениям как раз новички в таких случаях ошибаются крайне редко. Для них каждый поворот задвижки дело святое... Ваши наблюдения, мои наблюдения... Субъективно. А взрыв, к сожалению, объективная реальность.

- Может быть, какие-то другие причины?

- Какие же? - холодно спросил эксперт. - Вы, товарищ Крымов, конечно понимаете, что, прежде чем писать заключение, я вместе с заводскими инженерами облазил установку, так что посторонние влияния - всякие инфразвуки, ультралучи и тому подобная фантастика-исключаются. Могу вас заверить, что из числа известных причин ошибка, названная в заключении, единственно возможная.

- А если там в установке произошло нечто неизвестное?

- Кому? - Эммануил Семенович откровенно фыркпул.

- Науке.

- Ох, и спешите вы, молодые, с выводами. Установки подобного типа эксплуатируются добрый десяток лет.

И вдруг явление, неизвестное науке! "Неизвестное науке" - это же очень серьезно, это же чрезвычайно! Не надо, дорогой Валерий Петрович, бросаться такими словами...

- Хорошо, не буду, - улыбнулся Валерии. - Подскажите, что делать. Не верить?

- Нет, этого я вам никогда не скажу. Наше поколение слишком хорошо знает, как это жить и не верить людям. Обязательно надо верить.

- Согласитесь, однако...

- Понял. Вы хотите сказать: или-или, третьего не дано?

- Именно это.

Левин закурил. Молчал, тяжело глядя на кончик папиросы. Лицо у него было сейчас утомленное и вялое.

Он встал, прошелся по комнате, взял с полки какую-то книгу, долго рассматривал, поставил на место.

- Эйнштейн, - заметил он не оборачиваем - Великий человек.

Валерий промолчал: не хотелось говорить что-нибудь вроде: "Да, конечно" или "О, разумеется".

- Теперь о деле. Если вопрос стоит категорически:

не верить человеку или сомневаться в науке... - Эммануил Семенович сделал паузу и вдруг сказал весело: - Я, например, предпочитаю сомневаться.

- В науке? - быстро спросил Валерий.

Левин рассмеялся.

- Вы меня на слове не ловите. Скажем точнее, а заодно и осторожнее: в полноте сведений, которыми наука располагает в дандой области и на данном этапе своего развития. Вам ясно?

- Ясно, - серьезно сказал Валерий.

- Итак, предположим, неизвестное - икс. Где его искать: в установке, в химизме реакции? Не думаю, тут все исследовано вдоль и поперек. Остается сырье, нефть.

Конечно, глубокая переработка нефти насчитывает десятки лет. За это время испытывалось сырье из тысяч скважин. И ничего. Если не считать, правда, нескольких сомнительных случаев... Раньше их объясняли просто:

вредительство. Но теперь-то мы понимаем... И еще одно.

Скважины уходят все глубже, и нет гарантии, что если в "п" случаях мы не столкнулись с новым явлением, то мы не столкнемся с ним и в "п+1" случае.

- Понимаю.

- Боюсь, что не вполне. Вероятность появления икса ничтожно мала. Так что работа предстоит огромная, а шансы на успех близки к нулю. Впрочем, в науке это обычно, дорогой товарищ Крымов.

- Меня интересует не наука, а справедливость. - Валерий покраснел: слишком громкое слово. Он поправился: - Я хочу знать правду.

- Вы, по-видимому, прирожденный следователь.- Пойди пойми: то ли это всерьез, то ли иронически.