Оракул

– Только не надо говорить про «Дар Орла», это секретное название для избранных внутри секты. Речь идет о клубе эзотерики «Третий путь».

– А теперь, – икнул он, – прошу меня правильно понять, но мне нужно время подготовиться к вечернему сеансу.

– А как выглядит этот Бутаков? – спросил я, – может, у него есть особые приметы?

Он икнул еще несколько раз, прежде чем ответил:

– Хороший вопрос, но я никогда не видел его без маски. Высшие лица этой чертовой секты появляются только в масках.

Я уж сел в авто, когда он подбежал и жестом попросил меня опустить окно.

– Так и не понял, на кого ты работаешь, – но вынужден просить не говорить твоим покровителям о моем месторасположении ближайшие два дня. – Для меня это очень важно. В завершение Хазин икнул.

Было видно, что он совершенно опьянел. Я не мог поехать, пока он держался за дверь.

– Я заверил его в полной конфиденциальности нашей беседы. Наконец он отпустил двери. Мне послышалось, как он сказал сам себе что-то типа «ловко ты это провернул» и криво усмехнулся. Я дал полный газ. В голове роились мысли. Покружив по городу, я решил погулять по парку.

Путь от стоянки проходил мимо церкви. Прохожих было немного, и сидящий на моем пути юродивый просверлил меня единственным мутным глазом, а потом вдруг завопил противным голосом:

– Ряженый, ряженый. Шкуру овечью одел, разумом чужим завладел!

Я шарахнулся от него. Подобные персонажи всегда вызывали у меня смешанное чувство отвращения и жалости.

Я вошел в парк и почувствовал недомогание и даже головокружение. Подобные приступы появились после аварии и в последнее время они участились.

«Посидеть на лавке, обдумать и все пройдет, – подумал я. – Чувствовалось, что что-то тут не так: Маэстро, Хазин, преследователи – это дело не сулит мне ничего хорошего». Я впал в размышления, закрыл глаза, стал глубоко дышать и незаметно для себя заснул.

Когда очнулся, был вечер. Проспал не менее двух часов, что здорово прочистило голову.

По дороге домой я притормозил у здания, где располагался загадочный «Третий путь», и подумал, что Хазин что-то спутал по пьяни. Это был трехэтажный дом 19 века с надстроенной колокольней, что-то типа домовой церкви. Основной вход был со двора. Я вышел из машины и увидел, что с улицы в здание ведет неприметная железная дверь, окрашенная серой краской. Среди похабных надписей кто-то вывел черным перманентным маркером – 3 Way – Eagle bay. Я понял, что это все-таки здесь.

Вернувшись в машину, я принялся наблюдать. Пятнадцать минут ничего не происходило. Потом из здания с очередностью в 30—40 секунд стали выходить люди по два-три человека. Они расходились разными путями.

Я решил наведаться сюда завтра, а остаток вечера скоротать, изучая информацию о «Даре Орла» и «Третьем пути». Последний, по данным, которые удалось подчерпнуть в интернете, был закрытым клубом интеллектуалов, увлекающихся эзотерикой. О «Даре Орла» информации найти не удалось. Скорее всего это была деструктивная секта за ширмой клуба, которая не гонится за числом неофитов: в такие места принимают далеко не любого. Ведь уход любого из «братьев» подрывает веру других. Хазин тому пример. Секта не стремится к известности. Новых членов, скорее всего, индивидуально подбирают из числа завсегдатаев «Третьего пути» грамотные вербовщики. Непонятна цель секты. По словам Хазина я понял, что Бутаков там важная шишка и что он носит маску, и никто не знает, как он выглядит. Если их возглавляет не мошенник, а фанатик, который верит в свое учение, соваться туда опасно на физическом уровне. Непонятно, для чего они вообще собираются. Хазин настолько заболтал меня своими невероятными историями про путешествия в прошлое и будущее, что я даже забыл спросить, чему или кому они поклоняются.

В интернете было много информации об имущественном споре между клубом «Третий путь» и христианской общиной, борющейся за возвращение здания церкви. Последние обвиняли членов клуба в сатанизме, но в тот день у меня не было сил изучить этот материал.

9

Следующим вечером за металлической серой дверью меня встретила пахнущая плесенью темная лестница. На первом этаже все двери были заколочены, я поднялся на второй, где увидел небольшую перепалку. Одетый в мышиную форму полицейский из вневедомственной охраны мягко, но очень настойчиво выталкивал из входа в помещение кучерявого толстяка в смешном клетчатом костюме.

