Страница 9 из 28
Одежда – под влиянием моды; зачастую одноразовая из-за дешевизныОдежда выбирается и изготавливается государством, зачастую все малоноское считается роскошьюРубахи или тряпье; один предмет одежды носит несколько человек
Терпимость к гомосексуализму, амбивалентность воспринимается как само собой разумеющеесяКрайняя нетерпимость; бисексуальность карается и порицается обществомОтношение диктуется традицией или обычаями
Табак запрещен вследствие канцерогенного эффекта; марихуана легальна, постепенно становится частью социумаРазрешен, подверж. исключению канцерогенов; допускаетсяКурят; традиционно часть социума
Алкоголь – часть социума, безотнос. ЛегальностиЛегален во многих странах, но употребление порицается Самодельный
Психоделики нелегальны, отношение терпимоеНелегальны, жесто преследуютсяСлишком дороги
Ресурсы на исходеРесурсы усиленно разрабатываютПродают ресурсы за границу или распоряжаются ими некомпетентно
Население людиНаселение людиНаселение люди
ЛЮДИЧЕЛОВЕК. Это вы и есть. В противном случае вы знаете, что вы марсианин, дрессированный дельфин или Салманассар.
(Если хотите услышать от меня больше, облом. Большего вам вообще никто не скажет.
«Словарь гиперпреступности» Чада С. Муллигана)
ПРОСЛЕЖИВАЯ КРУПНЫМ ПЛАНОМ (3)
НЕТ, НЕ СДЕЛАЕШЬ!
– Ну и что мы будем делать? – в сорок какой-то раз вопросила Шийна Поттер. – И не глотай опять транки, я и так не могу до тебя достучаться!
– Ты пытаешься довести меня до язвы, – ответил ее муж Фрэнк.
– Лжец поганый.
– Тогда ты делаешь это неумышленно, а значит, тебя нельзя выпускать одну на улицу, не говоря уже о том, чтобы позволить тебе рожать себе подобных. – Фрэнк говорил с возвышенной, почти олимпийской отстраненностью: подарить такую могут только пять таблеток транквилизатора, которые он принял за этот анти-материю.
– Ты думаешь, я хочу размножаться? Это что-то новенькое. Давай ты будешь вынашивать этого кровососика! Теперь такое делается: накачают тебя женскими гормонами и вживят куда-нибудь яйцеклетку. В поджелудочную полость, например.
– Опять «Видеодайджест» смотрела? Нет, пожалуй. Уж скорее услышала из СКАНАЛИЗАТОРА. Ведь это такая сенсация!
– Дерьмо! Мне Фелиция рассказала, когда я вчера была в вечерней школе…
– Много же тебе дали уроки! Ты все равно фригидна, как Тереза! Когда тебя переведут в начальную «камасутру»?
– Будь ты мужчиной, ты бы сам меня научил…
– Отсутствие реакции – недостаток пассивного партнера, а не активного, поэтому я…
– Ага! Теперь ты рекламу повторяешь, даже не программу новостей, а паршивый плаг, заткнутый этаким вонючим…
– И дернул меня черт жениться на герле, у которой было только пара нелепых школьных…
– И дернул меня черт выйти за парня с наследственным дальтонизмом…
Повисла пауза. Они огляделись в квартире. На стене между окнами светлело пятно в точности такого же цвета, какого была краска, когда они только-только въехали. Картина, закрывавшая это пятно, лежала в красном пластмассовом ящике у двери. Возле красного стояли еще пять зеленых (на ножках-трубочках с ватиновой подушкой); рядом – еще дюжина черных (на трубочках, но без подушки); было еще два белых, более или менее удобные для сидения, для чего Фрэнк с Шиной их и использовали.
В баре не было ничего. Только немного пыли и засохших винных пятен.
И в холодильнике тоже ничего не было, кроме тонкой корочки льда в морозилке, но и тот автоматически растает, когда компьютер в следующий раз перейдет в режим размораживания.
Никакой одежды в платяном шкафу в спальне. Мусоропровод тихонько что-то перемалывал. И как только не поперхнулся ворохом одноразовой бумажной одежды и двадцатью с чем-то футов скоропортящегося из холодильника?
Со щелчком закрылись на розетках автозаглушки. Никакой ребенок тут никогда не жил, но по закону все розетки должны автоматически закрываться, когда из них выдергивают штепсель.
