Страница 42 из 62
В комнате, куда он вошел, сидели двое – психолог и девушка. Врач задавал простые вопросы, пациентка коротко отвечала.
Зет не стал вмешиваться в беседу. Он скромно присел на стул в углу комнаты, впитывая каждое слово. По опыту прошлых лет ему было хорошо известно, что подчас даже самая незначительная мелочь может натолкнуть его разум на след, который в конечном итоге позволит раскрутить весь сложный клубок информации и достигнуть намеченной цели.
– Значит, вы не помните ничего, кроме вашего имени? – Голос психолога располагал к искреннему общению.
И хотя он уже не в первый раз повторял этот вопрос, в интонации девушки не отразилось даже тени раздражения.
– Нет, – коротко ответила она.
Аналитик даже не поверил, а скорее почувствовал, что она не лжет. Чужой не мог просто так оставить свою напарницу. Это было бы нелогично с его стороны. Убить ее также было бы слишком глупо и неэффективно. А вот стереть память или погрузить в состояние транса, чтобы преследователи теряли драгоценное время и силы на вытаскивание из ее разума обрывков информации, – это было именно тем вариантом, которым не преминул бы воспользоваться сам Зет будь он в подобной ситуации.
Ему понадобилось меньше минуты, чтобы понять – дальнейшее пребывание в этом месте бессмысленно. Он молча вышел из комнаты, оставив психолога наедине с его пациенткой.
– Судя по всему, ей заблокировали память, и простой допрос ничего не даст. У вас есть специалисты, способные к глубокому зондированию сознания? Гипноз... или... мне все равно что. – В его голосе смешивались усталость и раздражение, Чужой обманул их, подкинув «пустышку».
– Если у пациентки заблокировано сознание, то попытка взломать эти барьеры может окончиться плачевно – ее психика не выдержит.
– Вы хотите сказать – она просто сойдет с ума?
– В лучшем случае – да.
Зет не стал уточнять, что будет в худшем – его не интересовали подробности.
– Если она не может дать нам информацию о Чужом, то не представляет вообще никакой ценности. Попытайтесь взломать барьеры ее разума, чего бы это ни стоило.
– Но, может быть, еще...
Аналитик не стал выслушивать аргументы специалиста-психолога, он просто развернулся и направился в свой кабинет. Ему нужно было экономить время и силы, потому что он чувствовал – ' охота на Чужого еще не вступила в свою заключительную фазу. А раз так, значит, нужно постоянно оставаться в форме – держа руку на пульсе событий.
Отбросив в сторону пистолет, ставший совершенно бесполезным после того, как кончилась обойма, я рванулся к запасному выходу. Две продавщицы застыли немыми статуями по разные стороны от прилавка. Они находились в том состоянии, когда тело буквально цепенеет от ужаса, так что невозможно не то что пошевелиться, но даже закричать.
Резко обогнув одно из этих неподвижных изваяний и порывисто отворив дверь, я вихрем влетел в подсобное помещение, сметая все на своем пути. За несколько секунд миновав небольшую комнату и следующий за ней короткий коридор, я наконец вырвался на свободу. После боя в замкнутом пространстве с невидимым противником улица дарила ощущение безопасности.
Впрочем, все это было ненадолго. До подхода армейского оцепления оставалось около четырех минут.
– Вон та большая темно-зеленая машина подойдет. – Выбор Милой был ясен: на огромном джипе было бы легче прорываться через армейские и полицейские кордоны.
Все так же не сбавляя темпа, я подбежал к машине (моя верная «железная» подруга открывала любые замки за считанные мгновения – для нее было совершенно не важно, банковский это сейф или простая защелка), открыл дверь с водительской стороны и уже через секунду был готов сорваться с места.
– Заводи, – обратился я к Милой.
Двигатель заработал, сделал несколько оборотов, затем чихнул и заглох.
– В чем дело?
– Примитивная система антиугона – заглушка на шланге бензонасоса. Ручка, открывающая капот, – сбоку под панелью. Все, что нужно сделать, выйти и повернуть вентиль заглушки против часовой стрелки.
