Страница 4 из 15
– Дело в том, что… один друг мистера Крозера… матрос, его корабль вернулся оттуда в прошлом году, нашел в своей каюте этих славных малых, – он указал рукой на скрюченную тушку жука. – И сразу же отдал их Питеру, так как знает, что он увлечен такими вещами.
Джек перевел дух.
– Мы слышали об этих насекомых из рассказов людей, бывавших на Гибралтаре. Мол, кусаются они так, что огромный красный волдырь по виду напоминающий лепешку жутко зудит и не проходит две недели. Из этого мы сделали вывод, что жуки содержат яд, и решили внимательно их изучить. А в итоге выяснили одну занятную вещь.
Джек порылся в своем портфеле и достал оттуда пухлую тетрадь, от и до исписанную его исследованиями.
– Нам удалось изучить вещество, которое выделяют эти насекомые, и выяснилось, что яд мог бы использоваться в медицине для наружного применения для лечения разных видов болей на теле. Если правильно приготовить мазь. Но нам необходимо время, средства и, конечно, материал. Поэтому мы и просим вас о помощи. Только там, в непосредственных условиях обитания этих насекомых, мы сможем закончить наше исследование и добиться результатов.
Джек замолчал, собираясь с мыслями и давая возможность сэру Роберту Уолполу переварить полученную информацию.
Премьер-министр приоткрыл рот и о чем-то задумался. Его лицо вдруг приобрело серьезный, даже строгий вид. Он поднял голову и посмотрел им прямо глаза.
– Кто вы такие и цель вашего визита мне было известна заранее. Меня интересует другое, – он начал говорить медленнее, местами почти протяжно. – Почему решили, что именно ВЫ… – премьер-министр подбирал слова, слегка окинув их небрежным взглядом, – с вашим статусом, возрастом и тем багажом знаний, каким располагаете на данный момент, способны возглавить такого рода мероприятие?
Молодые люди растерялись. Было заметно, что они не были готовы к такому вопросу.
Марибель взвизгнула и прикрыла рот рукой. Стоящая рядом София испуганно напряглась.
– Боже, что там? – она посмотрела на Марибель так, словно у нее вот-вот выскочит сердце из груди.
Марибель чувствовала тоже самое. Она понимала, что одно неверное слово, и они лишатся своей мечты раз и навсегда. Но, зная, как сильно сейчас переживает София, решила не подавать виду. Девушка отвела голову от подзорной трубы, посмотрела на сестру и нервно улыбнулась.
– Все в порядке. Но не мешей мне, пожалуйста. Язык жестов – сложная наука.
София облегченно выдохнула, а Марибель снова уставилась в трубу. Одной рукой она нащупала под платьем свой крестик и сжала его.
«Давай, Джек. Ты сможешь. Я верю в тебя, брат».
Джек молчал несколько секунд. Его рот был напряжен, глаза опущены и бегали по полу, пересчитывая треугольники на плитке. Питер хотел ему помочь, но не мог подобрать нужные слова.
«Только начни, – думал он, – я подхвачу. Только не молчи».
Марибель затаила дыхание.
Джек выдержал паузу, слегка покачав голову, как будто соглашаясь с услышанным. Затем резко поднял подбородок, расправил плечи и пристально посмотрел на премьер-министра. На его лице появилась какая-то странная внутренняя сила, легкая, еле уловимая. Он ослабил рот, и глаза его загорелись.
– Да, конечно, вы правы, сэр, – спокойно начал он, еще пару раз покачав головой. – Возможно, мы не так опытны, как многие наши коллеги. Но как и когда еще мы сможем доказать свою преданность Британии, свое желание служить короне, как ни сейчас. Пока мы молоды и отважны, пока между нами и нашим желанием принести пользу Родине, не стоят возрастные, надуманные преграды и комплексы, пока наше пусть молодое, самоуверенное безрассудство кипит в крови, мы готовы действовать и сделать все от нас зависящее во благо нашей великой Державы.
Роберт Уолпол слегка поднял одну бровь и усмехнулся, в его глазах появилась лукавая искра. Стало понятно, ему понравился ответ.
Питер облегченно выдохнул, а Марибель закрыла глаза. На мгновение, она подумала, что теряет сознание. Таким сильным было ее напряжение.
