Страница 12 из 18
Впрочем, с детьми всегда были проблемы, дочь жила жизнью простоватой, русской женщины. Зять не отличался умом и сообразительностью. Надежда – глупая, но отважная душа, решившаяся выйти замуж за весьма посредственного Алексея, решившаяся родить трех детей, тем более, куда деваться, если уже беременна?
Кристина? Она радовала. Девчонка делала явные успехи, и даже не пришлось прикладывать усилия, обучать, ведьм ведь учат. Старшие должны передавать знания младшим, а иначе семья может впасть в хаос. Сколько таких несчастных семей осталось после второй мировой войны, когда дети выросли с дьявольской силой, не зная, куда ее применить и как с ней быть! Таких случаев в психиатрической лечебнице рассматривалось множество. Оккультная болезнь, вот как это называлось! Престарелый возлюбленный Ирины Петровны – главный врач этой самой больницы, Сергей Павлович, как раз говорил об уникальном пациенте.
Ее распирало любопытство, Сергей Павлович всесторонне изучал этого самого пациента, но уверенности в колдовских способностях сумасшедшего у него не было. Душа, наполненная социальной грязью, все как у всех, обычный человек, но почему тогда болен оккультной болезнью?
Переступив порог кабинета своего возлюбленного, Ирина Петровна сразу же обратила внимание на увешанную почетными грамотами, дипломами, сертификатами стену.
– Стена позора! – резюмировала она.
– Почему это? – искренне удивился Сергей Павлович, подходя к Ирине Петровне с шикарным букетом алых роз.
– Страну загнали в капитализм, деньги на каждом углу требуют, в государственную больницу без копейки не ляжешь, а достижения, успехи оценивают цветными бумажками? Я тебя умоляю! – расхохоталась она.
– Ирочка, какая же ты умница! – восхитился Сергей Павлович, целуя запястья ее тонких рук.
– В каждом учреждении увидишь такие бумажки, – продолжала, между тем, Ирина Петровна, постепенно распаляясь, – даже больше скажу, если хорошенько покопаться в доме любого из нас, скорее всего, обнаружишь некую почетную грамоту за что-то там! А нация больна, люди умирают, загоняя себя на работе, запуская хронические заболевания. На том свете грамоты не нужны, они были не нужны и в советское время, но тогда хотя бы было государство!
– Ирочка, я тебя прошу, не расстраивайся!
Засуетился Сергей Павлович, усаживая свою возлюбленную в мягкое кресло.
– Сергей Павлович, – приоткрыла дверь, просовывая большую голову, украшенную белой косынкой, Лиля-танк, – я Грошева привела!
– Грошева? – нахмурилась Ирина Петровна. – Где-то я уже слышала эту фамилию!
Сергей Павлович открыл карту больного, прочитал вслух место работы Егора Павловича Грошева.
– Странно, – подскочила Ирина Петровна, – в этом училище моя внучка учится!
Грошев вошел, вернее Лиля-танк его внесла, санитарка тащила пациента за шиворот, приподымая над полом так, что Егор Павлович едва носками до пола доставал.
– Вот, получите и распишитесь! – удовлетворенно громыхнула она, отряхивая невидимые пылинки с пижамы Грошева.
Егор Павлович припал к стене, со страхом глядя на санитарку.
– Садитесь! – ласково предложил Сергей Павлович, подвигая к пациенту другое кресло.
Грошев сел, но как-то боком и с опаской поглядел вокруг, неожиданно шумно принюхался:
– Колдунами пахнет! – заявил он.
– Колдунами? – оживилась Ирина Петровна.
Грошев взглянул ей в лицо:
– А у вас ее глаза! – сказал он, вспоминая бывшую любовь, испытывая томление и муку.
– Чьи глаза? – потребовала Ирина Петровна, наклоняясь к безумцу, заглядывая ему в лицо.
Грошев неуверенно скорчился в кресле, сложив руки крест-накрест, перебирая длинными пальцами рукава пижамы.
– Я покажу! – сообразила санитарка и метнулась в палату больного.
Через минуту она вывалила на стол главного врача несколько альбомных листов изрисованных хорошо узнаваемыми портретами девушки.
– Кристина! – узнала Ирина Петровна, внимательно рассматривая рисунки.