«А куда ты смотрела раньше?» – хотел я задать вопрос, но не успел.
В боковое стекло интеллигентно постучали.
Повернув голову в направлении звука, я увидел довольное улыбающееся лицо с явно выраженными признаками деградации.
– Очередной наркоман, – устало подумал я.
Самое неприятное заключалось даже не в том, что в руках у него была бейсбольная бита, а в последующем сообщении Милой:
– Восемь человек окружают машину, у двоих пистолеты, остальные с ножами и битами.
– У кого оружие?
– Первый – синяя рубашка в клеточку, второй – солнцезащитные очки желтого цвета, он же, судя по всему, главарь. Настроены более чем агрессивно, нападут при любом раскладе.
– Муж-ииииик, ну ты да-еее-шь, – с каким-то совершенно идиотским полушипящим присвистом протянул владелец биты. – Средь бела дня открыто угонять машины на нашей территории, да еще у нас на глазах... Ну, ты попа-ааааааал так поп-ааааааааал...
Было очевидно, что говоривший до глубины души поражен моей беспросветной глупостью.
По-хорошему мне нужен был пистолет с полной обоймой. Восемь выстрелов – и проблема бы решилась за неполные три с половиной секунды...
Я находился в раздумье, решая, как с наименьшими потерями выйти из этой непростой ситуации, когда рядом затормозил двухместный спортивный кабриолет.
Низкая посадка... Литые диски... Цвет «карпак»...
«Машина для сутенера», – почему-то подумал я и, как ни странно, не ошибся.
Водителя звали Ларри Пешковски, и он действительно был сутенером. Причем не каким-нибудь третьеразрядным неудачником, а вполне преуспевающим, можно даже сказать, респектабельным бизнесменом.
– Медуза, когда деньги отдашь? – спросил он, обращаясь к главарю в желтых очках.
– Ларри, подожди буквально пару минут, сейчас дерьмо из этого кретина выбью – и расплачусь...
В салоне джипа раздалась резкая трель телефонного звонка.
– Слушаю, – коротко ответил я, поднеся трубку к уху.
– Передай меня главарю в желтых очках, скажи, что с ним хочет поговорить мистер Эмилио. – Милая реагировала на ситуацию намного быстрее, чем я.
Приспустив боковое стекло, я протянул трубку дегенерату с битой:
– Сообщи своему патрону, что с ним хочет говорить лично мистер Эмилио.
– А те-беееее, дружжжжок, лучше вылезти самомууууууууу. – Его мозг был прямой, как палка для игры в бейсбол, которую он непонятно для каких целей постоянно таскал с собой.
– Что он там бормочет? – Медуза находился с другой стороны машины, поэтому не слышал моей реплики.
– Да ерунду какую-то несет. Вроде как какой-то хрен Эмилио хочет с тобой поговорить...
Реальный мистер Эмилио держал под контролем торговлю наркотиками в этом и двух прилегающих районах города. И навряд ли бы с философским спокойствием перенес тот факт, что какая-то безликая шестерка из уличной банды назвала его хреном.
– Не какой-то Эмилио, – сказал я очень громко и четко, так чтобы абсолютно всем было слышно, – а сам мистер Эмилио.
– А мне положить с пробором хоть на Эмилио, хоть на мистера Эмилио...
– Медуза. – Лицо Ларри Пешковски побледнело, он уже был не рад, что оказался свидетелем такой щекотливой ситуации. – Тебе, наверное, неизвестно, но мистер Эмилио очень... очень уважаемый человек, так что, пожалуйста, возьми трубку и извинись.
До подхода основных сил армейского спецназа оставалось не больше двух минут... Время стремительно, словно песок, утекало между пальцами, пока я из-за какой-то дурацкой случайности сидел, зажатый бандой местных дегенератов.
Слова сутенера, судя по всему, произвели должное впечатление. Главарь обогнул машину и лично из моих рук взял телефон. Несколько секунд он с напряженным вниманием слушал мнимого мистера Эмилио, а затем резко приказал:
– Сикора, передай мне свой пистолет.