Темный Берег

— Я? Я вор. Я не воин — и я не служу пэрам. — Он грустно посмотрел на Тиви. Сам по себе он бежать не пытался, потому что чувствовал свою ответственность за неё. — Слушай, это наш единственный шанс, если ты хочешь сбежать. В тумане можно уплыть на другой остров. Мы сами устроим свою судьбу.

Она покачала головой, коротко стриженные волосы прилипли ко лбу и щекам.

— Моя судьба здесь.

— С фантомом, который к тебе приходит? — Он бросил на неё предупреждающий взгляд. — Откуда ты знаешь, что это не Ралли-Фадж? Мы в его лагере. Это лишь жестокая шутка, которую он шутит с тобой, Тиви.

— Нет, Пёс. — Она обеими руками взяла его ладонь. — Эта тень — не тень зла. Я это чувствую сердцем.

— Хм-м. Сердцем? — Он потрепал её руку. — Ты влюблена в этого красивого и сильного призрака.

Она нахмурилась в ответ на его насмешку и от страха, что он может быть прав и что герцог, пришедший её спасти, всего лишь иллюзия.

— А он красивый и сильный, правда? — проворчал Бульдог. — Тиви, он просто кожа из света — обман, посланный какой-нибудь извращённой тварью с голодной душой. Если не Ралли-Фаджем, то каким-нибудь злобным слугой Врэта.

Мокрый сосущий вскрик донёсся из волн и послужил дрожжами для многих вскриков, несущихся с приливом к берегу.

Тиви и Бульдог схватились друг за друга и в один голос крикнули:

— Морские черви!

Они бросились к берегу, расплёскивая воду, Бульдог бежал рядом с Тиви, схватив её рукой за плечи. Пенная вода со всех сторон бурлила извивающимися хлыстами. От удара упавшей звезды разбилось гнездо морских червей, и разъярённые твари метались в воде и прибрежном песке.

Извивающаяся петля захлестнула ноги Тиви, и она упала лицом вперёд во влажную темноту, не успев даже крикнуть. Бульдог дёрнулся, но у него в руках осталась лишь пустая рубашка.

Он тут же обернулся, схватил кошку и с силой погрузил в песок. Тяжёлые крючья зацепили что-то живое. Бульдог потянул изо всей силы, и песок лопнул, как кожа.

Высунулось окружённое щупальцами рыло — извивающаяся труба блестящего кольчатого тела толщиной с дерево — и Тиви, голая, залепленная мокрым песком, вырывающаяся из хватки сосущих щупальцев. На месте прикосновения присосок оставались волдыри ожогов. Червь уже начал её переваривать, когда крюк подцепил его за головой, рядом с черным вылупленным глазом, как у спрута.

Бульдог подтянулся ближе и одной рукой вывернул крюк, другой одновременно отрывая щупальца. Тиви освободилась и побежала в туман, к берегу. Вор вырвал крюк из тела червя и бросился за ней.

Черви хватали его за лодыжки, но среди них не было достаточно большого, чтобы его остановить. Отпихивая их ногами, он догнал Тиви, которая пыталась вылезти из воды. Ухватив её одной рукой, он вытащил её на чёрный берег, завернул в разорванную тунику и потащил сквозь туман к сухому песку.

Костры огров сияли в тумане как самоцветы. Бульдог что-то промямлил насчёт согреться, но Тиви сидела на песке, дрожа, и не пыталась встать. Токсины морского червя вызвали у неё слабость. Ноги и руки онемели, наваливалась усталость.

Вор успел её поймать, когда она стала всплывать в воздухе, и понёс к ближайшему костру, где два огра хмуро посмотрели на её горячие раны и кликнули лекаря. Из мглы появилась согбенная фигура.

Старая Сова присела рядом с Тиви. Её руки были покрыты мокрыми лентами морской травы.

— Я сейчас лечу ожоги по всему берегу, — сказала она ограм, начиная прикладывать желатиновые ленты к волдырям Тиви. — Целое гнездо этих гадов разворошило.

— Ты можешь ей помочь? — спросил Бульдог, озабоченно вглядываясь в усталое лицо старухи и пытаясь по нему понять, что она видит в обмякшем и распухшем теле Тиви.

— Дышит она нормально, — сказала Старая Сова, отбрасывая пряди волос с лица спящей Тиви. — Держи её на Ирте, и она проспит всю ночь. На рассвете она будет лежать, свернувшись калачиком, от дикой головной боли.

Бульдог оглянулся, увидел, что огры заняты разговором, и наклонился к Старой Сове поближе, пристально глядя на неё из-под гривы.

