Враг за Гималаями

– Скажите, а вам не показалось странным, что убийца перерубил шланг? Гораздо проще было бы выключить аппарат или снять с лица Намёткина дыхательную маску.

– Проще. Но со шлангом надёжнее. При очередном обходе медсестра могла легко заметить, что гармошка аппарата неподвижна или что маска отсутствует. А шланг остаётся как бы вне поля зрения.

– Резонно… Медсестра жаловалась, что в палате, соседствующей с палатой Намёткина, всю ночь буйствовал какой-то шизофреник. Это якобы не позволяло ей слышать подозрительные шумы. Нельзя ли было накачать этого горлопана транквилизаторами. И вам так было бы спокойнее, и ему.

– Если человеку приспичило опорожнить мочевой пузырь, он рано или поздно это сделает. Так и шизофреник в период обострения. Гормоны, провоцирующие приступ, уже циркулируют в крови. Агрессия ищет выход. Загнанная внутрь, притушенная, она отравит организм пациента. Приступ можно отсрочить, но ликвидировать невозможно.

– Это общепринятая точка зрения?

– По крайней мере её придерживаются в нашей клинике.

– У меня в принципе всё. Хотите добавить ещё что-нибудь?

– Увы, но я не располагаю сведениями, способными пролить свет на убийство. Ни сведениями, ни домыслами, ни собственными предположениями. Можно, конечно, строить разные версии, копать всё глубже и глубже, но это только заведёт следствие в тупик. Разгадка где-то рядом, на поверхности. Если она вообще существует. А вдруг это дело рук какого-нибудь маньяка, действовавшего без всяких мотивов? Возможен ведь и такой вариант.

– Маньяк всегда оставляет следы.

– Разве их нет?

– Пока нет. Но я приступил к расследованию всего час назад… А теперь – до свидания. Спасибо за содержательный разговор.

– Подписывать ничего не надо? – похоже было, что врач слегка удивлён.

– Это предварительный допрос. Если понадобится его задокументировать, мы встретимся, как говорится, в другом месте и в другое время.

Едва только врач покинул кабинет, как Донцов обратился к Шкурдюку:

– Что можете сказать по поводу всего услышанного?

– Какие могут быть слова! – патетически воскликнул тот. – Я только развожу руками.

– Как я понял, главврач в момент убийства отсутствовал?

– Да, ездил в Норвегию на конференцию по проблемам ранней диагностики маниакально-депрессивного психоза.

– А вернувшись и узнав о случившемся, сразу потребовал расследования?

– Ну не сразу… Где-то к концу дня.

– И заодно приказал вам стереть рисунок на стене третьего корпуса?

– Он в тот день много чего приказал… Как-никак целую неделю отсутствовал. Масса всяких проблем накопилась.

– Как бы мне самому увидеться с профессором Котярой?

Шкурдюк, собиравшийся утолить жажду, едва не расплескал воду из стакана.

– Вряд ли это возможно, – просипел он. – По крайней мере в ближайшие дни. Его рабочее время расписано буквально по минутам. И потом, если бы в этом была необходимость, профессор сам бы условился о встрече. Скорее всего, у него нет ничего, что могло бы помочь следствию.

– Жаль… Но при удобном случае сообщите профессору, что я имею к нему пару конфиденциальных вопросов. Остальное будет зависеть от него самого… Кстати, у вас в клинике имеется какой-нибудь фотоархив? Портреты ведущих специалистов, групповые снимки, вид на клинику в разных ракурсах. Фото желательно свежие, давностью не более года.

– Не знаю даже… – Шкурдюк почесал затылок. – Надо поинтересоваться в отделе кадров.

– Вот и поинтересуйтесь. Заодно захватите личные дела этих сотрудников. – Донцов протянул хозяину кабинета только что составленный список.

– Сделаем. – Шкурдюк стал вчитываться в список. – Так, так, так… Ого, даже я сюда попал! За какие, спрашивается, грехи?

– Ваши грехи пусть останутся при вас. А я проверяю всех, кто имел хотя бы теоретическую возможность проникнуть в палату Намёткина. Вы ведь вхожи во все помещения клиники, не так ли?