– Вы же знаете, вам сюда нельзя, – пропыхтел полицейский, пытаясь выпихнуть толстяка на лестничную клетку.

Последний потерял равновесие и налетел задом на меня. Я его слегка поддержал, не дав упасть.

Он снова ринулся вперед:

– Ты знаешь, с кем говоришь, козел? – Я это помещение еще в 1992 году у Моссовета под клуб выбил. Узнаю, где живешь – сожгу твой дом.

Громила полицейский сложил руки с внушительными кулаками на груди, дав понять, что крики и угрозы на него не действуют.

– Вы по какому вопросу? – перевел он свой взгляд на меня.

– Пришел забыть о боли, – ответил я.

Полицейский сделал лицо еще более непроницаемым:

– Здесь частный клуб телепутешественников «Третий путь». Если вы с болью, вам в больницу.

В это момент в клуб зашли несколько человек, они обменялись кивками.

«Вот ведь скотина этот Хазин», – подумал я, соображая, как попасть внутрь.

– А как можно вступить в клуб? – зашел я прямо в лоб.

– До конца года запись закончена, – сказал полицейский и закрыл передо мной массивную железную дверь. Щелкнул замок. Я обратил внимание, что на двери нет ручки, звонка, замочной скважины или глазка.

Все это было очень странным. Клетчатый толстяк дожидался меня внизу.

– Не подумайте, что у меня есть дурная привычка подслушивать, но я стал невольным свидетелем вашего разговора с охранником, – сказал он. Затем протянул мне руку, представился Эдуардом Денисенко и предложил переговорить в кафе неподалеку.

Официант спросил, что мы будем пить. Толстяк заказал графин водки и квасу, дав понять, что выбор сделан.

Было видно, что в этом заведении его хорошо знают.

Он благодушно улыбался в ожидании напитков.

Я тоже спокойно сидел, поглядывая на него и улыбаясь. Официант появился минуты через три, и мы выпили без тоста. Закусив огурцом и все так же благодушно глядя на меня, он спросил:

– Так какого черта тебе надо в этом «Третьем пути»?

Я слегка опешил от такого обращения и подумал, что ранее придуманная легенда с этим типом не прокатит.

– Ищу одного человека, – прямо сказал я.

– Кого?

– Сергея Бутакова.

Он чуть не подавился огурцом. Затем налил еще по одной и спросил уже серьезным голосом:

– Можно узнать, для чего?

– Собираю о нем информацию.

Толстяк закивал головой:

– Я сразу подумал, что ты из репортеров.

Я не стал его разочаровывать. Мы выпили еще по одной и Денисенко опять замолчал, уставившись на меня прищуренными глазами.

– Брось это дело, парень, – сказал он. – Ты не найдешь этого человека, его там нет. Даже если бы он там был – он слишком крупная рыба для тебя.

– Может быть, кто-то расскажет мне о нем?

Денисенко задумался, налил только себе, выпил, крякнул и, смахнув выступившую слезу, прошептал:

– Кто знает Бутакова, не говорит о нем, кто рассказывает о Бутакове, не знает его. К тому же практически никто не видел его без маски.

Толстяк явно был не в себе. Я подумал, что они все в этом клубе какие-то сумасшедшие. Возможно, в секте очень жестко промывают мозги.

– Как же мне подготовить материал о нем? – спросил я.

– Самое глупое для тебя – это попытаться прийти туда еще раз. Фраза «Пришел забыть о боли» означает «Внимание, чужак». Теперь они знают тебя в лицо, соваться в клуб не в твоих интересах.

– Мой клиент снабдил меня кое-какими ресурсами, – сказал я.

– Деньги могут помочь далеко не всегда, – парировал он и достал пачку сигарет из внутреннего кармана. Я почувствовал, как в нем что-то изменилось. Очень медленными движениями он достал из пачки сигарету, вставил ее в рот, вынул из коробка спичку, чиркнул о коробок, и медленно раскурил сигарету. Мне показалось, что я попал в замедленную съемку. Дым неспешно выползал из ноздрей толстяка. При этом он максимально придвинулся вперед и как-то загадочно улыбался. Я осознал, что восприятие меняется и я отчетливо вижу каждую пору кожи на лице Эдуарда. В какое-то мгновение наши взгляды встретились. Я увидел, как его зрачок резко и неестественно сузился буквально до размера точки, а потом медленно вернулся назад к нормальному размеру. «Он одурманил меня водкой», – очень медленно проплыла в голове мысль. Внезапно лицо Эдуарда скривилось в мерзкой гримасе. Он опасливо откинулся назад, словно я был смертельно заразен или на моей груди сидела кобра.