Страница 21 из 97
”Четвертое кресчение в славянах, — пишет историк, — точно до нас принадлежит и есть первое в Руси, через кир Михаила митрополита и показаном чуде незгоревшего Евангелия. Сие по летом во время Оскольдово, который от грек Рос омянован и в 867-м году кресчение приял, яко Бароний из Кедрина и Курополата в том и 867-м сказует тако: ”Рос, князь скифский, часто на места поморские нападая, около Чернаго моря разорял и бе от него в Константинополи бедствие немало. Рос той к царю Михаилу [тому лету] послов прислал и святое кресчение испросил” [653, с. 106].
Далее помещен знакомый нам рассказ о чуде с Евангелием. Это событие В. Н. Татищев (ссылаясь на того же Барония) относит к 886 г.: ”Сие по летом было бы во время Ольгово, но Бароний здесь тоже, что выше, вспоминает во время Оскольда, что утверждается, во-первых, патриарх Фотий в письмах восточным патриархом в том же 863-м объявил и не князя Роса, но народ россов имянует; другое, построенная на гробе его церковь святаго Николая уверяет, о чем в примечании часть II, н. 56, 63 и 121, яко же несумненно, что в Киеве задолго до Владимира и до пришествия Ольгова в Киев церковь в Киеве и христиан много было, о чем в части II, н. 131 и 140, яко же Иоаким о нем и княгине Ольге, гл.4, н. 31, 32, 36” [653, с. 106].
В приведенных отрывках есть ссылки не только на греческие документы (Кедрин, Фотий) и церковного историка Цезаря Барония (XVI в.), но и на Иоакимовскую летопись. К сожалению, манускрипт, который находился в распоряжении историка, оказался поврежденным: не хватало части текста, где шла речь об Аскольдовом крещении: ”Здесь на стране подписано: утрачены в летописце 2 листа. А зачато: Михаил же возблагодари Бога, иде в Болгары. По сему дознаюсь, что о кресчении Оскольда утрачено и Михаил сей кир Михаил митрополит, показавшей чудо незгоревшим Евангелием, гл. 3, п. 10” [653, с. 110]. В другом месте: ”Оскольд… был кресчен и видно, что Иоаким его кресчение описал, но оное утрачено, как выше, н. 29 показано, и для того блаженным имяновал” [653, с.117].
Свидетельство чрезвычайно важное. Если в Иоакимовской летописи Аскольд назван ”блаженным”, то, следовательно, он имел перед церковью немалые заслуги, признанные официально. Более того, В. Н. Татищев имел какие-то основания утверждать канонизацию киевского князя, которого он называет первым отечественным мучеником: ”Его же (Аскольда. —М.Б. ) можно за перваго в Руси мученика почитать и Улеб, брат Святославль, от неведения истории забыты и в святцы не внесены” [653, с. 106]. Понятно, выдумать такое В. Н. Татищев не мог: цензура и православная церковь не простили бы ему этого. Очевидно, историк имел в своем распоряжении древнюю версию, письменно зафиксированную, возникшую, вероятно, еще в довладимирово время — скорее всего, сразу же после переворота 882 г.
Наиболее интересным из приведенных В. Н. Татищевым фактов является письмо патриарха Фотия, написанное в третье лето после крещения Руси и адресованное киевскому правителю и митрополиту Михаилу Сирину [94]. Государя названо Владимиром; это вводит документ в рассмотренную выше категорию текстов, объединивших имя ”равноапостольного” князя с именами Фотия и Михаила. В действительности же адресатом письма должен быть Аскольд.
Сообщение о письме сюжетно связано со сведениями об обмене послами между Римом и Киевом (инициатива исходила от Ватикана). О приходе папских послов на Русь ”с любовью и честью” рассказывается и в Никоновской летописи [440, с. 64], но свидетельства В. Н. Татищева более подробны. ”Тогда же (991. — М.Б. ) приходили послы от папы римского и принял их Владимир с любовью и честию и послал к папе своего посла. Уведав же о сем патриарх Царяграда писал ко Владимиру и митрополиту Михаилу, еже не добро с папою соглашаться, глаголя, что вера римская не добра…” (далее приводится письмо, посвященное некоторым догматическим расхождениям между православием и католичеством) [654,с. 64].