На полу у ног Фрэнка лежала папка с документами. Внутри – два билета туристического класса в Пуэрто-Рико, два паспорта, на одном из которых стоял штамп HEREDICHRO SUSTOHEREDICHRO, дорожные чеки на двадцать тысяч долларов и письмо из Департамента евгенической обработки штата Нью-Йорк, начинавшееся словами: «Дорогой мистер Поттер, с прискорбием сообщаем вам, что начало беременности вашей женой с вашим или иным отцовством наказуемо по параграфу 12, раздел V кодекса законов о статусе родителей, вступившего в силу… »
– Откуда мне было знать, что Младшенький таких, как я, запретит? У лобби младенцефермеров, наверное, триллионы долларов, а с таким деньгами что угодно сделаешь!
Он был неопределенно привлекательным: пожалуй, худощавым, пожалуй, темноволосым, манеры и осанка человека старше, чем можно было бы ожидать от его хронологических тридцати.
– Я всегда говорила, что согласна на усыновление! Мы могли бы встать в очередь, и уже через пять лет у нас был бы ничейный ребенок!
Она была на редкость красивая блондинка, более упитанная, чем ее муж, но диетой доведшая себя до модных сегодня объемов. Ей было двадцать три.
– Какой смысл ехать? – добавила она.
– Ну не можем же мы остаться! Квартиру мы продали! И часть денег уже истратили!
– А нельзя поехать куда-нибудь еще?
– Конечно, нельзя! Сама слышала, как на прошлой неделе несколько человек пристрелили при попытке тайком пробраться в Луизиану… И сколько мы протянем на двадцать тысяч баксов в Неваде?
– Мы могли бы поехать туда, забеременеть и вернуться назад…
– И что тогда? Мы же продали квартиру, разве ты не поняла? А если мы еще будем здесь после шести папа-мама, нас могут посадить в тюрьму! – Он хлопнул себя бедру ладонью. – Нет, придется как-то выкручиваться. Придется поехать в Пуэрто-Рико и там накопить деньжат, чтобы добраться до Невады, или подкупить кого-нибудь, чтобы нам дали паспорт в Перу, или в Чили, или в…
За входной дверью раздался лязг.
Не двинувшись с места, он поглядел на жену. Потом наконец сказал:
– Я люблю тебя, Шийна.
Она кивнула и под конец выдавила улыбку.
– Я отчаянно тебя люблю. Я не хочу чьего-то другого, секонд-хэнд ребенка. Пусть даже он родится безногим, я все равно его буду любить, потому что он твой.
– А я буду его любить, потому что он твой.
Снова лязг. Он встал. Проходя мимо жены, чтобы впустить бригаду перевозки, он поцеловал ее в лоб.
РЕЖИССЕРСКИЙ СЦЕНАРИЙ (3)
ОДНО ДЕСЯТИЛЕТИЕ СПУСТЯ
Выйдя из библиотеки, Дональд Хоган поглядел сперва на север, потом на юг, в обе стороны по Пятой авеню, размышляя, в какой из десятка окрестных ресторанов пойти на ленч. На данный момент решение казалось непосильным. Своим нынешним делом он занимался уже десять лет. Почти. Рано или поздно он неминуемо выдохнется.
«Нехорошо, наверное, если величайшее твое желание исполняется на все сто, когда тебе стукнуло всего двадцать четыре… »
По всей вероятности, у него впереди лет пятьдесят, и надежный шанс еще на десять. Принимая их предложение, он не заговаривал про пенсию, тем более про отставку.
Да, на пенсию его со временем отпустят. Но он понятия не имел, позволят ли ему когда-нибудь уйти в отставку.
В последние недели его знакомые – он взял себе за правило не иметь друзей – вслух замечали, что он выглядит старше своих лет и что у него появилась манера уходить в себя. Они удивлялись, что же такое с ним случилось. Но будь у кого-нибудь возможность сказать: «Дональд спрашивает себя, сможет ли бросить свою работу», даже самые близкие из этих знакомых – человек, с которым он вместе снимал квартиру, и бесконечная череда терок – поглядели бы на него в полном недоумении.
– Работу? Какую работу? Дональд не работает. Он – дилетант на вольных хлебах.
На всем белом свете приблизительно пять человек и компьютер в Вашингтоне знали правду.