Страница 114 из 122
Лахли даже жалел, что не имел удовольствия лично покарать эту маленькую грязную шантажистку Полли Николз. Он неплохо потешился в последние часы жизни Моргана, он получил уйму удовольствия и жалел, что отдал Мейбрику все наслаждение от убийства этой алчной шлюхи, Полли Николз. Он пытался представить себе, каково это было - взрезать ее этим блестящим острым ножом, и пульс его начинал биться чаще. "На этот раз, - пообещал он себе, - я сам убью ее. Будь я проклят, если все удовольствие достанется Мейбрику, этому проклятому маньяку".
Маленький купец-убийца, обманутый муж, мог быть туп как нож для масла во всем, что касалось светских манер, но стоило дать ему побольше ненависти, восьмидюймовый нож для разделки мяса и беззащитную мишень, и Джеймс Мейбрик преображался. Настоящий художник... Было почти жаль, что Лахли придется почти что своими руками отправить его на виселицу. Управлять таким рассудком, как у Джеймса Мейбрика, было куда более возбуждающе, чем управлять болваном вроде Эдди - даже при том, что перспективы перед Альбертом Виктором Кристианом Эдуардом простирались такие, о каких мелкий ливерпульский купец не мог и мечтать.
Мужчины в мешковатых одеждах фабричных рабочих и женщины в обычных для дешевых уличных проституток платьях прогуливались в обе стороны по Дорсет-стрит, время от времени останавливаясь для финансовых переговоров. Мейбрик, как заметил Лахли, провожал проституток голодным, хищным взглядом, не обещавшим ничего хорошего для Энни Чапмен, когда Лахли нацелит своего ручного киллера на владелицу оставшихся писем.
Впрочем, для того чтобы сделать это, им предстояло прежде найти Смуглую Энни.
А это, как выяснил Лахли на протяжении предыдущей недели, была непростая задача. В отличие от большинства дешевых потаскух Энни Чапмен не кочевала из ночлежки в ночлежку, но и в Кроссингеме - доме, где она ночевала более или менее постоянно, - ее не видели уже больше недели. Сам Лахли видел ее - но только дважды. И оба раза у нее был совершенно больной вид. Последние два дня он вообще не видел ее. Ходили слухи, что она подралась с другой потаскухой за внимание мужчины, который оплачивал большую часть счетов Энни. Лахли подозревал, что она провела эти два дня в Спиталфилдском фабричном лазарете, поскольку в последний раз, когда он видел ее, она говорила своему приятелю, что серьезно больна и хочет провести пару дней в больнице, чтобы отдохнуть и подлечиться.
Приятель дал ей немного денег и посоветовал не спускать их на ром.
С тех пор Джон Лахли не видел Смуглой Энни.
Поэтому он, оглядываясь, как гончая в поисках лисы, зашагал по Дорсет-стрит, ведя за собой Джеймса Мейбрика. Охота началась. И в эту ночь, после долгих часов томительного поиска, удача наконец улыбнулась Джону Лахли. В полвторого они с Мейбриком, едва не крича от разочарования, вернулись на Дорсет-стрит и тут же увидели свою добычу.
Энни Чапмен как раз входила в двери кухни Кроссингема, шатаясь от спиртного. Джон Лахли застыл, тяжело дыша от возбуждения. Он бросил взгляд через улицу на Мейбрика и кивнул в сторону невысокой коренастой женщины, спускавшейся по ступенькам на кухню своего излюбленного ночлежного дома.
Мейбрик сунул руку в карман с ножом и медленно расплылся в улыбке. Джеймс Мейбрик увидел лицо своей новой жертвы. В свете газового фонаря на углу улицы было видно, как лицо его вспыхнуло от сексуального возбуждения. Лахли и сам с трудом удерживался от улыбки. "Скоро..." Они терпеливо ждали напротив Кроссингема, и через несколько минут их дичь вышла снова - ей явно не хватило денег, чтобы заплатить за комнату. Они услышали ее голос:
- Я ненадолго, Брумми. Присмотри, чтобы Тим оставил мне постель. - Она вышла из Кроссингема и свернула на Литтл-Патерностер-роу в направлении Брашфилд-стрит, а оттуда - в сторону Спиталфилдз-Маркет.
Они бесшумно шли за ней в тех же башмаках для прислуги на резиновых подошвах, что были на них в ночь, когда они шли за Полли Николз до самой ее смерти. Доктору Джону Лахли было совершенно очевидно, что Энни Чапмен серьезно больна и мучается сильными болями. Она шла медленно, но перед темной махиной Спиталфилдского рынка ей все же удалось поймать клиента - к их огорчению, поскольку они как раз собирались перехватить ее. Мужчина исчез с ней в каком-то захламленном, темном дворе. Лахли стоял притаился за выступом стены. Напряжение нарастало, он едва не кричал от нетерпения. Скоро - уже очень скоро - бедная маленькая Смуглая Энни Чапмен прославится своей смертью куда больше, чем славилась при жизни. Она станет третьей расчлененной жертвой амбиций Джона Лахли. И второй убитой лондонской шлюхой за неделю. Предвкушение ужаса, который захлестнет Ист-Энд, было почти таким же острым, как наслаждение от того, как распоряжается он жизнью тех, кого избрал себе в жертву.
Игра в Бога - чертовски заразная штука.
Джон Лахли уже успел пристраститься к этой игре.
Стоя в темном подъезде, Джон Лахли не слышал звуков свидания Энни с клиентом, но через двадцать минут они появились: мужчина тяжело дышал, а Энни раскраснелась, и юбки ее растрепались. Вдвоем они направились в ближайший паб. Лахли с Мейбриком вошли туда следом за ними, нашли себе места в разных концах стойки, заказали по пинте и разглядели наконец женщину, которую пришли убивать.
Клиент Энни купил ей сытный ужин и несколько стопок рома, которые она выпила почти сразу, как лекарство. Джон Лахли подозревал, что она использует ром именно с этой целью, чтобы унять боль, которую он видел в ее глазах и в каждом ее медленном, осторожном движении. По кашлю, который она пыталась подавить при клиенте, он предположил, что у нее чахотка, а это значило, что она испытывает сильную боль в легких и ей трудно дышать. У нее явно не было средств на покупку необходимых лекарств. Несомненно, именно это подтолкнуло ее к шантажу, для чего она и купила письма Эдди у Полли Николз. Пряча под слоем грима улыбку, Лахли пытался представить себе, какой страх должна испытывать Смуглая Энни, узнав о жутком конце бедной Полли.
Она оставалась с клиентом со Спиталфилдского рынка почти всю эту томительную ночь, пила и ела за его счет. Раз они вдвоем исчезли примерно на полчаса, судя по всему, чтобы освежить интимное знакомство. Вернувшись, они уселись, чтобы выпить еще рома, послушать разбитое пианино, пьяные песни завсегдатаев паба, посмотреть на то, как другие проститутки ищут себе клиентов и выходят с ними "по делу". Так продолжалось до тех пор, пока паб не закрыл свои двери. Выйдя из заведения, Энни Чапмен и ее клиент направились по темным улицам, судя по всему, к нему домой - в жалкий фабричный дом на Хэнбери-стрит, куда она вошла и не появлялась обратно почти до половины пятого утра, когда он вышел на улицу, одетый как на работу.