Мстители Каррига

– Дайомар? - спросил с сомнением Граддо. - Что скажешь, жрица?

– Да, люди из Дайомара имеют право на убежище, - неохотно согласилась Найлоу. - Они сохраняли его для себя в течение многих лет, хотя еще никто с дальнего юга не просил об убежище.

Момент был очень удобный, и Саикмар обратился к жрице:

– Тогда впусти нас, старуха!

– Не так быстро! - закричал Граддо. Было ясно, что он рад случаю смутить Саикмара. Возможно, он даже рассчитывал на большее - на изгнание Саикмара из убежища. - Она только говорит, что она из Дайомара. Я однажды был в этом городе, прежде чем мои неправедные обвинители заставили меня бежать. И нигде на юге я никогда не видел одежды, похожей на эту!

– Ты ожидал, что южане станут топать по снегам в своих легких плащиках? - огрызнулся Саикмар. Но довод его никого не вразумил, а лишь еще больше распалил агрессивность.

Со всех сторон посыпались крики:

– Отошлите ее прочь! Прогоните их обоих! Он слишком воображает о себе и воротит от нас нос, а сам и пальцем не пошевелит, чтобы отработать за крышу над головой!

Найлоу подняла руку и приказала молчать. Когда наступила тишина, старуха повернулась к незнакомке.

– Как ты пришла сюда из Дайомара?

– Я… я не знаю, - тихо сказал девушка.

– Я нашел ее там, в пещере! - закричал Саикмар, тыкая рукой себе за спину. - Где гнездится паррадайл… он принес ее в свое гнездо, чтобы согреть.

Полдюжины голосов дружно завопили:

– Чепуха! Паррадайл здесь, на дальнем севере? Они никогда не залетают в эти широты! И кто слышал, чтобы они строили гнезда? Паррадайлы не строят гнезд! Из Каррига, а не знаешь привычек паррадайлов! Я знал, что он глуп, но не думал, что настолько!

Саикмар сжал кулаки и сверкнул глазами, готовый приструнить обидчиков. Но на помощь ему неожиданно пришла старая священнослужительница.

– Твои глаза не так остры, как у твоих детей! В последнее время здесь видели одного паррадайла… многие ребятишки сообщали мне об этом. - Голос ее звучал неуверенно. - Саикмар, - продолжала она. - Ты говоришь, что нашел эту женщину в пещере паррадайла, невредимой?

– Именно так!

– Можешь ли в этом поклясться? Поклясться богами своего рода, поклясться паррадайлом и твивитом?

– С радостью!

Раздосадованные беженцы застыли в молчании. Найлоу поманила скрюченным пальцем незнакомку к себе и, морща лоб, ощупала ей одежду.

– Это знак, - сказала она нехотя. - Знамение. Пока мы не поймем его значения, нам придется впустить тебя в святилище. Но предупреждаю тебя! - голос ее возвысился. - Если мы обнаружим, что это утверждение - неправда… если ты, Саикмар, дал ложную клятву!… мы пробьем брешь в снежной стене и выгоним вас обоих, чтобы вы погибли жалкой смертью в зимней ночи!

Она ступила в сторону и дернула лысой головой.

– Входи!

12

До сих пор у Маддалены не было случая действовать; ей приходилось лишь пассивно принимать то, что с ней происходило. Вроде бы все обернулось к лучшему, - этот тощий парень, нашедший ее в гнезде паррадайла, очевидно, чувствовал себя ее защитником и другом. Это проявилось в его готовности потягаться с неприятной старухой, которая хотела воспрепятствовать ей войти сюда.

Что ж, первый критический момент миновал, она могла осмотреться. Завидев эллипсообразное тело святилища и начав звать Лангеншмидта, она обманулась, но правильно определила, что мерцавшее металлом образование было корпусом звездолета. Но это был не бот, с которого она спрыгнула, а корабль, который доставил сюда беженцев с Заратустры.

Во время перепалки со старой жрицей она отметила, что корабль при посадке был чуть смят и поврежден. Дверь, через которую они вошли, вероятно, служила для шлюзования спасательных ботов и либо от удара при посадке, либо при осадке в последующие семь с половиной столетий так деформировалась, что больше не закрывалась; поэтому на зиму здесь воздвигался снежный вал. Невозгораемое покрытие пола сохранилось лишь в углах. Стены шлюза заросли слоем инея, но за внутренней дверью было тепло. Правда, когда ее распахнули, в нос ударил запах немытых людей, смешанный с вонью немногочисленных санузлов. Маддалена поежилась.

