Цвет крови – серый

Никто не знал, какими соображениями руководствовались лорды Хаоса, бросившие свои легионы на приступ Алавии, никто не знал и чем все это может кончиться, но все, от последнего солдата до самого главного полководца, планировавшего завоевательную кампанию в целом, чувствовали, что после этой ужасной войны мир уже не будет прежним. Какая бы сторона ни победила – тонкая ткань мироздания должна будет измениться. Все необратимо сдвинулось. Цели, верования, идеалы, принципы, наше сознание и даже сам мир...

Даже сам мир сдвинулся, и то, что еще вчера казалось немыслимым, сегодня уже никого не удивляло.

Эльфам не было равных в стрельбе из лука, к тому же лес был их домом. Какая бы великая армия ни вторглась в необъятные просторы юго-восточных лесных массивов, занимающих пятую часть Алавии, она ничего не смогла бы сделать против призраков, бесшумно стреляющих из-за деревьев, стремительно появляющихся то в одном месте, то в другом и так же неожиданно исчезающих. Нет. Противостоять эльфам в лесах могли только ворги – огромные злобные существа, отдаленно напоминающие волков. Но их было слишком мало, чтобы решить эту проблему.

Поэтому завоеватели, будучи не в силах справиться с противником, решили взяться за дело с другой стороны – уничтожить лес.

В бесконечно длинном обозе нашей армии, обессилевшие от жары и перегрузок, замученные хлыстами погонщиков, несчастные вьючные животные тащили огромные бочки с грязно-черной маслянистой жидкостью, с помощью которой поджигались леса. Шаманы орков вызывали смерчи, гнавшие огонь все дальше и дальше в глубь вековой чащи. И с тем, что было не под силу многотысячной армии, легко, почти играючи, справлялся вездесущий огонь.

Если бы не друиды и лесные духи, препятствующие распространению пожаров, великий лес, крепко вросший корнями в землю Алавии чуть ли не со времен ее основания, сгорел бы за пару недель. Но магия противостояла магии, стихия – стихии, поэтому, несмотря на изнуряющую летнюю жару и отсутствие дождей (подозреваю, и здесь не обошлось без темных магов), лесные пожары не распространялись стремительно по всем направлениям, а постепенно затухали. И если бы не постоянная подпитка горючими материалами из обоза нашей огромной армии, провонявшей отвратительными парами смерти, они бы вообще сошли на нет в течение одного, максимум двух дней.

Но черная вонючая жижа все текла и текла нескончаемым грязным потоком, отравляя и выжигая все, к чему прикасалась. Спустя полтора месяца одна десятая часть огромного лесного массива была выжжена дотла. При сохранении подобных темпов армии Хаоса потребовалось бы чуть более полутора лет, чтобы навсегда уничтожить главную твердыню и оплот лесных эльфов.

А что такое год или два для практически бессмертных лордов Хаоса и большинства их приспешников? Так, ничтожная капля в необъятном море. Мимолетное мгновение, которое можно даже не заметить в мелькании бесконечной череды веков... Нет, Хаос можно обвинить в чем угодно, только не в глупости. Мои новые хозяева знали, что делали.

Именно после первого месяца войны всем стало окончательно ясно, что тонкая ткань мироздания прогнулась и мир сдвинулся с привычной оси.

Сначала редко, в единичных случаях, потом все чаще и чаще эльфы начали применять отравленные стрелы. Со стародавних времен лес таит в себе много загадочного и неизведанного, в том числе и множество природных ядов. Но никогда, ни на какой войне эльфы не пользовались отравой для того, чтобы уничтожать противника. Это противоречило самой их природе, их внутренней сущности. Так же как, к примеру, люди никогда не вырывали сердце врага и не оскверняли тела умерших в бою воинов. И то и другое было просто неприемлемо для тех, кто относился к содружеству светлых рас. Но лес горел, Хаос уничтожал все то, что было для них свято, и все чаще и чаще стали находиться отчаявшиеся, для которых не было больше никаких моральных барьеров, никаких запретов. Единичные случаи очень скоро переросли в массовое явление, и какая-то частица души леса умерла не только вместе со сгоревшими деревьями, но и в сердцах его защитников.