— Ты ведьма.

Старуха показала пальцем на свою куртку:

— Чармоделка.

— Ты говоришь как ведьма, — тихо возразил вор, оглядываясь через плечо, не слышат ли огры. — Хозяева тебя называют лекарем. И ты оказалась здесь, чтобы помочь Тиви. Ты всегда на месте, когда ты ей нужна. Это отдаёт ведьмовством.

— Я приглядываю за этой молодой женщиной, — признала Старая Сова. В свете костра блеснули её добрые бабушкины глаза. — У неё есть предназначение.

— Опять это слово! — Он наклонил голову, подозрительно глядя на старуху. — Значит, ты ведьма?

— Нет, я не ведьма. — Старая Сова отвела волосы с лица Тиви, потом с угрюмой откровенностью посмотрела в глаза Бульдогу. — Я враг Властелина Тьмы.

— Тс-с! — Бульдог нервно оглянулся и увидел, что огры ведут к костру других мусорщиков. — Молчание слушает.

— Верно, умный Пёс, но оно не умеет говорить! — Она беззвучно засмеялась, закончив накладывать пластырь из водорослей. — Я не боюсь говорить, пока меня слушает только молчание. — Она развесила рубашку Тиви на сучьях коряги вблизи костра. — Ралли-Фадж далеко на песчаной косе вместе с Вороньим Хлыстом. Они думают, как достать упавшую звезду. И нас никто не видит — пока что.

— Колдун совершает обходы в виде тени. — Бульдог оглядел подошедших к костру мусорщиков, все были знакомы, угрозы не было. — Откуда ты знаешь, где он сейчас?

— Не важно, — небрежно бросила Старая Сова. — Упавшая звезда — это знамение.

— Знамение, предназначение! — Бульдог откинул голову назад. — Женщина, ты говоришь как ведьма.

— Чарм, Бульдог. — Она подобрала ветку и умело пошевелила костёр, чтобы пламя грело Тиви, лежащую на руках Бульдога. — Ничего на Ирте без Чарма не происходит.

Упавшая звезда вернула Чарм доминиону, который слишком много его утратил, когда Властелин Тьмы построил свой Дворец Мерзостей.

Бульдог оглядел профили огров по периметру круга света от костра.

— Ты уверена, что о таких вещах можно говорить?

— Ты думаешь, я одна из них? — Она бросила презрительный взгляд на грубые силуэты. — Можешь мне доверять, Бульдог. Мы с тобой союзники.

Она щёлкнула пальцами, и в воздухе мелькнула зелёная искра. На миг она закувыркалась, как большая снежинка, сверкая узором граней, настоящий драгоценный камень из света. Потом старуха подула, и искра, подлетев к удивлённому лицу Бульдога, исчезла в бархате меж его глаз.

Свет вошёл к нему внутрь. Невероятная радость переливалась цветами по всем уголкам тела. Это был поцелуй Чарма.

— Как ты это сделала? — выдохнул Бульдог, когда тело его снова стало тяжёлым, тёмным, бесчармовым. — У тебя есть амулеты?

Безмятежная улыбка стала шире.

— Нет.

— Я чувствовал Чарм.

— Может быть, Ралли-Фадж тоже, — сказала Старая Сова. — Мне уже нельзя здесь задерживаться. Но я должна была убедить тебя, что мы союзники. У нас общее предназначение.

— Ив чем же оно?

— Убить Властелина Тьмы и его прихвостней.

— Убить? — Холодок пробежал по телу Бульдога в теплоте ночи, и он невесело засмеялся. — Если бы ты сказала «удрать», я бы решил, что ты сумасшедшая. Но теперь я знаю, что ты не иначе как сильная чародейка. Единственное спасение от Властелина Тьмы — смерть. И наша более вероятна, чем его — разве что ты сильная чародейка. Это ты приходила к Тиви в коже из света?

— Это не кожа из света. — Старая Сова повернула корягу с распяленной рубашкой Тиви. — Это истинная тень. Тень лорда Дрива, герцога Укского.

— Дрива? Наместника? — Бульдог заморгал. — Вряд ли. Если самый ненавистный враг Врэта ещё жив, он наверняка заполз в какую-нибудь нору, прячась от змеедемонов. И вообще, что ему за дело до фабричной нищенки?

Старая Сова положила благословляющую руку на лоб Тиви.

— Предназначение соединило их в этой жизни.

— Я философ, Старая Сова, — сухо сказал Бульдог. — Я верю, что каждое явление имеет свою причину.