Страница 28 из 122
- Уж не без этого. Именно поэтому администрация вокзала требует от всех туристов собственноручно расписаться на заявлении, в котором они принимают всю ответственность за подобные инциденты на себя. В общем, - Кит бросил еще один брезгливый взгляд на пьяного Джо Тайролина, который к этому времени успел расплескать воду по мостовой, забрызгав при этом всех туристов в радиусе нескольких ярдов, - дураки имеют возможность понять, что законы путешествий во времени подобно законам физики неодолимы и безжалостны, не делая скидок никому.
Скитер промолчал. Он только покосился на пьяного туриста и поджал губы. Но в глазах его застыла такая боль, что Марго почти физически ощущала ее. Она нерешительно протянула руку и коснулась его локтя:
- Мне очень жаль, Скитер. Я надеюсь, что ты найдешь их. Передай им... передай им, что мы помогали искать, ладно?
Скитер словно окаменел от ее прикосновения, но все же кивнул:
- Спасибо, Марго. Увидимся.
Он повернулся и нырнул в толпу, пройдя мимо Джо Тайролина - тот исполнил еще один пируэт и тяжело плюхнулся в поилку, из которой только что выудил свой пистолет. Толпа, сомкнувшаяся за Скитером, снова разразилась хохотом. Марго не смеялась. Скитер страдал - так сильно, как от него никто бы не ожидал. Она подняла взгляд и увидела, что Кит внимательно смотрит на нее. Он кивнул, словно прочитав ее мысли. Собственно, эта его способность до сих пор немного пугала ее - и тем не менее за это же она любила его сейчас сильнее, чем когда-либо.
- Я тоже буду искать, проказница, - пообещал он. - А ты лучше беги переоденься и тащи багаж, пока не опоздала.
Марго вздохнула.
- Спасибо. Придешь нас проводить?
Он нежно взъерошил ей волосы.
- Только попробуй запрети мне это.
Она крепко-крепко обняла его, стараясь сдержать слезы, упрямо наворачивающиеся на глаза.
- Я тебя люблю, Кит, - шепнула она и поспешила прочь, пока он не увидел слез.
Разведка времени - занятие для твердых духом.
Беда только, в эту минуту Марго не ощущала в себе нужной твердости.
* * *
Ночь выдалась сырая.
Нет, не дождливая - если бы! В воздухе висела ядовитая пелена угольного дыма, речного тумана и пара, смешавшихся в вонючих желтых каплях. Над поблескивающими крышами из мокрой черепицы повисали длинные завитки жирного черного дыма; они пригибались к земле причудливыми, уродливыми горгульями. Высоко над ними в небе стояла редкая, почти забытая гостья - луна. Ее серебряный серп напоминал туго натянутый лук Божественной Ночной Охотницы, нацеливший свои стрелы прямо в сердце задыхающегося в собственных испарениях города.
Газовые горелки в разбитых уличных фонарях шипели в ночи словно запутавшиеся в паутине пчелы. Туман превращал огни в вялые, бессильные комки желтого света, едва освещавшего мокрую брусчатку мостовой и закопченные стены домов. В воздухе мешались всевозможные запахи. От реки тянуло вонью выброшенных на берег водорослей и прочей гнили, а также отходов жизнедеятельности огромного города, к которой примешивался запах соли.
Далекий аромат сырого сена доносился с огромных рынков Уайтчепла и Хеймаркета, напоминая о том, что где-то вдалеке, за этими скользкими кирпичными стенами, в полях дуют еще свежие ветры. Но гораздо отчетливее улавливался запах болот и речного ила, струившийся от причалов Уоппинга, Степни или Айл-ов-догз - запах словно от груды пролежавших слишком долго в воде утопленников.
В домах зажиточного люда, выстроившихся вдоль Темзы к западу отсюда и по всей северной части города, давно уже загасили газовые лампы и свечи. Но здесь, на шумных улицах Уоппинга, Уайтчепла и Степни, повсюду слышались пьяные голоса, горланящие слова любимых песен. В комнатках размером не больше кладовки, сдаваемых внаем в кирпичных домах для бедноты, сутенеры разыгрывали старую, как мир, но от этого не менее прибыльную игру, используя для нее дешевых шлюх, доверчивых матросов и ножики с выкидными лезвиями. Работяги и их жены стояли или сидели в дверях и окнах, слушая музыку, доносящуюся из питейных заведений или клубов для бедноты вроде Уайтчеплской ассоциации трудящихся, - до тех пор, пока усталость после долгого рабочего дня не гнала их спать. В переулках потемнее процветал бизнес иного рода. Мужчины группами, парами или поодиночке - скользили от тени к тени, держа наготове фомки и прочие орудия труда.
На одной из улиц, где туман сгустился особенно сильно, что не мешало музыке литься из окон и дверей популярного у местных жителей заведения, брел, шатаясь и поскальзываясь на булыжной мостовой, одинокий молодой мужчина скорее даже светловолосый подросток. Несмотря на юный возраст, он уже сам зарабатывал себе на жизнь, хотя и не самым обычным образом. Большую часть этой ночи он провел, планомерно напиваясь; начавши с "одного стакана для разогрева", он продолжал в том же духе, поглощая пинту за пинтой того, что было дешевле всего в каждом следующем кабаке, пока не оказался в этом крысином закоулке.
Из желтой завесы возникла фигура уличной девки неопределенного возраста, при виде юнца она зазывно заулыбалась.
- Ты, парень, видать, из тех, кому не помешает теплая компашка, а? - Она заботливо взяла его за руку; он стоял, привалившись к закопченной стене, добавив еще одно темное пятно на некогда дорогой рубахе, видывавшей лучшие времена в модном Вест-Энде. Она заглянула в его глаза и улыбнулась. - Хошь, мигом справлю удовольствие, и всего-то за четыре пенни? - Опытная рука скользнула вниз, к его бесформенным штанам.
Он тоже провел рукой по предлагаемому товару - это ожидалось, а ему надо было хранить хоть остатки своей репутации, но сокрушенно вздохнул, поскольку даже в столь пьяном состоянии не совсем утратил способность думать.
- Нету у меня четырех пенсов, душка, - произнес он на сленге, к которому начал уже привыкать на этих улицах. - Воще ни пенса. Весь вышел, вот он я какой. А что было, так на пару пинт спустил.
Женщина посмотрела на него внимательнее, насколько позволял царивший в переулке полумрак.
- Чтой-то голос навроде как знаком... Она вгляделась еще и вдруг брезгливо взвизгнула и оттолкнула его руку.