Страница 10 из 13
Дэйна, стараясь не шуметь, пошла на звук. В кустах, уткнувшись лицом в трухлявый замшелый пень, сидел Лайл Паркер. Посиневшая кожа была покрыта мурашками, губы дрожали. Он всхлипывал, слезы капали на мох, оставляя темно-зеленые мокрые пятнышки.
- Что случилось?
Дэйна спрятала пистолет и подбежала к Лайлу. Лайл крепче прижал локти к бокам, стал еще меньше и беззащитней.
- Почему ты голый? Как ты оказался в лесу?
Паркер не ответил, только повернул голову, затравленно глядя на Дэйну. Та замерла на секунду, а затем резко, без размаха, ударила Лайла по лицу. Звонкая пощечина привела парня в чувство, Паркер вздохнул и снова посмотрел на Скалли, уже осмысленно. И стыдливо прикрылся.
Труп лежал на веранде, около перевернутого кресла. В том, что осталось, с трудом можно было узнать Джима Паркера, да и вообще человека. Оставшиеся от одежды лохмотья были пропитаны кровью, выеденные глаза щерились в звездное небо.
- Он упал лицом вниз. Затем его перевернули. Видите эти осколки? Он упал на собственную чашку. Вот эти раны на ногах - явно нанесены когтями, - Чарли ткнул пальцем в разорванное до кости бедро.
- Я не видел таких когтей ни у одного животного, - с сомнением в голосе ответил Малдер. - Шериф, кажется, нам самое время поговорить. - Он развернулся к Скениту, надеясь, что тот ответит утвердительно.
- А что мне еще остается?
Из темноты появилась Скалли. Подхватив Лайла под руку, она практически тащила его - сам Паркер еле передвигал ноги.
- Малдер! Я отвезу Лайла в больницу. У него сильное переохлаждение, сказала Скалли подбежавшему Малдеру. - Держи, он тяжелый.
Фокс довел парня до машины, отдал ему свой пиджак и вопросительно уставился на Скалли.
- После того как его осмотрят врачи, я собираюсь его допросить, - ответила Дэйна на незаданный вопрос.
Малдер вернулся к шерифу, который при свете полицейского фонарика рассматривал землю около трупа.
- Что вы скрываете? - Фокс продолжил незаконченный разговор.
- Я думал, все кончено. Скенит погасил фонарик, и они оказались в темноте.
- Кончено... - соглашаясь, повторил Малдер. - Вы поэтому не разрешили вскрывать тело Джо Змеиной Кожи? Вы надеялись, что после кремации все закончится? Что мы могли обнаружить?
- Я не могу сказать, - спокойно ответил шериф. - Но могу привести вас к человеку, который знает. Браудинг, штат Монтана
Клиника Гроув
Четверг
Поздний вечер
Лайл, в теплой фланелевой пижаме, сидел на покрывале. Рядышком, на стуле, лежал полный комплект одежды - джинсы, футболка, свитер и нижнее белье. Под кроватью стояли ботинки.
- Мне стыдно говорить... - Паркер сидел, не глядя на Дэйну, которая стояла напротив. - После того, что произошло на похоронах, я нахлестался "бурбона". Что было потом - не помню. Вообще ничего. Хотя, наверное, я пошел на ранчо. Каждый раз, когда я надираюсь, я иду к отцу на ранчо, - Лайл облокотился на колени, взгляд его затуманился. - К диким животным. Точнее, к клеткам, где мы их держим. Брожу, поглядываю на зверей. Мне становится спокойней, все в голове укладывается по своим местам. Но это неважно... Моя мама начала собирать этих животных. Наверно, когда я прихожу туда, то вспоминаю и о ней тоже.
Скалли присела рядом на кровать, прекрасно понимая, что доверительная беседа - это лучший способ допроса. Лайл сидел, задумавшись о чем-то своем. Потом непонимающе пожал плечами:
- Как можно так нагрузиться? Убежать в лес, голышом... Вы, наверное, решили, что я спятил. Или представил себя диким зверем, - Лайл еще раз пожал плечами.
- Скажите, когда вы вернулись домой, вы говорили с отцом? - тихо спросила Скалли.
- Нет... Он очень злился за то, что я пошел на похороны. Я помню. Он сидел на крыльце, качался в кресле... Но я не помню разговора... Почему?.. Мы что, не разговаривали?
- Ваш отец умер... - так же тихо произнесла Скалли. - Мне очень жаль...
Паркер сидел, недоуменно моргая, затем ткнулся лицом в ладони.
- Кажется, его загрызло животное, но... Я подозреваю, что это убийство. Лайл, я недавно потеряла отца и знаю, как обессиливает...
- Вы думаете, - Лайл поднял взгляд, - это моя вина? Я пошел на похороны, разозлил их, и они убили моего отца?
- Не знаю, - ответила Скалли.
- Но если я - причина... Если я виноват... Я не могу даже... Как... - он смотрел на Дэйну, словно она могла дать ему ответ. - Со смертью я справлюсь, Лайл вдруг заговорил быстро, словно пытаясь оправдаться. - Когда живешь на ранчо - оказываешься настолько близко к природе, что смерть ощущаешь как уход, растворение в окружающем тебя мире. Смерть - это не страшно. Но предательство, убийство! - Паркер посмотрел на свои руки, поднес их вплотную к лицу, всматриваясь в рисунок. - Мне кажется, что я своими руками...
Лайл виновато посмотрел на Скалли и заплакал.
Вигвам шамана стоял на самом краю поселка. Большинство индейцев уже давно переселились в нормальные, двух - и трехэтажные дома, но шаман оставался верен традициям. Скенит указал на вход, завешенный шкурой лося:
- Нам туда. Старого шамана зовут Иш. Он единственный, кто сможет рассказать вам то, что вы хотите узнать.
Малдер постоял в нерешительности, окинул взглядам свой костюм, наконец решился и откинул полог.
Шаман сидел на огромной шкуре гризли и курил трубку. Горький запах дикого табака заполнил все небольшое пространство вигвама.
- Иш, это Фокс Малдер, он хочет говорить с тобой. Он представитель закона, но сейчас он пришел как тот, кому небезразлична жизнь индейцев. Он хочет узнать, зачем маниту снова появился в нашем городе.
Фокс огляделся. На закопченных деревянных опорах висели сушеные травы. Он с трудом узнал зверобой и мяту. пыльный веник которых висел прямо над костром. Сердоликовый амулет - фигурка свернувшегося полоза - покачивался в неровном свете пламени. Малдер кивнул шаману, тот указал ему и шерифу на .большую кипу шкур, сваленных вдоль стены.
- Не знаю, зачем маниту снова пришел в наш город. - Иш покачал головой. Затянулся и медленно выпустил струю дыма. Табачный дым смешался с дымом костра и вытек в дырку в крыше. - Я могу рассказать вам все, что знаю. Что-то я видел своими глазами, что-то рассказали люди, о чем-то пришлось догадываться. Но начинается мой рассказ - как предание, переданное старой скво маленькому внуку, еще не умеющему говорить, но уже любящему слушать.