Цитированный текст содержался в утраченном Новгородском своде, выписки из которого В. Н. Татищеву передал А. Ф. Хрущев [654, с. 235]. Из этих выписок историк заимствовал некоторые сведения, критическая проверка которых дает основания считать их вполне серьезными документами. Краткое упоминание о письме помещено в Раскольничьей летописи, высокая источниковедческая ценность которой недавно подтверждена Б. А. Рыбаковым [547, с. 267—276].
В. Н. Татищев считал письмо Фотия достоверным [654, с. 234— 235]. Он обратил внимание на очевидный анахронизм сообщения и предложил следущее объяснение: ”В имени патриарха ошибенось, ибо Фотий задолго прежде умер.., а в сие время был Сергий, сродник Фотиев… По сему, видимо, Фотием его по фамилии именовал, следственно, письмо следущее несумненно” [654, с. 234— 235]. Естественно, объяснение ”через фамилию”, допустимое для автора XVIII в., в наше время не может оцениваться иначе, как историографический курьез.
Вопрос о достоверности Фотиевого письма необходимо рассматривать в соотношении с другими аналогичными документами, объединяющими имена Фотия и Михаила Сирина с именем Владимира Святого, о чем шла речь выше. Подчеркнем, что письмо с таким содержанием не могло появиться в конце Х в. В то время церковь еще не разделялась на Западную и Восточную, а полемика между Римом и Константинополем, по сути, не велась. Никакой опасности ”латинская ересь” тогда не представляла, и константинопольская патриархия спокойно смотрела на отношения Киева с католическими странами. Наоборот, в правление Аскольда появление римских легатов в Киеве не могло не вызвать острой реакции царьградской кафедры, так как это было время напряженнейшего конфликта между Западом и Востоком, который едва не привел к окончательному расколу.
Таким образом, письмо, о котором сообщает В. Н. Татищев, действительно написано Фотием, но не в 991, а в 863 г., и адресовано не Владимиру Святому, а Аскольду. Признание этого факта снимает все источниковедческие трудности и сомнения. Сведения о письме выдерживают критическую проверку и хорошо вписываются в историческую обстановку того времени. Они вносят существенные дополнения в наши знания о византийско-русских взаимоотношениях в середине IX в.
Сообщение о письме Фотия с сокращенным изложением содержания, очевидно, попало в текст ”Летописи Аскольда”. Вместе с другими фрагментами, посвященными первому крещению Руси, оно было использовано книжниками Ярослава Мудрого при создании Владимировой легенды, но позднее исключено из летописной традиции, порожденной третьей редакцией ”Повести временных лет”.
Русская епархия. Из сказанного видим, что источники, которые повествуют об Аскольдовом крещении или же сообщают сведения, как-то связанные с этим событием, достаточно многочисленны и разнообразны. Они отражают разные традиции и в большинстве случаев не зависят друг от друга или же делятся на независимые группы. Сказанное подтверждает общую достоверность содержащейся в них информации. Из имеющихся текстов видно, что христианизация Руси в IX в. носила официальный характер и что в глазах всей христианской Эйкумены Русь того времени была христианской страной.
Существование русской епархии подтверждают многочисленные источники, в том числе и наиболее авторитетные. Церковные дела устраивались с учетом далекой перспективы: обеспечить новообращенную страну необходимыми кадрами духовенства, а главное — придать религиозной деятельности организованный характер. Кто-то должен был заниматься делами Русской церкви и нести ответственность за их состояние перед Константинополем.
Собственно, возникновение русской епархии фиксируют почти все источники, имеющиеся в нашем распоряжении: энциклика Фотия (где речь идет о пастыре, принятом на Руси), произведение Константина Багрянородного (в котором определен архиепископский ранг пастыря); так называемый продолжатель Порфирогенета, а особенно — древнерусские тексты, которые упорно называют первого киевского архиерея митрополитом.
Более сложным является вопрос о судьбе русской епархии во времена языческой реакции (882—988 гг.). Есть серьезные основания утверждать, что епархия существовала и после вступления на киевский престол князя Олега. О ней упоминают и церковные документы. Так, в реестре православных кафедр, который содержится в Церковном уставе императора Льва VI Философа (886— 912 гг.), под 61-м номером значится Русь (’η ’Ρωσια) [333, с. 80; 516, с. 28].