Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 27

– Не-е-т, стойте…

– Что еще нужно от меня? Вы просили мужской разговор, вы получили его. Вижу, не поняли, и не признали, и не признаете себя дилетантом. Хорошо! Тогда факты… Вы предложили для ПВО тросовое заградительное устройство от самолетов противника. Тросы от барабанов у вас тянутся вверх парашютами. А какая сила поднимает парашют? Вентиляционная установка в корзинке, или, как вы ее называете, мотоблок, состоящий из рамы, к которой крепится авиационный мотор с пропеллером. Я уж не говорю, что это безумно дорого, так сказать, цель не оправдывает средств. Благо для государства – расходов не будет, ваша заградительная сеть никогда не поднимется в небо… Итак, работает мотор, крутится пропеллер, загоняет струю воздуха в купол, и парашют идет вверх. Так?.. Нет, уважаемый изобретатель, не идет он вверх! Никогда не пойдет! И все потому, что ваша идейка противоречит физическим законам. Купол парашюта не взмоет – это ясно школьнику начальных классов гимназии. Почему? Да потому, что ваш замечательный мотоблок создает поток воздуха вверх, но одновременно возникает реактивная сила, действующая вниз. Вам пояснить, что такое реактивная сила? Нет? Ну и прекрасно. Так вот, эта сила уравновесит силу потока. А ведь нужна, уважаемый, еще и избыточная сила вверх для подъема тросовой системы. Где она? Нет ее! Ваша идея похожа на абсурдную идею движения корабля, когда команде, стоящей на палубе, предлагают дуть в паруса.

Десантирование с бомбардировщика ТБ-3

Гроховский опустил голову. Лицо его жарко пылало. Да, промашка случилась, и Скрипухин не первый смеялся над проявленной неграмотностью.

– Вы вспомнили былое, – сказал Гроховский, с трудом разжимая губы. – Я о парашютах…

– А я о вас, как об авторе бредовых идей. Прошу меня не провожать!

Скрипухин, заложив руки за хлястик бекеши, ушел, Гроховский стоял в раздумье. Невдалеке виднелась запорошенная снегом реечная лавка. Он шагнул к ней, сел. Я примостился рядом, сбросив снег с края.

За голыми темными стволами деревьев парка просматривался ветхий одноэтажный домик на кирпичной основе – наше творческое обиталище. Всего две невеликие комнаты. В одной расставлены фанерные столы для чертежников, в другой, совсем крохотной, помещалась оцинкованная ванна, и называлась клетушка «копировальной». Помещение под пошивочную парашютную мастерскую нам отвели в другом месте, тоже неказистое.

– Может быть, Скрипухин прав, с нашими знаниями и в таких условиях мы не создадим ничего путного? – тихо спросил меня Гроховский.

Я промолчал.

– Значит, ты согласен с гросс-теоретиком?

– Нет.

На работу мы с ним приходили раньше всех. Но скоро выпавший ночью снег утопчет веселая ватага, примчавшихся с автобуса. Домик становится тесным. В отделе прибавилась молодежь – Петр Модин, бывший музыкант, теперь конструктор; красноармеец Огнев, пока на разных работах; удалось привлечь к работе дельного хлопчика инженера Петрова; пришла сама и была зачислена в штат юная чертежница Оля Кастанаева, сестра летчика-испытателя НИИ.

Гроховский поднялся, стряхнул с шинели снег, и мы пошли к домику. Ключ скрежетнул в подёрнутом ржавчиной замке. В чертежной сняли шинели. Я сразу присел на корточки перед холодной печью-времянкой, набросал в ее пасть чурбаков. Вскоре мы грели руки у огня.

– Доброе утро, Павел Игнатьевич, Владимир Иосифович!

То пришел Иван Титов. Гроховский сразу бросил ему вопрос:

– Как дела в мастерской, Иван Васильевич? Довольно ли вам иголок, которые я прислал? Помещение в Марьиной роще, сами знаете, неважнецкое, тесное, но шьем.

– Получается?

– Маемся. То шов кривой. То складки. Потянем на разрыв – трещит. Нитки подходящие еле достал. Иглы слабые, гнулись, но я их закалил.

– Рисунок шва взяли с «Ирвина»?

Тут уж ответил я:

– Нет, с котельниковского парашюта: он проще и держит лучше. Добьемся качества, Павел Игнатьевич, не расстраивайтесь. Первый блин всегда комом.