И выпрямилась, потребовала:
– Что она вам сделала? Ну-ка, рассказывайте!
Грошев покосился в сторону санитарки.
– Лиля из наших! – заверил присутствующих Сергей Павлович. – Только я не уверен, что вы из наших?
Обратился он к Грошеву.
Егор Павлович дернулся, кивнул и коротко рассказал о случившемся.
– Да, Сергей Павлович, – покачала головой Ирина Петровна, – право слово, не знаю, что нам делать!..
Сергей Павлович страдал от излишней заботы одинокой, меланхоличной матери, принадлежавшей к поколению женщин не мыслящих себя без всегдашней опеки о муже и детях. Определив вначале младшего сына, разбившегося в автомобильной аварии на кладбище, схоронив мужа, она организовала постоянную слежку за старшим и теперь единственным сыном, то есть Сергеем Павловичем.
Внучки, жившие отдельно от главного по психам, отца, во всем способствовали неутомимым проискам бабушки.
Ситуацию усугубляло еще полное отсутствие знаний матери о духовном мире. Колдовская сила перешла к Сергею Павловичу при рождении, по линии отца. Опасаясь неразберихи при раскрытии этого секрета, Сергей Павлович очень тосковал и отводил душу только в разговорах о привлекательном, демоническом мире с санитаркой Лилей-танком, которая являлась хотя и средней по силе ведьмой, но ведьмой весьма сообразительной. Однако, встретив ведьму высокого ранга, равную себе, а именно Ирину Петровну он безумно обрадовался.
– Наконец-то! – метался он по комнате своего дома, поглощенный радостью, конечно же, не замечал подозрительного глаза матери моргающего из незаметной дырочки, пропиленной, как раз, под ручкой.
– Кто она? – ворвалась в комнату мать, потрясая сухими кулачками. – Поди-ка, пустышка крашенная?!
– Мама! – завопил Сергей Павлович.
– Не отдам! – вцепилась мать в рубашку сына и заплакала, роняя обильные слезы ему на грудь. – Единственного моего сыночка стерва окрутила!
– Мама! – растерялся Сергей Павлович и обнял девяностолетнюю мать. – Успокойся, я с тобой останусь!
– Правда? – подняла зареванное лицо старуха. – Ты не женишься, не приведешь сюда молодуху?
– Не женюсь, поздно уже мне о свадьбе задумываться, – усмехнулся Сергей Павлович и кинул искоса взгляд на зеркало, где семидесятилетний седой, но представительный мужчина, так сказать главврач почтительно поддерживал свою очень старую мать.
20
– Все женщины полны обмана! – злобно шептал Грошев, царапая ногтями стену возле своего носа.
– Не скажи! – страстно прошептал со своей койки сосед-онанист. – Есть и такие, знаешь…
И он замолчал, издавая сладострастные стоны.
– Дурак ты!
Бросил ему Грошев, раздосадованный, что ему помешали. На дворе была глухая ночь и чего этому озабоченному не спиться, покосился Егор Павлович в сторону соседа.
– Лиля, – мечтательно вздыхал онанист.
– Твоя Лиля – ведьма, – раздраженно пробормотал Егор Павлович.
– Пускай, я ее и такой люблю!
– Если хочешь знать, я сюда угодил из-за женщины! – заявил Грошев.
– Да ну? Расскажи!
Потребовал онанист.
К своему удивлению Егор Павлович рассказал.
– Овладеть тебе ею надо! – решил онанист.
– Разве? – растерялся Грошев.
– А как же! – возбужденно зашептал сосед. – Овладеешь – отомстишь, и все пройдет!
– Типичная логика! – обиделся Грошев. – И потом девчонка она совсем!
– Еще чего, девчонка! – пренебрежительно фыркнул онанист. – В стародавние времена одиннадцатилетних замуж выдавали!
– Так-то в стародавние!
– А нынче что? Сплошной разврат и никаких тормозов! Особенно у юных!
Заметил онанист.
– Все это ерунда, – отмахнулся Грошев, – я в психушке, на окнах решетки, как я выйду отсюда?
– Другое дело, – засмеялся сосед, отчего-то чрезвычайно довольный и, запустив руку под матрац, выудил связку ключей, – у Лили выкрал!
Доверительно сообщил он.
– И она не заметила? – удивился Грошев.