Темный Берег

— Маркграфиня… — Истощённый скелет попытался встать.

— Возьми этот меч, Кавал, — подтолкнула к нему оружие Джиоти.

Кавал принял полный Чарма меч и прижался к нему лбом. Втягивая Чарм прямо в мозг, он очистился от безумия, которое владело им всего несколько минут назад. Чёрные переливы уныния просветлели до серой прозрачности, очень похожей на вуали ведьм. Он увидел сквозь них дрожащие глубины собственной души. Там стояли три монолитные тени, три глыбы стихийной тьмы, которая не хотела уходить.

— Я должен сразу тебе сказать, — прохрипел он и прижал меч к горлу, чтобы укрепить голос. — Поч схвачен. Змеедемоном. Только что. Его не убили на месте. Приходится думать, что его отнесли во Дворец Мерзостей — к Врэту.

Джиоти, не имея Чарма, чтобы смягчить удар, качнулась на подкосившихся ногах. Она рухнула рядом с Кавалом на колени, глядя на него напряжённым взором.

— Что мы можем сделать?

— Не мы. — Он протянул руку Котяре, чтобы тот помог ему встать, и схватился за протянутую мохнатую лапу. — Он. Он может убить Врэта.

Котяра с удивлением смотрел в безумное лицо чародея.

— Ты помнишь меня, Риис? — Кавал коснулся мечом головы Котяры. — Помнишь ли ты Лару?

Едва услышав это имя, Котяра провалился в транс, и чародей подхватил его падающее тело. Держа обмякшего Кота одной рукой, другой рукой Кавал содрал с него кожу из света, которая была его формой в этом мире более пятисот дней.

Кожа из света разорвалась на туманные клочки, и на землю рухнул без сознания молодой мужчина со светлыми волосами и бело-розовой кожей. Он перекатился на спину, и его лицо задёргалось в тревожном сне.

— Он так молод, — прошептала Джиоти. — Ему не больше десяти тысяч дней.

— Я много лет работал с ним, — задумчиво вспомнил Кавал. — Но это было в лаборатории на Тёмном Берегу, где годы — как дни.

— Что с ним случилось?

— Он вспоминает. Гляди. — Кавал провёл мечом над распростёртым телом, и дым Чарма соткался в образы.

Они видели, как Риис карабкается по Лестнице Ветра из бездны тьмы. Он возник в ясном воздухе среди блестящих сфер Неморы и Хеллгейта. Звезды заострили свои лучи, и Лара звала его.

Тёмная мелодия тени её души шептала из вечности, наполненной излучением Извечной Звезды. И глупец с Тёмного Берега карабкался к ней.

Между Бездной и Извечной Звездой лежит Ирт. Риис так сильно столкнулся с этим миром, что упал без памяти. Его Чарм и тело из холодной материи спасли его от немедленного уничтожения, и он выжил, чтобы очнуться, ничего не помня, на диком планетарном берегу своего странствия.

Из солнца ему пела тень Лары. Только это не было то солнце, которое опалило наковальни скал и лица солончаков. Это было собранное в ком лицо Бога. Это было молчание, которое слушает. Это было всё, что предсказал ему Кавал: шлюз потока вечности, горячий огонь времени, разливающийся по пустоте, и миры создания, катящиеся в его пылающий закат глубиной в миллиарды лет.

И пела тень Лары.

Ровно и без усилий её тёмная песнь охладила его. Сначала он не мог найти Лару, хотя тень её души покрыла все вокруг. Пока он не глянул вверх, он не видел, что её песнь сходит к нему из первого солнца. Она плыла в Извечную Звезду, ослепительно сияя над ним, навсегда и бесконечно оставаясь вне его досягаемости.

Риис заметался в горячечном горе. Он бежал сквозь проклятые земли, желая подняться вверх и лететь к ней. Он бежал, пока не кончились силы. Тогда он упал и стал умирать на этой странной планете.

В своём безумии он завернулся в кожу из света, чтобы спасти себя, идти дальше и найти свой путь к Началу и к Ларе. Он защитил покрытые волдырями голову и плечи голубым мехом. В тотемическом стиле лесов тех мест, где учил его Кавал, он последнюю свою магию извёл на то, чтобы придать себе кошачьи очертания, усилив человеческие возможности звериной мощью.

И поскольку он — обезумевший, отчаянно желающий выжить — извёл всю свою магию на создание новой сущности, он вложил в это всё, что у него было, в том числе силу своей памяти.