– Нужно испечь хороший блин… Вчера заседало партийное бюро. Первым вопросом поставили наш. Докладывал Скрипухин. – Гроховский посвящал Титова о разговоре на бюро – Ох, как он нас разносил! По его мнению, если и стоит говорить о производстве парашютов, то речь может идти только о небольшой экспериментальной мастерской, где будут шиться купола наподобие ирвинских. Шелк придется покупать у японцев. Вот такая штука, Иван Васильевич! …Обвинил меня Скрипухин в политическом авантюризме. В смысле технической политики. Мы должны, говорит, не торопясь перенимать опыт технически развитых стран, а потом само время подскажет, делать нам свои парашюты или нет. Пока советует покупать… Скажу тебе, речь Скрнпухина не все осудили.

– А вы? – спросил Титов.

– Стоял на своем, как мог. Предложил строить фабрику или завод. И чтобы шили там парашюты из нашего шелка или хлопчатки. Согласен первым прыгнуть на первом советском парашюте. Обучим молодежь, получатся, обязательно получатся из них конструкторы, закройщики, классные чертежники… В конце попросил членов бюро ребром поставить вопрос перед научно-техническим комитетом ВВС о немедленном создании парашютной фабрики. Для нее уже есть кадры – Савицкий. Просматриваются на горизонте Лобанов, Глушков, Ткачев, другие умные ребята22.

– Чем закончилось бюро?

– Меня поддержали не единогласно. Теперь слово нужно подкрепить делом, Иван Васильевич, тут карты в твоих золотых руках. Не подведешь?

– Месяц даете?

– Подходит. Точнее, в нашем распоряжении двадцать восемь суток. Это вдвое больше двадцати восьми дней. Ты меня понял? В марте – расширенное заседание техкома, и с пустыми руками туда являться нельзя.

– Швеи нужны, ведь все пока вручную.

– Добро. Попрошу Косарева прислать комсомолок помастеровее, и чтоб спать не просились.

Взвизгнула дверь, с морозным облаком ввалились в протопленную комнату молодые, веселые люди. Быстро разделись. И пошло:

– Павел Игнатьевич, посмотрите новый эскиз карабина для лямок…

– Я закончила детальный чертеж «клетки», Владимир Иосифович…

– Прошу, Иван Васильевич, в ванную, посмотрим, как будет держаться на воде моделька катера с подводными крыльями…

Всем хотелось показать, что за вчерашний день они сделали, и сделали хорошо. Настроение у Гроховского поднялось. Обращаясь к Модину, он сказал, кивнув на патефон:

– Включай, Петр, «Очи черные» во всю мощь для зарядки, послушаем – и в бой! Потом музыка классическая, громкость – почти нулевая. Как сделать, знаешь…

Глава 2. Сюрприз

В начале марта к домику на окраине Петровского парка подъехали на лимузине «Паккард» начальник НИИ ВВС Горшков Василий Сергеевич и его помполит Фоменков. Визит начальства застал работников отдела в обычном производственном, кажущемся на первый взгляд беспорядке. Чертежи, эскизы, плазы, картонные и деревянные модели лежали не только на столах, но и под ними. Большой лист ватмана был прикноплен к полу, на нем незавершенный рисунок, а на одном из углов отпечатался след узорчатой подошвы. Стулья и табуреты сдвинуты тесно. Сидящие на них молодые люди повскакивали, но растерянности не было: начальника и помполита в институте уважали, оба были из рабочих, ценить людей и их труд умели. Горшков, бывший столяр, когда-то ловко управлялся с пилой и рубанком. Воевал. Учился в академии. Человек умный, внешне суровый, теперь с энтузиазмом работал над укреплением мощи советской авиации. Помоложе, но под стать ему был и Фоменков. Помполит благоволил к Гроховскому, удивляясь его энергии, находчивости и потоку полезных мыслей.

Принимая короткий доклад Гроховского, начальник института сердито шевелил роскошными генеральскими усами соломенного цвета. Выслушав, вздохнул:

– Да, небогато живете… Показывай, Павел Игнатьевич, чем занимаетесь?.. Тихо! Откуда это у вас музыка льется?

22

В дальнейшем М. А. Савицкий, Н. А. Лобанов, И. П. Глушков разработали и внедрили в производство большое количество различных парашютных систем.