Зыбучий песок

«Так что же дальше? Ассоциативный тест? Неадекватно словарю. Нет, надо либо набраться терпения, либо ломать ее сопротивление наркотиками. И, честно говоря, я не знаю, надолго ли меня хватит.» Он посидел некоторое время, молча перебирая возможности, которые дает современная фармакология, и наконец заключил, что не знает, чем сегодня заняться. И, поскольку другой работы оставалось еще немало, он встряхнулся и встал с места.

Арчин никак не отреагировала на его движение. Он непонимающе уставился на нее.

Глаза девушки были открыты, и слегка вытаращены, рот тоже полуоткрыт.

– Арчин? – по-идиотски проговорил он.

Она что-то сказала на своем языке, но ни одна чась ее тела, кроме губ не шевельнулась. Встревоженный, он подошел поближе и собрался было тронуть ее за руку, когда в голове вдруг словно вспыхнул свет. Он проследил за направлением ее взгляда и увидел, как яркий луч падает из окна на качающийся маятник-косу, скользя взад-вперед, как метроном.

Получалось так, что Морис Дукинс оказал в конце концов ему услугу.

27

– Что вы думаете о терапевтическом гипнозе? – спросил Пол Элсопа.

– Его недооценивают, – незамедлительно отозвался консультант. Он изучал в этот момент пожарный список, как обычно перед осмотром. – А что?

– Я обнаружил, что Арчин поразительно гипнабельна.

– В самом деле? Как?

– Случайно, если честно, – признался Пол и пересказал ему весь эпизод.

Элсоп понимающе кивнул.

– У вас талант, молодой коллега.

– Но ведь я:

– Вы никогда не слышали, что гениев от обычных трудяг отличает способность видеть то, что происходит, а не то, что должно происходить?

Конечно вы правы; если она поддалась по своей воле и всего за несколько минут, она совершенно неординарный объект. – Он задумался. – Вы считаете, что сможете это повторить?

– Почти уверен. Я не много знаю о гипнозе, но помню, как в университете лектор демонстрировал нам немколько приемов. Он говорил, что можно облегчить следующий сеанс, если дать пациенту постгипнотическую инструкцию, поэтому я, прежде чем разбудить Арчин, повторил несколько раз, что как только она войдет в мой кабинет и увидит часы, она впадет в транс.

– Остроумно, – одобрил Элсоп. – Только что вы собираетесь с этим делать?

– Как раз по этому поводу мне и нужен ваш совет.

– Хотел бы я знать, что вами движет, чисто профессиональная робость или банальное малодушие. Гипноз – очень хитрая штука, хотя и незаслуженно забытая, так что вам бы стоило почитать сначала парочку приличных работ.

Потом, вероятно, вам захочется попытаться проникнуть в ее тайну. Заставьте ее рассказать о прошлом, она, судя по вашим записям, его скрывает.

– В чем я вижу смысл, – возразил Пол, – так это в том, чтобы выяснить раз и навсегда, действительно ли она учит английский, или просто вспоминает его.

– Дайте мне немного подумать. – Элсоп достал из нагрудного кармана сигару и принялся крутить ее между пальцами. – Да : да, это конечно важно.

Вы еще не прогоняли ее через ассоциативный тест?

– Нет, конечно.

– Может, это имело бы смысл, пока ее английский еще недостаточно хорош.

Противоречия возникнут, если она будет утверждать, что не понимает каких-то эмоционально окрашенных понятий, а ее реакция покажет обратное.

Добавьте в стандартный набор несколько слов – из тех, которых, по вашему мнению, она не может знать. Измерьте время ответов и составьте график, как обычно, с той лишь разницей, что будете искать не ключ к подавляемым темам, а ответ на вопрос, действительно ли она не понимает слов. Если она вас дурачит, то это будет обычное равномерное распределение длинных пауз.

Пол кивнул.

– Спасибо. Но, как вы думаете, это лучше делать, под гипнозом или без?

– Помилосердствуйте, коллега, это же ваш пациент! – хитро сказал Элсоп.

