Шабашка

Михаил БАБКИН

Шабашка

Вид у профессора был академически стандартный: бородка, очки, лысина, пухлый живот и тапочки с махровым халатом.

- Вы профессор Штейдер? - казенным голосом спросил Малявин, не вынимая беломорины изо рта. - У вас, что ли, кран течет? - и переложил чемоданчик с инструментами из руки в руку.

- Ви ест... водоремонтник? - профессор с подозрением оглядел стоявшего перед ним верзилу в замасленной спецовке, сбитых башмаках и облаке свежего винного дурмана.

- Их бин, - скупо доложил Малявин, - яволь.

Больше по-немецки он почти ничего не знал, а "Гитлер-капут" для общения с жильцом из четыреста пятого номера "люкс" не годилось. Вдруг он профашист какой, из банды этих... "бритоголовых". Вон и лысина есть. Так что Малявин, бормоча "битте, битте", отодвинул профессора чемоданчиком в сторону и прямиком двинул в ванную.

Видит бог, не вовремя сломался кран в этом хреновом четыреста пятом: кочегар Серега Петушков вчера похоронил тещу и сегодня с утра, весь пьяный и радостный, поминал в столярной "незабвенную и дорогую", наливая всем подряд. "Незабвенная" завещала Петушкову трехкомнатную приватизированную с телефоном, в центре. Подарок судьбы, честное слово. Народу в помещение собралось достаточно, даже притащился шестидесятилетний ассенизатор Хромов, народный умелец по халявной выпивке. От угощения никто не отказывался и, конечно же, через час забыли и про тещу, и про наследную квартиру, потому что вновь всплыли важные, вечные темы - зарплата, бабы, футбол и политика. Душевно сидели, славно, даже не заметили, как Петушков упал под верстак и уснул.

Помешала коридорная, грымза Капустина. Не дозвонившись по внутреннему в столярку, она не поленилась спуститься с четвертого этажа в подвал, где устроила безобразный скандал.

- Все! - возмущалась грымза, - лопнуло мое терпение. Буду жаловаться директору гостиницы! - и еще много чего наговорила всем присутствующим плохого, унижающего гордость и достоинство человеческое. Нда-а, неприятно как-то получилось, очень даже неловко. Поскольку была Капустина не только мелкой начальницей, но и родственницей Петушкова. Дальней. Малявину же Капустина сказала:

- Жорка, ты вроде здесь самый трезвый. Значит, задание тебе. Срочная заявка от жильца из четыреста пятого. Немец там живет, профессор. Кран у него сорвало, заливает номер. А под ним в триста пятом тоже какой-то научный пуп живет, из Англии. Может случиться международный скандал. Так что быстренько! и, хлопнув дверью, сердито убралась из подвала.

Быстренько! Ха, разогналась. Пока Жора собрал инструмент в дежурный чемоданчик, очнулся Петушков, залез на табурет и налил всем портвейна еще раз по кругу, выпил тоже. После чего опять упал под верстак.

- Слушай, - задумчиво сказал Малявину интеллигент Хромов, который прочитал в своё время много ненужных для его профессии книжек, - курс доллара сейчас ого! Дойчмарки поменьше, в пол-ого, но тоже ничего. Неужто фашисту за бесплатно кран менять будешь? Вернёшься без марок - не друг ты мне будешь, не друг! - и погрозил стаканом. Хотя Хромов все одно не был другом Малявина, Жорик призадумался. И в этой задумчивости поднялся на четвертый этаж.

Поломка оказалась пустяковой - сломался вентиль. Пять минут работы, если ты дурак и дойчмарки тебе не нужны. Жора перекрыл воду, разложил инструменты на кафельном полу и сосредоточенно, не торопясь отвинтил хромированный кран, после чего полностью его разобрал. Профессор Штейдер маялся за широкой спиной сантехника, то и дело пытаясь заглянуть через его плечо на бронзовые детальки в раковине.

- Что есть с кран? - в конце концов озадаченно спросил Штейдер левую лопатку Малявина.

- Капут кран, - рассеянно сообщил Жора и стал бесцельно перекладывать инструменты, потом залез в чемодан, побренчал запасными крановыми частями, оглянулся на профессора.

- Надо идти... искать... Понимайт?

Профессор раздраженно постучал тапочком по полу.

- Ви должен! Я опоздать конференция. Тороплюсь, очень.

Жора развел руками, поник головой.

- Вентиль менять надо. Прокладка сгнила, резьба лопнула... вот, - он ковырнул пальцем вентиль, расстроено поцокал языком.

Штейдер задрал брови, скривился.

- Делайт что надо. Я платить.

- Вот! Это дело, - обрадовался Малявин, - есть тут у меня, для себя лежала... Так сказать, от сердца рву...

Скоро кран стоял на месте. И даже не капал.

- Все, - сообщил Жора, уложив инструменты на место, - сказка, а не вентиль. Век стоять будет.

- Век не надо, - отмахнулся профессор, - я скоро уезжать, - и ушел в комнату. Малявин проследовал за ним, деловито обтирая руки тряпкой. И остолбенел. Он даже предположить не мог, что можно сделать из обычного номера, хотя бы даже и "люкса".

Обтянутые черным, с серебряными вензелями, бархатом, стены зала частично оказались закрыты высокими резными шкафами с книгами за стеклянными дверями; громадный массивный стол с темно-мраморной столешницей монументом высился посреди просторной комнаты, заваленный странными вещами - свитками рукописей, колбами, латунными ретортами на фарфоровых подставках; высокие готические кресла мрачно таились по углам, над одним из них висел обрамленный тяжелым золотым багетом поясной портрет седого старика в черной хламиде. Камин в стене мерцал живым огнем.

- Камин, - растерялся Жора и уронил тряпку. Каминов в гостинице не было и быть не могло по правилам противопожарной безопасности. Даже электрических.

- Богато живете, repp профессор, - пробормотал Малявин, - это что же, по спецзаказу вам номер оформили?

- Что? - быстро переспросил Штейдер и уставился на сантехника.

- Камин, стол. Портрет, - Жора потыкал пальцем в воздух.

- Ви видеть? Видеть, да? - вдруг оживился толстяк, расплылся в улыбке, приподнялся на цыпочках и дружески похлопал Малявина по плечу. - Он видеть! Фантастик! - радостно сообщил профессор портрету.

- Эй! - Жора отшатнулся от неожиданности. - Вы того! Без рук! Я на работе.

Профессор животом бойко подтолкнул сантехника к креслу, приглашающе помахал рукой:

- Расслабляйт, сидеть, битте.

Малявин и сел с испугу. Очень уж странно вёл себя Штейдер.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.