Достигая уровня смерти

«Главный рубильник» выключил двенадцатый канал из сети телевещания — и на час с небольшим безумный мир стал немного чище и светлее. Одна из многочисленных сточных труб, отравляющих его медленным ядом, перестала функционировать.

— Никогда не думал, что увижу это не в ночном кошмаре, а наяву. — Режиссёр говорил сам с собой вслух, потому что после многоголосого гула — привычного фона его рабочего места — наступившая тишина откровенно пугала.

— Впрочем, — он плеснул себе полный стакан виски, — в жизни всегда что-то происходит впервые.

Человек сидел в своём старом видавшем виды кресле, перед огромной стеной мониторов, каждый из которых показывал одну и ту же картинку — мельтешение чёрно-белой ряби. Он пил виски и думал о том, что в этой ряби намного больше смысла, чем во всём том, что он снимал до этого. Глядя на это хаотическое мельтешение чёрных и белых чёрточек, можно хотя бы раз в жизни отвлечься от телеэфира не впитывая тот яд, что льётся из отравленной сточной канавы, и заглянуть себе в душу.

Прямо сейчас ему наконец-то это удалось и там, в душе, не оказалось ничего такого, ради чего стоило бы жить.

«Удивительно, как я не замечал этого раньше, — всё так же спокойно, без всякой истерики или надрыва подумал он, — когда ещё оставалась чисто теоретическая возможность что-нибудь изменить. А сейчас?»

Режиссёр на секунду задумался, как будто взвешивая последствия своего решения, а затем всё-таки взял пистолет, лежавший на столике рядом со стаканом.

У него имелся собственный сейф, где можно было хранить всё, что угодно, включая алкоголь и оружие.

— Пятнадцать пуль в магазине против пятидесяти мониторов, — вслух произнёс человек — и выстрелил.

А затем второй раз. Третий, четвёртый и пятый. Он стрелял и стрелял, а мониторы лопались и гасли, словно потухшие звёзды.

— Четырнадцать… — Предпоследний выстрел показался сидящему в кресле человеку особенно громким. — Последняя пуля решающая и, разумеется, самая красивая, — пробормотал он задумчиво.

Вытянутая рука блуждала в поисках наиболее достойной жертвы — и в конечном итоге пришла к выводу, что нет никого достойнее, чем её хозяин.

Кисть развернулась на сто восемьдесят градусов, и холодный зрачок пистолетного ствола, не мигая, воззрился на человека, бездарно и глупо прожившего большую часть своей жизни.

— Поймаю ли я эту грёбаную пулю? — громко спросил режиссёр, обращаясь неизвестно к кому. — Поймаю ли я?! Да легко!

Одновременно с последними словами палец нажал на спусковой крючок, и ещё один человек наконец-то поймал свою пулю.

Глава 19

Мессия очистил коридор, ликвидировав всех, кто встал у него на пути, включая и этого чёртова оператора, но не стал продвигаться вперёд. У него осталось только два заряда из пластиковой взрывчатки, а единственный путь к спасению вёл через подвал, откуда они с Бемби с такой исступлённой яростью пытались вырваться.

Воистину сегодня был не их день…

— Проклятье, — сквозь зубы выругался он, лихорадочно размышляя, пойдёт ли полиция на штурм прямо сейчас или подождёт подкрепления в виде киборгов.

Нет, если бы они не ждали серьёзного подкрепления, то начали бы атаку ещё до того, как загнанные в ловушку НОЙМы обрушили часть здания.

А раз так…

Не додумав эту мысль, Мессия схватил бесчувственную Бемби за волосы и потащил обратно — туда, откуда они только что пришли.

Он всё ещё питал слабую надежду, что напарница придёт в себя — вдвоём им будет легче отбиться от преследователей.

Но с каждой уходящей секундой эта надежда становилась всё более призрачной.

«Дерьмовый выдался день,» — Мессия даже прекратил оглядываться назад, потому что это ничего не могло изменить. Сейчас он уже мог не думать о тылах, следовало совершить стремительный рывок вперёд, чтобы попытаться вырваться из этой огромной ловушки.