– Что ж, – ответил премьер-министр, – похвально. И все же, я думаю вам известно, что после Утрехтского мирного договора наши внешне политические отношения с Испанией продолжают быть довольно напряженными?
Джек и Питер кивнули.
– Тогда, я думаю, вы понимаете, что было бы весьма не разумно тратить лишние средства казны на науку, когда они могу понадобиться… – Роберт Уолпол скривил лицо, ощущая внутреннюю неприязнь от произносимых слов, – …могут понадобиться в войне. Логично будет решать более важные проблемы, чем изучение неизведанных насекомых для пользы в медицине.
В кабинете воцарило напряженное молчание. Премьер-министр облокотился на стол, согнул левую руку в локте, положил на нее подбородок и серьезно посмотрел на молодых людей.
Джек нахмурился.
Но тут в беседу вступил Питер. Он сделал несколько шагов вперед, гордо выпрямил грудь и, на секунду, даже стал выглядеть одного роста с Джеком.
– Война, как не прискорбно это звучит, была всегда, в любую эпоху. Она есть обычное явление в развитие любого цивилизованного общества. Но прогресс страны не следует замедлять из-за военных действий, развитие науки не должно страдать из-за влияния на нее внешне политических факторов. Нам просто необходимо доскональное изучение флоры и фауны Гибралтара, как еще одной жемчужины в короне нашей Великой Державы.
Сэру Роберту Уолполу пришлось опустить голову, чтобы спрятать улыбку, расплывшуюся на его лице. Дерзкие ребята! Ничего не скажешь.
Он помолчал примерно минуту. Казалось, его вполне убедили их слова, но что-то, все же, останавливало. Он повернул голову к окну, сделал глубокий глоток воздуха, а затем тихо произнес, так и не повернув к ним своей головы:
– Можете собирать команду.
Радости Джека и Питера не было предела. Их лица сияли абсолютным счастьем. Они издали воодушевленный возглас, обнялись и похлопали друг друга по плечам. Питер повернулся к окну и рукой подал знак Марибель. Девушка замерла на месте, а молодые люди раскланялись и, смеясь, вышли в коридор.
Сэр Роберт Уолпол продолжать сидеть, неподвижно, погрузившись в свои мысли. Только Богу было известно, что творилось у него в голове. Мальчики казались ему слишком юными для такой работы, но их дерзость и жажда приключений нравились премьер-министру. Он вспомнил себя в их годы и печально улыбнулся. Это путешествие было ни только весьма сложным, но и опасным. Два последних британских корабля, следующих на Гибралтар пропали без вести. Просто не пришли в порт. Сэр Роберт Уолпол терялся в догадках. Черные, не всегда правильные мысли приходили к нему в голову.
«Что ж, они хотя бы молоды и сильны, и смогут за себя постоять. А в обратном случае…»
Он оторвал глаза от окна, навалился на спинку кресла и ушел в свои мысли.
Карета Альберта Крамба, проехав по узкой улице, остановилась недалеко от здания Парламента, прямо напротив старого обветшалого высокого дома. Все трое пассажиров вышли наружу. Дорога заняла у них много времени, и их тела устали от постоянной тряски.
Старый мужчина вдохнул глоток свежего воздуха и выпрямился. Альберт Крамб потянулся, ухватился руками за плечи, слегка помассировав их, и дернул головой влево и вправо. Его глаза загорелись жадным огнем при виде здания Парламента, а на лице выступила довольная улыбка. Кезайя заметила это и надменно ухмыльнулась.
А в это время на чердаке высокого дома стоял настоящий хаос. Марибель прыгала и кричала, топала ногами и бегала по кругу. От постоянной, нисходящей с лица счастливой улыбки, ее челюсть напряглась и ныла. Стоящая в углу София, осторожно следила за происходящим. Ее глаза тоже светились радостным блеском, но ей очень хотелось немного успокоить сестру. Она осторожно взглянула на приоткрытую дверь чердака, откуда виднелась лестница на нижние этажи.
– Тише, Марибель, тише. Нас могут услышать.
Но Марибель было уже не унять. Она посмотрела на сестру, и та увидела в ее взгляде какой-то дикий первобытный огонь. Ей даже не секунду показалась, что она не знает эту девушку.