Покровитель

– Ну-ну! – я удрученно покачал головой.

– Теперь я твоя рабыня, – словно читая мои мысли, прошептала Людмила.

За окном моросил дождь и тучи полностью закрыли небо.

– В такую погоду мне хочется выть, – призналась она.

– А мне бегать по лужам и пускать кораблики, – грустно улыбнулся я.

– И зачем тебе я, может ты меня бросишь?! – она улыбнулась со слезами на глазах. – Ведь не будешь ты меня всю жизнь насиловать?!

– А почему – насиловать?! Разве тебе со мной неприятно! – возмутился я, припоминая, как в последний раз довел ее до оргазма.

– Это грустно, и гнусно, – вздохнула она, – если Олег узнает, то он нас обоих убьет!

– Не успеет, – усмехнулся я.

– Ты что-то задумал! – встревожено воскликнула она.

– Бог с тобой, твой муж на работе, и за каждым его шагом следят, как только он попытается покинуть работу, меня тут же предупредят!

– Вот ты какой?! – изумилась Людмила. – А я и не знала, что ты хозяин, начальник, повелитель, босс, завладевший женой подчиненного! – она засмеялась нервическим смехом, а я наслаждался зрелищем ее огненно-рыжего лобка, будто пламя, выраставшее меж ног звало меня в ее чарующее начало.

Я подошел к ней, нежно обнял ее и она замолчала и страстно задышала, прильнув к моим губам. Еще один безумный оргазм, вырванный с криком из ее тела показал мне превосходство разума над плотью.

Так изощряясь в своем желании подчинить ее себе, я в течение дня шесть раз овладевал ее роскошным телом.

Мы лежали обессиленные, сплетаясь размякшими твореньями, и наслаждаясь выделением из себя явления, которое в большей мере, чем земная реальность, обладало странным волшебством.

Дождь за окном усиливался, а мне почему-то казалось, что это плачет Олег, уже навсегда потерявший сокровенную часть Людмилы, которая теперь принадлежала мне. Как ни странно, но оказалось, что до меня Людмила была абсолютно фригидной женщиной и ни разу не испытала с Олегом оргазма.

Выходит, я помог Людмиле раскрыть ее сексуальное нутро, ее квинтэссенцию. И все же она ни за что не хотела разводиться с Олегом.

Это было более чем странно, ведь я был умелым любовником, у меня было много денег, и еще у меня были два преимущества по сравнению с Олегом, – я никогда не позволял себе поднимать руку на женщину.

Как оказалось, Олег частенько бил Людмилу, чтобы показать ей свое поганенькое превосходство, и все равно эта дура любила его.

Подлый человек – он бил ее и презирал за то, что она не работает, и сам же запрещал ей работать. Говорят, лежачих не бьют, а он еще умудрялся ее лежачую бить ногами.

Несчастный самец с комплексом неполноценности нашел себе человека для того, чтобы вымещать на нем всю ненависть к человечеству

Я знал таких недокастрированных мужчин и для меня всегда оставалось загадкой, почему их жены их терпят и продолжают оставаться с ними?! И потом, за что он ее ненавидит?! Неужели за ее красоту, которая способна причинить ему огромные страдания?!

Может, он инстинктивно предчувствует страдания и поэтому пытается спрятать ее в маленькой квартирке, как какой-то падишах в своем серале волшебную красавицу. Но квартирка не сераль, а Олег не падишах, поэтому сейчас я прожигаю Людмилу пламенем своей безудержной страсти, и между нами возникает святое, сладостное чувство, которое уже кажется прочным, и его уже кажется сохранить на всю жизнь.

Через сутки, когда я увиделся с Людмилой в очередной раз, на ней не было ни одного живого места. Как оказалось, одна сердобольная соседка сообщила Олегу о том, что к его жене приходил незнакомый мужчина. Попытка Людмилы соврать, что к ней приходил сантехник, который чинил кран на кухне, увы, не удалась. Олег тут же позвонил в домоуправление и выяснил, что Людмила никакой заявки туда не подавала.

Все лицо Людмилы напоминало собой кровавое багровое месиво, глаза ее оплыли, и вместо глаз я видел узенькие щелочки, полные слез…

– Я убью этого ублюдка! – еле выговорил я, входя в квартиру.