– Вхож, – вынужден был согласиться Шкурдюк. – Но таких людей не меньше полусотни.

– Сегодня проверим одних, завтра других, послезавтра третьих. Горячку в этом деле пороть нельзя. Но если информационно-поисковый центр вдруг выдаст справку, что гражданин Шкурдюк Алексей Игнатьевич в прошлом судим за серийные убийства инвалидов-паралитиков, все мои проблемы отпадут сами собой.

– Шутить изволите, – натянуто улыбнулся Шкурдюк. – А я, между прочим, человек впечатлительный. Всё близко к сердцу принимаю.

Он отсутствовал полчаса и вернулся с целым ворохом цветных фотографий и пачкой тоненьких картонных папок.

– На дворника личное дело отсутствует, – доложил он. – Лукошников у нас совместитель, по договору работает.

Бегло перелистав папки и выписав кое-что в свою записную книжку, Донцов приступил к изучению снимков.

В результате он отобрал для себя целых пять штук. Везде, хоть и с разных позиций, был запечатлён третий корпус клиники, служивший как бы фоном для всяческих жанровых сцен – коллектив на субботнике, коллектив чествует своих ветеранов, коллектив участвует в учениях по гражданской обороне и так далее.

Глава 5

Опер по кличке Псих

Беспокоить водителя-левака Толю Сургуча уже не хотелось, он мог находиться сейчас совсем на другом конце города, и Донцов ненавязчиво поинтересовался у Шкурдюка – не подкинут ли его на служебном транспорте к зданию отдела милиции, откуда три дня назад в клинику выезжала следственная бригада.

– Зачем же на служебном! Лучше я вас на личном прокачу, – с редкой по нынешним временам учтивостью предложил заместитель главного врача.

– Возражать не буду, – согласился Донцов.

– Но сначала перекусим.

– Нет уж, увольте. Тогда на всех моих неотложных планах придётся поставить крест. На сытое брюхо не побеседуешь.

– На голодное тем более! – упорствовал Шкурдюк.

– Всё, вопрос закрыт. – Донцову пришлось перейти на полуофициальный тон. – Вы должны содействовать мне, а не совать палки в колеса.

За то время, которое они провели в клинике, погода опять резко изменилась – дождь сменился ледяной крупой, а поверхность грязи приобрела обманчивую прозрачность.

Машина, принадлежащая Шкурдюку, видимо, была куплена ещё в те времена, когда он процветал на плодородной ниве поп-культуры. По нынешним временам такая четырёхколёсная игрушка, напичканная разными прибамбасами, гражданину страны с переходной экономикой совершенно ненужными, стоила тысяч двадцать. В условных единицах, конечно.

Впрочем, на охраняемой стоянке, предназначенной исключительно для личного транспорта работников клиники, имелись тачки и покруче. Создавалось впечатление, что врачи-психиатры живут не так уж и плохо.

После прибытия к месту назначения, Шкурдюк своим поведением несколько озадачил Донцова. Вместо того чтобы отбыть восвояси или ожидать следователя в машине, он увязался вслед за ним. Вряд ли это объяснялось одним лишь праздным любопытством.

«Ну ладно, походи за мной хвостиком, – подумал Донцов. – Посмотрим, что из этого получится».

Предъявив своё удостоверение дежурному, отгородившемуся от всего остального мира пуленепробиваемым стеклом, Донцов осведомился, есть ли на месте кто-нибудь из тех, кто утром шестнадцатого числа выезжал на труп по адресу: улица Сухая, десять.

– Это в «Дом чеканутых», что ли? – перелистывая книгу происшествий, поинтересовался дежурный.

– Примерно. – Донцов исподтишка подмигнул Шкурдюку.

Однако впечатлительная душа заместителя главного врача не выдержала.

– Вы, пожалуйста, подбирайте выражения! – произнёс он фальцетом. – Ваше заведение в народе, между прочим, тоже живодёрней зовут.

Дежурный на этот выпад никак не отреагировал – за целый день ему приходилось слышать здесь и не такое.

– Из следствия сейчас никого нет, – сообщил он, потыкав кнопки коммутатора внутренней связи. – Загляните в розыск. Второй этаж. По коридору налево, двадцать пятый кабинет.