Дым Чарма Кавала поднялся и отлетел, и Джиоти обменялась с чародеем встревоженным взглядом.

— Он даже без меток зверя выглядит опасным, — сказала Джиоти, нервно глядя на гибкие, атлетические контуры юноши, сдержанно, но явственно отмеченного ритуальными шрамами и магическими татуировками на точках силы. — Он нам станет помогать, когда очнётся?

— Нет, Джиоти, — спокойно поглядел на неё Кавал. — Это мы должны будем ему помочь.

6. ЗВЕЗДЫ У НАС ПОД НОГАМИ

Риис очнулся без Чарма, полный страшных воспоминаний Тёмного Берега. В колодец дневного света искристо падали капли дождя. Ткань Небес нависала неясными тенями, мелькали стрекозы, высились дождевые нити.

«Ирт!» — понял он с трепетом. Он поднялся к первому миру Творения, к истоку, откуда началась магия.

Он сел, прищурился на старика и веснушчатую женщину, полную красоты Чарма, склонившуюся над ним… — Джиоти, он — в виде Котяры — уже отдал ей своё сердце.

Она глядела на него пламенным взором, желая, чтобы он вспомнил узы судьбы, объединившие их над мечом Таран, объединившие, чтобы найти её брата или погибнуть. На вопрос в её глазах могла ответить только любовь.

На его лбу собрались морщины — он вспоминал свою жизнь в образе Котяры.

Но сейчас он был Риисом. И ещё была Лара.

Лара. Где она?

Он больше не слышал тёмной песни тени её души.

— Чтобы услышать её снова, тебе придётся подняться на Календарь Очей, — пояснил Кавал. Изборождённое морщинами лицо было скрыто дымным светом.

Риис вздрогнул, поняв, что старик и Джиоти слышат его мысли. Его разум плавал в дыме Чарма, отходящем от него. Когда же синий туман рассеялся, исчезла и телепатия. Сразу же пришло твёрдое знание, что эта высохшая мумия в витках мишуры и есть его бывший учитель, гость с магического Ирта, который пришёл на Тёмный Берег очищать алхимическое золото. Он вгляделся в старика, пытаясь увидеть Кавала, которого когда-то знал.

Чародей помог ему, намотав на себя дым Чарма, как кожу из света, показавшую его без бороды, рыжеволосым юношей с повелительным лицом.

— Ты!

— Да, Риис. — Кавал глядел на него со столь презрительной усмешкой и высокомерной надменностью. — Мы снова вместе — после всех этих дней.

Риис нахмурился сильнее:

— Где Лара?

— Мертва, — ответил Кавал, презрительно шевельнув ноздрями. — Ты это знаешь. Ты сам утопил её душу.

— Она деформировалась. — Риис чувствовал, что говорит из самой своей глубины, из глубины своей и прошедшего. — Она бы осталась страдать.

— Разумеется. — Молодой и сильный голос Кавала звучал невозмутимо. — Ты поступил правильно.

— Нет. — Риис уже был не хмур, а мрачен. — Нет. Вот почему я здесь. И ты тоже, я думаю. Мы поступили неправильно, Кавал. Нам не следовало делать её ведьмой.

— Меч Справедливости обоюдоострый, старый мой друг, — напомнил Кавал с надменной улыбкой на красивом бесстрастном лице. — Разве лучше было бы для Лары утонуть в наводнении беспомощным младенцем? Или мы должны были бросить её потом, когда она могла бы погибнуть, выбрав смерть по своему усмотрению?

— Хватит! — Риис прижал руки к глазам.

— Никогда не бывает «хватит»! — крикнул Кавал, его кожа из света рассыпалась туманом. Снова став высохшей оболочкой своей прежней сущности, чародей продолжал дрожащим голосом: — С мёртвыми никогда не бывает «хватит», я тебя этому учил. Ты должен был понимать, что искать нечего. Ты знал, что такое тень смерти. Ты знал, что, если заслушаешься, потеряешь собственную душу. Ты даже пытался напомнить это мне. И ты это помнишь, я знаю. Я там был.

Риис опустил руки и поднял на Кавала печальный взгляд.

— Аара — лишь эхо более высокой любви. — Чародей паучьей рукой показал на Джиоти. — Что ты чувствуешь в сердце своём к этой женщине, к Джиоти, чью жизнь ты вернул, чья душа коснулась твоей? Ведь ты понимаешь? Между вами узы Чарма. Для неё это тоже эхо более высокой любви, за порталом Извечной Звезды.