Темный Берег

Жестокое лицо Лебока сделалось ещё более суровым, и он заговорил стальным голосом:

— Мы все добровольно пошли за вами, мой герцог. И вы всегда будете нашим герцогом. Не забудьте, двое, которые погибли за вас сегодня, вызвались добровольно. И вы не будете чернить их память, отрицая, что вы наш герцог. Вы обязаны согласиться со мной.

Герцог различил в голосе маршала тяжёлую укоризну. Он слышал уже этот голос — на поле брани, когда герцог уставал от войны. Холодный сердитый взгляд Лебока устыжал и заставлял вернуться в битву, как теперь устыдил и заставил вернуться к командованию и укорил за отказ от наследной роли.

Дрив понял, и увлажнившимися глазами встретил решительный взгляд маршала. Принесена кровавая жертва. Если бы он сейчас погиб в пустыне, с ним умерли бы совесть и долг. Но те, кто умер сейчас вместо него, поглотили его полнее, чем могли бы поглотить тролли.

Лебок ощутил глубину, до которой проникли его суровые слова, и знал, что слезы герцога — плач не по погибшим солдатам, но по собственной свободе, по собственной судьбе И он постарался осторожнее выбрать слова, которые должны были скрепить договор.

— Нет свободы от нашей свободы, мой герцог. Два солдата свободно выбрали смерть. Ещё десять свободно ждут наших приказов. Весь Ирт может свободно подняться против зверств змеедемонов. А как распорядитесь своей свободой вы?

У Дрива высохли слезы, и он сглотнул слюну. Себялюбиво было думать, что он может просто уйти от своего наследия. Гибель двух хороших людей разрушила иллюзию, что остаток своей жизни он сможет посвятить только себе. Он принадлежит своему народу, как было всегда.

— Когда мы расстались, Лебок, я сказал тебе, что я в руках судьбы. — Слыша свой голос, герцог понял, что полностью вернулся в изломанный мир. Но он никогда не забудет, что на краткий миг у него перед глазами мелькнула целостность. Чтобы напомнить себе, он положил руку на грубую наплечную защиту под плащом, куда встроил принадлежавший Тиви глаз тритона, и услышал снова тихую ноту далёкой любви. — Судьба сделала меня герцогом. Судьба вложила в моё сердце надежду спасти наш народ. Но мы не знаем как. И потому я пойду туда, куда ведёт меня судьба. Может быть, я узнаю способ, как сражаться со змеедемонами. Если ты и твои солдаты решите следовать со мной, я буду рад вас вести.

— А мы будем рады следовать, — заверил его Лебок, — пока вы не забудете, что вы — наш герцог.

— Я не забуду, — твёрдо обещал Дрив. — Больше никогда.

— Очень хорошо, мой герцог. — Лебок встал и протянул квадратную руку. Когда герцог её принял и тоже встал, маршал крепко сжал плечо Дрива. — Мы будем жить — и мы умрём — как единый народ.

Герцог кивнул и стал спокойно смотреть, как маршал созывает бойцов из укрытий. «Воин до кончиков ногтей», — восхитился он про себя. Дрив вспомнил, что Лебок пришёл служить Дому Дорзена ещё мальчишкой, встав под знамёна Одноглазого Герцога, прадеда Дрива, объединившего доминионы. Конечно, объединение было хилым. Доминионы интриговали друг против друга, постоянно велись партизанские войны, но почти всё время Наместнику удавалось поддерживать подобие порядка, в котором процветала экономика Ирта.

Порядок, завоёванный для Ирта Одноглазым Герцогом, как бы ни был он непрочен, обеспечивал подобие стабильности для народа, который сейчас терроризировали змеедемоны Врэта. Опасность, стоящая перед ними, заключалась в потере любого порядка. Какую надежду может предложить любовь, если сам мир превратится в хаос? Эту мысль осознал Дрив, занимая место во главе Гвардии Сокола.

Лебок глянул на него, ожидая обращения к отряду, но Дрив не мог найти слов. Любая речь казалась ему блестящей побрякушкой перед лицом неумолимой тьмы. И только молчание соответствовало глубине этой тьмы.

Лорд Дрив повёл Гвардию Сокола к дымящимся кальдерам[2]. К рассвету они оказались между конусами пепла, скрытыми серным туманом. Они шли, и Извечная Звезда над головами светила тусклым металлом. Отряд был как стайка мотыльков перед огнем алчущей пустыни.