Саикмар торопливо вел ее дальше. На перекрестке проходов несколько ребятишек лет четырех-пяти играли кубиком из какого-то прочного, похожего на резину, материала; нужно было поймать кубик, когда он отскакивал под самыми неожиданными углами от стен и пола. При виде незнакомки дети забыли про игру и глазели ей вслед, открыв рты.

Здесь, на самой нижней палубе корабля, следы неудачной посадки были видны наиболее отчетливо. Повсюду зияли трещины, разошедшиеся сварочные швы и разъеденные коррозией дыры; самые большие были забиты тряпками и замазаны массой, похожей на смолу. Вероятно, здесь были каюты экипажа - по обеим сторонам прохода виднелись дверные проемы. Раздвижные двери были либо вырваны, либо заклинены. Теперь проемы закрывали плетеные маты и шкуры животных.

За пологами слышались шорохи, и Маддалена представила себе, как через щели за ней наблюдают любопытствующие глаза.

Саикмар остановился перед одним из проемов в конце коридора. Эта каюта была заперта основательнее прочих. Дверной проем был закрыт железной рамой с натянутыми внутри пружинами. Толстенная щеколда поддерживалась скобами, вколоченными по обеим сторонам проема. И завершал это сооружение примитивный навесной замок не менее двух-трех фунтов веса. Саикмар извлек из-под плаща отмычку, открыл замок и отодвинул барьер в сторону.

– Входи, - сказал он.

Они очутились в затхлой тесной каюте с двухъярусными металлическими койками. Верхняя рама одной из них была отпилена - она служила дверью. На остальных трех койках были свалены одеяла, одежда, тяжелые рукописные книги. Были тут и какие-то металлические предметы, вероятно, оружие…

Сердце Маддалены болезненно сжалось. Что же теперь делать? Ни передатчика, ни медикаментов… И до места назначения она доберется неизвестно когда… И здесь вряд ли удастся перезимовать спокойно… Нельзя же полагаться только на милость судьбы. Пока она благосклонна к ней… В самом деле, если взглянуть на случившееся с другой стороны, то можно сказать, что Маддалене Сантос крупно повезло. Еще практически ничего не сделав, она уже получила массу информации. Корабль, обстрелявший патрульный крейсер, был доказательством, что диктаторы из другой системы обнаружили эту планету и эксплуатировали либо ее полезные ископаемые, либо ее население, - либо то и другое вместе. Поневоле напрашивалось предположение, что и в смерти Герона, и в убийстве королевского паррадайла были повинны эти неведомые интервенты, располагавшие энергетическим оружием, которое «метало молнии».

Эти люди тщательно планировали свои действия. Все указывало на то, что они не хотели огласки: держали в тайне свое инопланетное происхождение, выучили местные языки и одевались как туземцы… Они так тонко начинали, горько подумала Маддалена, и то, что один из них убил Герона, было либо несчастным случаем, либо актом отчаяния, потому что Герон узнал что-то такое… Ведь чужаки наверняка понимали, что смерть галактического агента вызовет расследование.

Однако пока до базы Корпуса дошли смутные слухи об интервентах, пока обучили какого-никакого агента, прошло уже достаточно много времени. А расстреляв патрульное судно, чужаки гарантировали себе отсрочку еще на один-два года, разве что она или Лангеншмидт доберутся до какого-нибудь передатчика. Ведь патрульные крейсеры исчезали то и дело, и под рукой, как правило, не оказывалось никого, чтобы немедленно начать расследование. (И именно по этой причине жалование в Корпусе было столь высоким.)

Пока к Четырнадцатой пришлют новый звездолет, интервенты могут так основательно устроиться, что свернут Корпусу его длинный нос.

Перспективы были мрачные, но она не падала духом, - скорее, это подстегивало ее. В корпусе ее не любили за открытую критику и за неприязнь к иерархии; но если она справится с заданием, все обернется иначе. Судьба бросила ей вызов - и не будь она Маддалена Сантос, если не ответит на этот вызов и не извлечет из него то, что ей надо!