Страница 7 из 47
Несмотря на снующую вокруг нас массу народа, я никак не мог подобрать двух индивидуумов, которых мне хотелось бы скопировать. Все попадавшиеся мне на глаза существа впадали в крайность с весом: либо чересчур большой, либо чересчур малый. Если какой-то конкретный тип был тощ как скелет, то до такой степени, что, казалось, ткни его пальцем - и он рассыплется. Другой же едва передвигался из-за огромных складок жира, выпирающего во все стороны. Как ни старался, я не мог заставить себя придать Тананде или себе вид вид этих злополучных образчиков.
Вторым затруднением было то, что я никак не мог сосредоточиться. Заклинание личины, как и любое другое магическое действо, требует определенной сосредоточенности. Раньше мне удавалось наводить чары даже в разгар боя или во время замешательства. Но сейчас я совершенно не мог сфокусироваться.
Видите ли, мне мешала песня... ну, я думаю, что это была песня. Во всяком случае, толпа вела себя так, будто исполняла рифмованный куплет. Даже за то короткое время, что мы находились здесь, я почти заучил его. И это скорее благодаря заразительному характеру песни, чем моей способности запоминать поэзию. Суть в том, что все время, пока я старался сосредоточиться на личинах, я неосознанно напевал этот куплет.
- Можешь начинать в любую минуту, красавчик. - Сказав это, Тананда вывела меня из состояния эйфории.
- Что начинать?
- Наводить личины, - напомнила она, нервно оглядываясь по сторонам. Чары действуют лучше, когда молчишь.
- Я... э... я никак не могу найти два подходящих образчика. - Мое оправдание прозвучало неуклюже.
- А мне кажется, у тебя перед глазами целый склад образцов, - нахмурилась она.
- Но здесь нет ни одного, на которого я хотел бы походить... то есть сделать нас похожими, - быстро поправился я.
- Да что ты говоришь? - поджала губы Тананда. - Два дня назад ты придал нам вид двух скользких слизней, не так ли?
- Да, но...
- А до этого восьминогих собак.
- Ну да, но...
- И ты тогда ни разу не жаловался на свой вид. Верно?
- То другое дело, - возразил я.
- Это почему же? - вызывающе осведомилась она.
- Там были... ну, твари! А тут гуманоиды. И я знаю, как должны выглядеть гуманоиды.
- Как они должны выглядеть - не важно, - парировала Танда. - Главное, как они выглядят. Нам необходимо слиться с толпой. И чем быстрее, тем лучше.
- Но... - начал было я.
- Потому что если мы этого не сделаем, - строго продолжала она, - то обязательно наткнемся на кого-нибудь, и трезвого и незанятого, кто предоставит нам возможность станцевать на первом же подожженном им костре. И тогда нам придется сматываться из этого Измерения прежде, чем мы что-нибудь найдем.
- Попробую еще раз, - вздохнул я, стрельнув взглядом по толпе.
Стараясь как можно быстрее выполнить приказ Тананды, я тщательно изучил двух первых же попавшихся на глаза типов, а затем сфокусировался на их внешности, в общем-то не задумываясь над тем, как они выглядят.
- Неплохо, - тихо заметила Тананда, рассматривая свое новое тело. Разумеется, я давно замечала, что в качестве женщины выгляжу намного лучше.
- Тебе нужна была личина? Пожалуйста, - пробурчал я.
- Эй, красавчик, - выдохнул мой некогда фигуристый товарищ, положив мне на руку свою мягкую и волосатую ладонь. - Успокойся, мы же на одной стороне.
При этом прикосновении мой гнев, как всегда, мгновенно растаял. Возможно, когда-нибудь я выработаю иммунитет против шарма Тананды... А до той поры буду просто наслаждаться им.
- Прости, Тананда, - извинился я. - Не хотел гавкать на тебя. Спиши это все на голод.
- А ведь верно! - воскликнула она, щелкнув пальцами. - Нам же необходимо найти тебе какую-нибудь еду.
Со всеми делами у меня это совершенно вылетело из головы.
- Пошли посмотрим, что нам подадут на блюдечке с голубой каемочкой, сказала Танда.
Найти заведение, где можно поесть, оказалось более трудной задачей, чем мы предполагали. Большинство попадавшихся нам ресторанов были либо закрыты, либо торговали только спиртным. Я испугался, что Тананда предложит заменить обед выпивкой. К счастью, этого не произошло.
Наконец мы обнаружили на узкой улочке небольшое кафе с выставленными на тротуар столиками и пошли к свободному, не обращая внимания на острые взгляды посетителей. Обслуживали здесь медленно, но моя спутница чуточку ускорила дело, высыпав на столик содержимое одного из наших кошельков и привлекая таким образом внимание одного из официантов. Вскоре нам подали две чашки с чем-то жареным. Я даже не пытался распознать куски, попадавшиеся мне. Пахла еда хорошо, а на вкус оказалась еще лучше. После нескольких дней вынужденного поста я по достоинству оценил пищу. И к тому времени, когда Танда принялась за трапезу, я уже прикончил свою порцию. Наконец, оттолкнув пустую посудину, Тананда принялась с интересом изучать уличную толпу. Я же заказал себе вторую порцию.
- Как по-твоему, что тут происходит? - спросила она.
- Ам... ням... - ответил я с полным ртом.
- Что? - не поняла она.
- Не могу сказать наверняка, - сказал я, с трудом проглатывая остатки пищи. - Все счастливы оттого, что они что-то выиграли. Но провалиться мне на этом месте, если я понимаю, что именно.
- Ну я тебя предупреждала, что все они чудики.
В этот момент шум на улице усилился настолько, что заглушил любые попытки вести беседу. Вытянув шеи, мы увидели источник волнения: странную процессию, маршировавшую по всей ширине улицы и распевавшую хором песню. Все посетители кафе, вместо того чтобы выразить гнев и возмущение в связи с этим вторжением, вскочили с мест, запрыгали, издавая торжествующие крики и обнимаясь со слезами на глазах. Все внимание сосредоточилось на носилках, покоившихся на плечах силачей во главе процессии. Мне удалось взглянуть на предмет всеобщего восторга, когда его проносили мимо. Можно сказать, просто посчастливилось, так как для этого мне не пришлось пробиваться сквозь толпу, которая была настолько плотной, что я не смог бы этого сделать, даже если бы очень захотел.
Сказать, что несли статую, было бы недостаточно. Это была самая безобразная вещь, какую я когда-либо встречал в жизни, включая все увиденные мной в этом путешествии с Танандой. Это была маленькая, примерно вдвое больше моей головы, скульптура, изображающая жабу, державшую в пасти глаз. Вдоль ее спины вместо бородавок шли торсы: голые фигурки крошечных валлетов, переплетенные поистине в гротесковом эротизме. Они были покрыты бородавчатыми наростами, которые ожидаешь увидеть на самой жабе. И в качестве венчающего штриха всю эту композицию покрывала золотая отделка, создававшая иллюзию ползающих по поверхности пятен.