Страница 14 из 38
- Садитесь жрать, - пригласил Бронштейн, усаживаясь за стол. - А то все остынет!
- Я вижу, что Карамелькина еще нет, - сказал Дамкин.
- Да он, как всегда, опоздает часа на три, - заявил Шлезинский.
- На пять, - возразил Стрекозов. - Потому что на три и на четыре часа он уже опаздывал!
Тут, позвонив в дверь, вбежал пионер Максим Иванов.
- Дядя Дамкин! Родители волнуются насчет утюга! Что-то говорят про разных аферистов...
- А, прости, - извинился Дамкин. - Забегался с этим днем рождения и забыл.
- Да, с днем рождения вас, дядя Стрекозов! - поздравил Максим.
- И тебя также, - отозвался Стрекозов. - Водочки не желаешь?
- Нет, я не пью. Дядя Дамкин, мне бы утюг...
- Выбирай любой, - Дамкин щедрой рукой показал на ряд стоящих утюгов. - Какой больше нравится, тот и бери.
Расчетливый пионер выбрал самый красивый, американский, и напомнил:
- А вы мне еще значок обещали?
- Стрекозов! - спросил Дамкин. - У нас где-то валялся значок с Лениным, который нам на Ижорском заводе подарили?
- Валялся, - отозвался Стрекозов. - Целых два, твой и мой. Только сейчас разве найдешь? Тут такой бардак!
- Ты потом как-нибудь зайди, - посоветовал Дамкин. - Хотя, подожди. Мужики, есть у кого-нибудь значок с Лениным? Вроде я видел у кого-то.
- У меня есть, - привстал редактор Однодневный, отцепляя от лацкана пиджака, висящего на спинке стула, красный значок с портретом великого вождя. Стул вместе с пиджаком упал, редактор, уже вкусивший "Столичной", тоже свалился на пол, девушки завизжали.
- Ну вот, началось, - покачал головой Стрекозов.
Редактор выполз из-под стола с находкой и вручил Максиму значок. Пионер со знанием дела покрутил презент в руках.
- Крутой значок! Спасибо, дядя Дамкин, и вам, дядя, спасибо!
Нацепив Ильича на свою майку, пионер умчался к себе, едва не сбив с ног входящего программиста Карамелькина. Карамелькин тяжело дышал, капелька пота блестела на его лбу, очки, оправа которых была замотана изолентой, съехали на кончик носа.
- Здравствуйте, ребята! - молвил Карамелькин с порога, приветливо подняв руку. - Дамкин, я тебя поздравляю. Я тебе и подарок хороший придумал - утюг. Только подарю я тебе его не сейчас, а попозже, когда заработаю много денег.
- Можно и попозже, - согласился Дамкин. - Главное, что ты не забыл и все-таки пришел...
- Не прошло и года! - заметил Стрекозов, стоявший с поднятым для тоста стаканом. - Сегодня ты рано, Карамелькин. Всего на час опоздал! Садись вот здесь.
- Продолжайте пока без меня. Мне надо в ванную, - важно сказал программист, шокируя незнакомых девушек.
- В ванную? Ты уверен? А зачем?
- Носки постирать.
- У Карамелькина появилось чувство юмора, - едко заметил Сократов.
- Не смешно, - обиделся Карамелькин. - У меня носки грязные, а тут девушки. Не могу же я сидеть на дне рождения рядом с девушками в грязных носках!
- Брось ты, Карамелькин, - махнул рукой Дамкин. - Мы бы тебе на кухне накрыли...
- Если бы не твой день рождения, я бы обиделся, - значительно сказал Карамелькин и ушел в ванную.
- Надо будет Карамелькину посоветовать новую технологию, - заметил Стрекозов. - Если носки покрыть лаком, то они не будут пачкаться и грязниться, так что стирать их не придется.
- А еще можно эти носки сделать на молнии, чтобы снимать было удобнее.
- Только Карамелькину это не говорите, а то он обидится. Он теперь постоянно на всех обижается, - напомнил Шлезинский.
- Тише, тише! Сократов сейчас скажет тост! - пронесся за столом испуганный шепот.
Все действительно замолчали, Сократов встал, поднял свой наполненный до краев стакан и с умным видом сказал:
- Дамкин, мы тут все тебя любим, поэтому предлагаю тебе за это выпить!
Гости, опрокинув кто по рюмочке, кто по стаканчику, накинулись на закуску, приготовленную заботливым Бронштейном.
- На водочные изделия советую особо не налегать, - объявил Стрекозов, - скоро с кухни подтащут пиво!
Вскоре настал момент, когда все стали пить и разговаривать, не следя ни за именинником, ни за за общей темой разговора.
Антисемит Шлезинский пристал к художнику Бронштейну.
- Слушай, Бронштейн, если ты русский, да к тому же Иван, то почему бы тебе не сменить свою еврейскую фамилию на какую-нибудь более благозвучную?
- Например, Стрекозов! - подсказал ласковый Дамкин.
- Да у меня хорошая фамилия, - смутившись, сказал Бронштейн. - Мне ее в детском доме воспитательница дала. Между прочим, еврейка, но очень хорошая женщина. Так что ты, Шлезинский, со своим антисемитизмом очень неправ.
- Это я-то неправ? Да вот у меня на работе еврей есть, глаза, как у креветки, постоянно сопит, губищи свои раскатывает и бубнит: "Товарищ вахтер, почему вас никогда на месте не бывает?".
- А ты бываешь?
- Да не это главное! Я ему и не нужен вовсе, он же специально так, из еврейской своей вредности! Еврей, он и в Африке еврей, только черный!
- Ну, разве он виноват, что он еврей? - вступилась одна из девушек.
- А что, я виноват?! - взвился в победоносном аргументе Шлезинский.
- Брось ты, Шлезинский, - сказал Стрекозов. - Ублюдки не имеют национальности, как и хорошие ребята. Среди русских тоже много уродов, может быть, даже гораздо больше, чем среди евреев. Впрочем, кто их считает? Я имею ввиду ублюдков.
- И вообще, что вы за тему тут подняли? - возмутилась Зина. - Что о вас подумает наш американский друг?
Дамкин глянул на свою школьную подругу. Клиент бессмысленно смотрел прямо в глаза Стрекозова.
- Зинка, - спросил Дамкин. - А он действительно американец?
- Конечно, - улыбнулась Зина. - Ты же знаешь, я советских клиентов не беру. Если хочешь, можешь с ним познакомиться. Я разрешаю. Его зовут Джек Фондброкер, занимается бизнесом в Нью-Йорке. Компьютеры продает или еще что-то в этом роде...
Американец согласно закивал кучерявой головой.
- Он, кстати, всерьез занимается русской литературой, - продолжала Зина. - Очень любит Достоевского, но и вашего "Билла Штоффа" читал. Я ему переводила на ночь, чтобы уснул побыстрее... По-моему, ему очень понравилось!
- Может издаст нас на Западе? - заинтересовался Стрекозов, и они с Дамкиным подсели к американцу. Тот выпил рюмку "Московской", передернулся, запил стаканом пива.