Никто не спросил, куда ведёт их герцог. Он решил перейти Каф и следовал своей стратегии передвижения по эскерам, дюнам и вулканическим грядам, держась поближе к укрытиям на случай нового появления змеедемонов. Они не появились.

Глазами Чарма Дрив видел троллей. Они таращились с гребней дюн, но не решались приближаться к хорошо вооружённым людям. На горизонте уныло маячили пыльные смерчи.

Вдали появился мираж. От него защемило сердце, потому что стали видны зелёные верхушки деревьев, остроконечные крыши, а на фоне полуденного отражения вязкого болота — дымящаяся гора обломков: перекрученные балки, горячие груды щебня, искорёженные башни и оплывшие от невыносимого жара фасады.

— Арвар Одол, — определил развалины Лебок, и горестный ропот пролетел по отряду. — Свалился в джунгли Илвра. Герцог поглядел в Глаза Чарма и не увидел ничего.

— Как вышло, что мы его видим?

— Атмосферное преломление… — предположил маршал и отхлебнул воды из фляги.

При их приближении мираж растаял. На закате, под нависшими ивами звёзд и влажными лугами зелёных облаков сумерек, они прошли выветренную площадку, где качалось видение. Пыльную поверхность прорезали следы.

— Двое, идущие налегке, — прочёл по следам Лебок. — Женщина и низкорослый мужчина или ребёнок.

— Здесь? — недоверчиво спросил Дрив. Поглядев в Глаза Чарма, он их не увидел.

— Наверное, скрыты, — предположил Лебок.

— Тогда это пэры, — уверенно сказал Дрив, потому что амулеты скрытия были запрещены всем, кроме пэров.

— Пэры или умные воры, знающие, как соорудить плащ скрытия из скальпа или черепа, — возразил маршал. — Мне привести их?

— Нет. Если это пэры, они ответят только мне.

— А если это умные воры? — сдвинул брови маршал.

— Тогда они ответят моему мечу.

Герцог пошёл по следам, ведущим через плоскую пустыню, усеянную чешуйками камня, как битой глиняной посудой. Лебок и Гвардия Сокола глядели вслед, пока он не исчез между выветренными столбами песчаника. Тогда маршал подал сигнал рукой и послал за герцогом троих солдат.

Когда Дрив заметил две фигуры, темнота уже скрыла последние мазки заката. Двое шли вдоль горизонта, наклонившись к серебристому лицу Неморы, — двое путников в далёком и странном ночном сиянии.

Дрив нарочно не стал включать собственный амулет скрытия и пошёл к ним поверху каменной гряды, видимый в перламутровом свете. Когда эти двое его заметили, они скрылись.

Из мешка для провизии герцог вытащил амулет связи, потёр тёмный кристалл, и в кристалле заплясала синяя искра.

— Говорит герцог Дрив Дорзенский, — тихо сказал он в амулет. — Если вы меня слышите, пожалуйста, ответьте.

Но ничего не было слышно, только треск пустого эфира.

Оглядев расположение оплавленных глыб лавы, Дрив понял, где должны пройти путешественники, и побежал по долине алебастрового песка, чтобы их перехватить. Вынырнув из-за края выветренного кратера, он чуть не столкнулся с ними в бледном свете Неморы.

Одна из теней, та, что поменьше, шмыгнула назад. Другая бросилась к герцогу. Он успел заметить только выставленную челюсть и край разлетевшихся волос. Рефлекторно повернувшись боком, чтобы уменьшить площадь поражения, Дрив пригнулся. Но тень скользнула, будто в падении, повернулась с поразительной ловкостью, и от удара по затылку цветная молния сверкнула в глазах.

Дрив рухнул в песок, а она навалилась сверху, умело упираясь коленом ему в лопатку, а в основание шеи уткнулось холодное острие клинка.

— Кто ты такой? — прошипела она.

Дрив понял, что если бы она не сдержала удар в затылок, он уже был бы мёртв. Это не был ловкий вор, это был пэр, обученный боевым искусствам.

— Я Дрив Дорзенский, — простонал он.

— Наместник? — выдохнула она ошеломлённо. Острие клинка отодвинулось, но захват, от которого грозил треснуть позвоночник, не ослаб. — Как вы сюда попали?

2

Кальдера — овальное или круглое углубление в верхнем конце жерла вулкана, образующееся обычно в результате взрыва газов. — Примеч. ред.