Страница 9 из 31
- Ну, что ж вы сразу не сказали, гости дорогие! Да мы ж вас со всей душой! Пахом Егорыч, что ж ты не сказал? Мы бы вам хлеб-соль устроили...
Литераторы покровительственно щурились.
- Может, все-таки документы показать? - спросил Дамкин у мента.
- Какие документы! - воскликнул председатель, излучая доброту и гостеприимство. - Мы наших дорогих гостей на руках готовы носить! А участковый у нас вообще без фуражки!
- Э-э, - намекнул Стрекозов. - Мы тут, однако, завтракать собирались. Нам бы все-таки позавтракать.
- Конечно, конечно! - председатель расплылся в улыбке. - Извините, что помешали. Ошибочка, понимаете-ли, вышла!
- Понимаем, - кивнул Дамкин. - Мы все понимаем.
- А за неудобство причиненное позвольте... - лысый председатель смущенно сунул Дамкину в карман мятый червонец.
- Не позволю! - выкатил глаза Дамкин.
- Маловато, - сказал Стрекозов. - Когда так мало дают - это напоминает взятку.
- Подарок, - шепнул председатель, запихивая еще один червонец в карман Стрекозова.
- Подарок - это не меньше тридцати рублей, - заявил Дамкин. - А это взятка, гражданин председатель.
- Но у меня с собой больше нет, - Тихоходов покрылся испариной и смотрел на литераторов жалостно, как побитое животное.
- Ладно, - смилостивился Дамкин. - Червонец будешь должен.
- О чем разговор! - просветлел председатель. - За нами не заржавеет! Приятного аппетита! До свидания!
- Прощайте, - молвил Стрекозов, усаживаясь за стол и доставая стаканы.
Дверь за председателем и участковым закрылась. Дамкин нагнулся под стол за спрятанной банкой. Дед Пахом снова разлил по стаканам.
- За дружбу! - провозгласили литераторы.
Они выпили по стаканчику, закусили.
- Ну, о чем будете писать новый роман? - спросил дед Пахом, громко хрустя соленым огурчиком и заедая его квашеной капустой.
- О том же, о чем и старый, - сказал Стрекозов. - У нас там по плану парикмахер приводит индейцам слона, индейцы - в отпаде, вождь - в отпаде, а парикмахер и новый шериф в суматохе делают ноги, да и слона прихватывают с собой.
- От анафема! - одобрил дед Пахом. - А стихотворение ты утром сочинял, давай что-ли, почитаю.
- Стихотворение... - смутился Стрекозов. - Да я его из-за Дамкина записать не успел, а теперь забыл.
- Ну вот, - обиделся Дамкин. - Всегда во всем Дамкин виноват!
- Да ничо! - сказал дед Пахом. - А еще вы вроде собирались роман про сельскую жизнь оформить?
- О! Это мы запросто! - похвастался Дамкин. - Надо только впечатлений набраться!
- Какие у вас тут впечатления? - спросил Стрекозов.
- Да какие у нас в задницу впечатления! - воскликнул дед Пахом. - Одна анафема, да и только! Вот сено можно покосить... Корову подоить...
- Корову - это можно! - сказал Дамкин, уплетая картошку. - Ты, дед, будешь доить, а мы молочка попьем!
- Умеете вы, городские, устраиваться!
- Работа такая.
- Парное молочко! - мечтательно произнес Стрекозов. - Я о нем уже целый год в глубине души мечтаю! Дед, а по вечерам у вас в деревне чего делают?
- А когда как. То кино привозют в клуб, а то танцы. Как это у нынешней молодежи называется - дискотека. Страмота одна!
- Девок-то много на дискотеке?
- Да хватает.
- Кому хватает? - ухмыльнулся Дамкин.
- А кому надоть, тому и хватает! - дед Пахом доверительно оперся о стол и громким шепотом начал рассказывать. - Вот тута недели две тому взад опосля энтой дискотеки наш агроном-мерзавец привел к себе домой нашу знатную доярку Аграфену. Ну, как положено, разделись, а тут бац! жена агронома вернулась, она к матери ездила в соседнюю деревню. Ну, агроном доярку возьми да в окно и вытолкни. А она - в чем мать родила. Вся улица ее домой провожала! Хороша девка! - причмокнул дед Пахом.
- Старый греховодник, - осудил его Стрекозов.
- А чо я-то, я ничего!
Дамкин с набитым ртом спросил:
- А где эта Аграфена живет?
- Э, - протянул дед. - И не надейся. Опосля того случая за ей наш участковый приударил. Кажну ночь у ей ночует.
- Господи! И здесь от ментов покоя нет! - воскликнул Стрекозов.
- В натуре, - согласился Дамкин. - Предлагаю у мента эту телку увести.
- Тебе чего, в Москве женщин мало? - спросил Стрекозов. - Хоть тут отдохни!
- Да я не устал.
Дед Пахом, отдуваясь, поднялся.
- Ну ладно. Поели - пора и за работу. Сено пойдем косить.
- Пойдем, - согласились литераторы.
Дамкин погладил вздутый живот, блаженно вздохнул и закурил "Беломорину". Дед Пахом вернулся из туалета, и они пошли в поле.
Пока дед Пахом махал на поле косой, литераторы, лежа в тени огромного дуба, написали три главы "Билла Штоффа". Взрывы хохота, доносившиеся с того места, где они лежали, пугали ворон, сидевших на окрестных деревьях. Вороны бестолково летали туда-сюда и недовольно каркали.
Потом литераторы с дедом Пахомом пошли на колхозное пастбище, выловили колхозную корову, и дед Пахом надоил ведро молока.
- Все вокруг колхозное, все вокруг мое! - пояснил он соавторам. пока те пили дымящееся парное молоко.
- Как говорил мой прадед, кулак из Тверской губернии, - сказал Стрекозов, весь залитый молоком, - я не против колхозов, только не в моей деревне!
- Так и знал, что у тебя в крови есть что-то такое, контрреволюционное! - съязвил Дамкин.
- Сам-то ты кто? - огрызнулся Стрекозов. - С твоими-то барскими замашками!
Глава следующая,
в которой Дамкин и Стрекозов посещают
деревенский клуб
Ничто не ускользает от внимания деревенских жителей...
П.А.Кропоткин "Записки революционера"
Вечером литераторы собрались на танцы.
- Деревенские танцы - это что-то! - говорил Дамкин, вертясь перед разбитым зеркалом и пытаясь сделать прямой пробор. - Приходишь, очаровываешь сельскую девушку, читаешь ей стихи при луне, а потом на сеновал...
- До сеновала, я думаю, не дойдет, - сказал Стрекозов. - Из темноты появится сельский кузнец и набьет городскому очарователю морду.
- Ну, допустим, не морду, а лицо...
- Репу, - уточнил Стрекозов.
- И потом, сейчас в деревнях нет кузнецов. Слава Богу, не прошлый век!
- Дед Пахом, кузнецы есть в деревне?
- Та не! - отозвался Пахом. - Последнего недавно расстреляли. Году эдак в двадцать девятом.
- Слышал! - торжествовал Дамкин.