Яд действовал медленно, но необратимо и ужасно. Хватало даже легкой царапины, чтобы отравленный был обречен на верную мучительную смерть в ближайшие несколько дней. Тело жертвы распухало, разлагаясь буквально на глазах. Противоядия не существовало. Даже у легко раненных отравленными стрелами было всего два варианта. Они могли сами свести счеты с жизнью, или их милосердно добивали соратники по оружию.

После того как использование эльфами отравленного оружия приобрело массовый характер, даже равнодушные ко всему орки, никогда не обладавшие острым умом, отчетливо поняли, что ось мироздания сдвинулась. И чем бы ни закончилась эта война – мир безвозвратно изменится...

Однако громадный маховик чудовищного механизма был запущен, и ни уйти в сторону, ни просто спрыгнуть с движущейся машины было уже никому не под силу. Часы мироздания должны пробить полночь, что бы ни последовало за этим – начало нового дня или беспросветный мрак абсолютного Ничто.

– Да... Часы мироздания должны пробить полночь, – повторил я уже вслух, задумчиво вороша угли догорающего костра.

Короткие летние сумерки опустились на землю, чтобы через несколько стремительных минут быть погребенными под саваном ночи. В этих местах темнело чрезвычайно быстро.

Два месяца прошло с тех пор, как я присягнул на верность лордам Хаоса, а сколько событий стремительно пронеслось за это время пред моим взором... И не сосчитать.

Сама присяга прошла на удивление спокойно, чтобы не сказать обыденно. Не было никаких магических ритуалов и сверхъестественных явлений.

В палатке генерала Тиссена, после непродолжительных переговоров, мне был дан в руки свиток пергамента, содержимое которого я должен был четко и ясно прочитать вслух. Затем я надел перстень с печатью лордов Хаоса, который оказался мне как раз впору – то ли в силу своей магической природы, то ли просто это был стандартный размер, – и, приложив его к сердцу, поклялся в верности моим новым хозяевам.

Вся процедура в общей сложности заняла не более десяти минут. И если бы не легкое покалывание в груди после того, как были произнесены последние слова клятвы, можно было подумать, что все происходящее – не более чем детская игра.

Однако и мне, и всем присутствующим было прекрасно известно, что это не игра. Отныне и навсегда я поклялся в верности лордам Хаоса, скрепив договор осколком своей души.

Именно этот момент и можно считать для меня началом войны.

Войны, которая взорвала изнутри тонкую ткань мироздания, навсегда и безвозвратно изменив привычный для всех нас мир.

Асидды, наполовину ящерицы, наполовину люди, обладающие, подобно хамелеонам, способностью менять окраску тела, издавна основали гильдию убийц, услугами которой пользовались все без исключения расы и народы. У ассидов не было абсолютно никаких национальных предрассудков или, скажем, религиозных запретов, поэтому они с одинаковой легкостью брались выполнить поручение как от лагеря светлых рас, так и от лагеря темных. Так сказать, вершили правосудие и «во имя добра», и просто по чьей-то прихоти. Для этих беспринципных холоднокровных созданий золото имело постоянный цвет – желтый, и именно количество «презренного металла» влияло на решение – принять заказ или нет.

Первое покушение на мою жизнь совершила именно гигантская ящерица-хамелеон. Случилось это через месяц после вступления нашего отряда в войну.

Меньше чем за тридцать дней мы совершили двухсоткилометровый переход в глубь вражеской территории и успели принять участие в одной крупной битве и нескольких мелких стычках.

Первая ожесточенная битва закончилась, если так можно выразиться, боевой ничьей: светлые расы отступили, но отступили вполне организованно, оставив на поле боя несколько тысяч убитых. При этом столько же или чуть меньше потеряла наша сторона. Двадцатитысячный экспедиционный корпус генерала Тиссена, состоявший, как я уже говорил, в основноя из имуров, потерял почти треть боеспособного состава.