– Но почему бы не попробовать и то, и другое, а потом сравнить результаты?

К большому неудовольствию Пола, когда он собрался последовать совету Элсопа и проштудировать несколько книг по теории и практике гипноза, в больничной библиотеке, почему-то оказалось только два издания, да и то одно из них – тонкий научно-популярный журнальчик в мягкой обложке. Никто из его коллег не испытывал к гипнозу ничего, кроме мимолетного интереса, так что пришлось довольствоваться тем, что есть.

Университетский лектор, который демонстрировал эту технику любопытным студентам, утверждал, что приемы, на самом деле, просты настолько, что их мог бы освоить любой, если бы польза он них не была столь сомнительной. И он был прав; Пол почувствовал даже некоторое разочарование, когда узнал, насколько прост метод.

Решив, что вытащил все, что мог, из обоих книг, он, дождавшись ближайшей по расписанию встречи, осторожно проверил новые знания на Арчин.

Девушка прекрасно поняла, что он собирается с нею делать, вскочила на ноги и принялась дико озираться по сторонам, словно хотела убежать.

Потом внезапно ее поведение изменилось. Она безвольно опустила руки, затем, поколебавшись мгновение, с выражением полной покорности на лице села обратно в кресло. Пол, напряженно не сводивший с нее глаз, перевел ее действия в слова.

«Пошло все к черту.»

Словно приняв решение больше не сопротивляться, она впала в транс за несколько минут, и он принялся осторожно соскребать тот барьер тайны, который она возвела вокруг себя.

Прогресс обнадеживал, но дело шло очень неровно. Сначала она пыталась бормотать на своем языке что-то отсутствующе-неопределенное, но после нескольких напоминаний стала говорить по-английски. Иногда безо всякой причины она принималась смеяться, а однажды разрыдалась так горько и безутешно, что он вынужден был прервать сеанс и дать ей транквилизатор из своих запасов.

Таблетки, да еще надежда все-таки разобраться, что происходит с Арчин, только и поддерживали его в последнее время. Дни уходили, а он так и не мог набраться решимости и поговорить с Айрис о ее состоянии. В том, что она беременна, вопросов уже не возникало, но нужные слова упорно не шли ему в голову.

Транквилизаторы отгоняли проблему туда, откуда она не мешала его работе, а Арчин, шаг за шагом уступающая под натиском его вопросов, убеждала его в том, что работа эта не зряшная.

Но на самом деле он ждал чуда.

Видя в ее глазах отблески, совпадающие со взмахами косы на часах, и вспоминая, сколько транквилизаторов он проглотил за последние несколько дней, он спрашивал себя, что если его восприимчивость окажется выше, чем он думает, и он сейчас сам себя загипнотизирует.

«Свеча в изголовье твоем горит, в руках косаря коса свиристит. Открыть твои мысли…» Несмотря на то, что каждый его нерв дрожал от нетерпения, он не задавал ей прямых вопросов, пока полностью не завершил ассоциативный тест, как советовал Элсоп, и не убедился, что появившуяся в результате картину статистических отклонений с равным успехом можно объяснить как притворным, так и искренним незнанием.

«Пустая трата времени. И тем не менее, это надо сделать.» Наконец, он почувствовал, что можно начинать фронтальную атаку. Самый ответственный сеанс он начал с суммирования предыдущего материала, не желая попасть в ту же ловушку, куда угодил не так давно из-за своего чрезмерного пыла.

Исподволь расспрашивая ее о прошлом, он представил в голове картину ужасного детства в каком-то огромном заведении с охраной и тюремщиками, в результате чего весь мир в ее представлении стал подобен тюрьме, где люди делятся на заключенных и надзирателей.

Возможно потому, что Пол сам слишком часто чувствовал себя запертым стеной холмов, среди которых прятался Чент, он уже готов был связать этот материал с сиротским приютом, который мог послужить для ребенка моделью всего мира, когда неожиданно понял, что она говорит о больнице. Он едва увернулся от того, чтобы совершить классическую фрейдистскую ошибку – распростронить собственные стремления на побуждения пациента.