– Ты не посмеешь к нему прикоснуться, – прошептала осипшим голосом Людмила.

– Ты сорвала себе связки?!

– Да, я сильно кричала, когда он меня бил, – жалко улыбнулась она.

– И никто из соседей не вызвал милицию?!

– А зачем им это надо?! – усмехнулась она. – Каждый привык жить только своей жизнью и ни во что не вмешиваться!

– Ты его боишься?! – спросил я, глядя в ее заплаканные глаза.

– И да, и нет, – она двусмысленно развела руками, как бы обращая мое внимание на постоянно задевающий нас хаос жизни.

– Тебе надо в больницу!

– Само все пройдет, – она присела на диван и укрылась одеялом.

Всем своим видом она давала мне понять, что бороться с мерзостями бессмысленно, что жизнь все равно пройдет даром, что пытаться что-то сделать глупо, а что-либо доказывать бесполезно.

– Так жить нельзя! – вздохнул я, присев рядом в кресло.

– Я знаю но у меня ничего не получается!

– Ты должна уйти от него! Нельзя жить с человеком, который тебя так ненавидит!

– Знаешь как в народе говорят: бьет, значит любит, – неожиданно улыбнулась Людмила, и я только сейчас увидел, что у нее спереди не хватает двух зубов.

– Черт! – вскочил я, как ужаленный. – Вы что, здесь с ума что ли все посходили?!

– Я бы давно ушла о него, но я сама чувствую себя виноватой, – всхлипнула Людмила.

В этот момент я поймал себя на мысли, что мне было бы легко сейчас посмеяться над ней, но вряд ли бы я стал от этого умнее е ее. Я снова обратил внимание на дождь, который как и в прошлый раз монотонно стуча по стеклу. Потом я осторожно разулся и очень бережно овладел Людмилой. Я целовал ее разбитое лицо и мы вместе плакали, пока одновременно не закричали от наслаждения.

Наслаждение – какое возвышенно-унижающее чувство! Улучшая природу нашего тела, оно тут же ужасно угнетает наше сознание. Помимо кошмарного лица я хорошо разглядел на всем теле следы супружеской ревности и мести.

– А это чем он тебя? – спросил я, слегка прикасаясь к багровой ягодице.

– Сковородкой с кипящим маслом, – задумчиво улыбнулась Людмила.

– Он, что, решил для тебя устроить преисподнюю?

– Похоже на то, – кивнула она головой.

– Наверное, тебе очень больно?! – я даже поморщился, представив себя на ее месте.

– Чем ниже падаешь, тем меньше ощущаешь боль, усмехнулась она.

И я вдруг заплакал, и встал перед ней на колени, как перед богиней, и она водила дрожащей рукой по моим волосам и тихо пела хорошо знакомую мне песню: «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь».

Теперь мы плакали оба и жалостно, жалостливо, жалко, жалящее обнимали друг друга, ощущая внутри себя и страхи, и содрогание. И еще я подумал, что нас рожает и нас же выворачивает наизнанку асимметрия Вселенной.

Глава 5

Любовь как процесс самоуничтожения себя через зарождение других

На следующее утро я проснулся с чувством превосходного настроения. Я вдруг осознал, что маразм необходимо побеждать силой, и если Людмила не желает уходить по своей воле от Олега, то ее нужно было похитить. Конечно, если бы у меня не было денег, то вряд ли смог бы я осуществить свой план. Разумеется, что я не думал держать ее взаперти как птичку в клетке. Я подумал только, что если она пробудет со мной хотя бы один месяц, то вполне сможет привыкнут ко мне и в дальнейшем изменить свое мнение насчет меня и Олега.

Уже через два часа я сидел в кабинете у Фортеля и обсуждал с ним план похищения Людмилы. Фортель склонялся больше к тому, чтобы опоить Людмилу снотворным и привезти в мой дом в виде спящей красавицы. Я же почему-то посчитал этот план чересчур вероломным и предлагал Фортелю под каким-либо предлогом вызвать Людмилу на работу к мужу, а привезти ко мне.

В конечном счете мы совместили два варианта в один. Я подпоил Людмилу легким снотворным, а затем предложил Людмиле проехать на работу к мужу, где его якобы допрашивают работники милиции по поводу ее избиения, о котором им стало известно якобы от соседей.