Если бы у него было в запасе три детонатора, он бы обрушил потолок соседнего подвала, преградив путь преследователям. Но детонаторов осталось всего два, и обложенный со всех сторон хищник не был уверен, что их хватит, чтобы взорвать стену подвала, открыв тем самым проход к канализационной шахте.

Мессия быстро установил таймер бомбы на тридцать секунд и бегом вернулся в безопасное место, где оставил неподвижную Бемби.

— Ну что ж, последний твой шанс, подруга. — Он обращался к распростёртому на земле телу. — Или сейчас ты очнёшься, чтобы попытаться спасти свою шкуру, или останешься валяться здесь, ожидая, пока сюда не заявятся киборги и не разорвут тебя на куски. Молчишь. Ну что ж… Значит, не судьба. По крайней мере, я сделал всё, что мог.

Прогремевший неподалёку взрыв расставил точки над «i», не давая Бемби никаких шансов на спасение.

Мессия не был первоклассным подрывником, но даже если бы и был, то ни за что не смог бы взорвать стену подвала, а затем пробить семиметровый тоннель, который привёл бы его к заветной шахте. Это было невозможно. Поэтому он взорвал стену и сразу же закинул в образовавшуюся дыру ещё одну бомбу — с таймером, выставленным на десять секунд.

НОЙМ был не способен пробить настоящий тоннель, однако серия из двух взрывов подряд могла соорудить что-то вроде воронки, по которой можно вплотную подобраться к нужному месту.

Потом пара взмахов энергетическим ножом — и он уже не в запертом подвале, а в разветвлённой сети канализационных тоннелей, а там с его навигационной системой можно уйти даже от поисковых роботов.

Да, ему придётся пересечь открытое место, где он будет уязвим для снайперов, но, во-первых, всё произойдёт очень быстро, а во-вторых, взрыв поднимет облако пыли, которое сможет укрыть беглеца.

Наверняка всё именно так и произошло бы, и Мессии удался бы этот безумный манёвр, если бы в команде снайперов, контролирующих этот участок, не было человека со странным прозвищем Эльтаверса.

Почему его так прозвали и что означало это слово, если кто-то и знал, то наверняка забыл. Впрочем, ни настоящее имя, ни прозвище никоим образом не были связаны с талантами этого человека и поэтому не сыграли роли в том, что произошло в дальнейшем.

Оптический прицел снайпера, входящего в состав команды специального назначения, является сложнейшим цифровым прибором, диапазон возможностей которого настолько широк, что не имеет смысла перечислять их все. Сейчас на улице было темно, и автоматика переключилась на ночное видение. Всё выглядело точно так же, как и днём, только цвета были чуть более приглушёнными.

Очередной взрыв не явился неожиданностью для оцепления. Проклятые НОЙМы вероятно решили окончательно развалить эту ветхую рухлядь. Подход штурмовой группы киборгов ожидался с минуты на минуту, поэтому никто уже особенно не волновался. Или зажатые в капкан беглецы развалят весь дом, похоронив себя под бетонными обломками, или их уничтожат киборги. Наверное, так полагали почти все полицейские и военные. И только человек по имени Эльтаверса считал иначе, потому что понимал: хитрые лисы НОЙМы не станут дожидаться штурмовой группы, а попытаются пойти на прорыв сейчас, пока остаётся хотя бы теоретический шанс на спасение.

За первым взрывом последует второй. Снайпер не мог бы сказать, откуда у него эта уверенность, но точно знал — настало время прорыва.

Ещё до того, как сработал детонатор второй бомбы, Эльтаверса вручную переключил оптический прицел винтовки с ночного видения на тепловой сканер. И, как оказалось, сделал это не напрасно…

Десять секунд, предшествовавшие второму взрыву показались Мессии очень долгими. На миг ему даже почудилось, что он ошибся, установив таймер не на десять секунд, а на десять минут но, разумеется, это было не так. Всё было выставлено правильно и точно, в назначенный срок пластиковая взрывчатка подняла в воздух несколько кубометров грунта, чтобы проложить ему путь к свободе.

Оглушительный грохот взрыва ещё стоял в его ушах, а НОЙМ уже устремился наружу. Туда, где восемь снайперов, контролировавших этот участок, ничего не могли рассмотреть из-за облака пыли, поднятой взрывом, и только девятый видел всё, что ему было нужно.