Страница 9 из 15
- Мой ответ вам, сэр, - медленно произнес полковник, - будет очень простым. Завтра я посажу шаттл, и его экипаж останется в целости и сохранности.
Он кивнул, развернулся и почти строевым шагом двинулся дальше по коридору.
Открыв ключом дверь своей квартиры, полковник на секунду остановился, напряженно вслушиваясь в темноту пустого жилья. Нет, ему показалось. Кроме мерного постукивания старых настенных часов, оставшихся ему еще от матушки, и еле слышного жужжания кондиционера, в доме царила тишина. Черт возьми, так и параноиком сделаться недолго. Полковник шагнул в темноту прихожей и, не раздеваясь, прошел в комнату. Нашарив смутно белеющую дверцу холодильника, открыл ее и достал с полки бутылку. Отвинтил пробку, приложился к горлышку. Водка обожгла глотку, ударила в голову, теплой волной разошлась по телу, промывая сосуды и нервы. Полковник вытер губы. Так-то будет лучше. Хм, а ведь и вправду полегчало. Он отхлебнул еще, чуть поменьше. Левой рукой распустил узел галстука и, не выпуская из руки бутылки, шагнул к окну, отдернул шторы и распахнул створки рамы. Поток холодноватого ночного воздуха ворвался в комнату вместе с неумолчным городским шумом. Далеко внизу, на проезжей части, шевелился поток машин, похожих на жуков-светляков, гонимых куда-то непонятным инстинктом. А выше вздымались лишь черные обелиски высотных зданий, усыпанных горящими точками окон, будто -космическое звездное небо. Вот только в космосе звезды никогда не выстраиваются такими ровными рядами, как солдаты на плацу. В космосе звезды похожи на россыпь сверкающего алмазного песка, брошенного на мягкий черный бархат ларца для драгоценностей. И только считанным людям удалось приоткрыть этот ларец...
Полковник отхлебнул еще, поставил бутылку на подоконник. Но на этот раз молоточки в висках не исчезли - напротив, они будто бы даже застучали сильнее. Белт сжал зубы и направился к постели, на ходу швырнув на спинку стула содранный галстук. Он повалился прямо поверх одеяла, скинув только туфли. Господи, как болит голова! И одновременно дико клонит в сон. Неужели бывает такая усталость, что головная боль даже не мешает спать?..
Погружение в сон - как яркая вспышка. Космос вокруг ослепительно бел, контуры орбитальной станции на нем будто обведены черным грифелем.
- Капитан, что у вас происходит? Капитан!
- Здесь что-то такое есть. Оно движется, оно живое, оно летит прямо на меня! Боже мой! Лицо!..
...Лицо. Странное, похожее на гротескную театральную маску лицо: пухлые губы и огромные черные провалы глазниц, в которых не видно ничего. Но чувствуется, что там, на дне, кто-то есть - он будто бы даже шевелится, он смотрит и он видит. Видит, проникая во взгляд, в душу, в мозг, притягивая и подчиняя себе...
Полковник сдавленно хрипит и мечется на кровати. На лбу его выступают крупные капли пота, а лицо внезапно начинает странно кривиться, как бывает от невыносимой боли. Но нет, оно меняется, становясь другим, превращается в гипсовую маску. Кожа белеет, будто от нее отлила кровь, глаза проваливаются, оставляя только впадины глазниц, черты искажаются. А затем эта маска вдруг начинает светиться мертвенным голубоватым сиянием.
Полковник уже не мечется на кровати - он лежит на спине, неестественно вытянувшись, как кататоник. А светящаяся маска медленно отделяется от его лица, приподнимается, превращаясь в сгусток голубоватого тумана. Этот сгусток некоторое время висит в воздухе над кроватью, еле заметно пульсируя и освещая всю комнату призрачным сине-голубым, мерцанием, затем направляется к открытому окну и в его проеме на какое-то мгновение вдруг принимает очертания человеческого тела. Потом он вылетает в окно и растворяется на фоне звездного неба... Хьюстон, штат Техас
Центр управления полетом
35 часов 18 минут полета
- "Эндевер" на околоземной орбите, пролетаем над Канадой, - бесстрастно произнес диспетчер.
- Земля, тут у нас что-то странное происходит! - голос пилота был слышен хорошо, несмотря на легкие помехи. - Опишите, пожалуйста.
- Несильный удар, будто что-то врезалось в корабль.
- Вы не можете предположить, что бы это могло быть? - в голосе диспетчера, кажется, мелькнули нотки обеспокоенности.
- Нет... Вот, слышите, еще раз.
Очкастый техник вытащил из накопителя плату и показал ее Малдеру:
- Опять повреждение. За последние двое суток нам пришлось заменить уже пять сгоревших плат. Бред какой-то...
В машинный зал вихрем ворвалась Мишель Дженеро. Малдер и Скалли одновременно обернулись.
- На борту орбитального модуля опять неприятность. На этот раз утечка кислорода, - выкрикнула Мишель.
Атмосфера в диспетчерской вновь сгустилась. В воздухе ощущались новые неприятности.
- Кажется, у нас что-то с клапанами подачи кислорода, - голос с борта корабля был почти спокоен. - Опять какие-то проблемы. На этот раз утечка газа из главного резервуара.
- Что у них произошло? - спросил Малдер.
- Они сами не знают, - ответила Скалли. - Говорят, снаружи корпуса был какой-то удар.
Диспетчер оторвался от наушников:
- Станция слежения в Виннипеге говорит, что они видят модуль. От него на милю простирается облако истекающего газа. Похоже, тот самый вытекший кислород.
- Проблемы, которые у них возникли, очень напоминают те, что были тогда у командора Бел-та, - тихо прокомментировал второй оператор.
- Сколько времени у них еще есть? - спросила Скалли.
- Не знаю, мы пытаемся определить это по данным телеметрии, но информации не хватает, - ответил диспетчер. - А где полковник Белт?
- Он должен был появиться здесь уже полтора часа назад, чтобы проследить за порядком вывода груза на орбиту, но его все еще нет, - отозвалась Мишель.
- Земля, - вновь раздался голос сквозь помехи. - Здесь у нас народ интересуется: нам как, задержать дыхание или пока еще не стоит?
- Борт, мы сейчас работаем над вычислениями. - Мишель Дженеро склонилась к терминалу. - Билл, просчитайте мне, пожалуйста, Наихудший вариант развития событий.
- Мы не знаем, один резервуар поврежден или два, - отозвался диспетчер.
- Я повторяю: наихудший из возможных вариантов. И разыщите кто-нибудь, ради Бога, полковника Белта!