Страница 23 из 123
И если остальные называют его за это негодяем...
Что ж, ну и пусть.
Есугэй Доблестный гордился бы им, подарив ему целый табун лошадей или даже хороший лук - то, что было пределом мечтаний Скитера. Ла-ла-ландия оставалась единственным местом, где современный монгольский богда мог практиковаться в своем искусстве без особого риска угодить в тюрьму. И потом это было единственным местом на земле, где он - если бы жизнь стала совсем уж невыносимой - мог шагнуть в Монгольские Врата, отыскать молодого Темучина и начать все сначала.
- Знаешь, - бормотал Скитер, опрокинув еще стакан виски, - в те вечера, когда мне не везет, когда ни одной сволочи не попадается, в общем, тогда я уже совсем решаю так и сделать. Прям так... пойти... в следующий же раз, когда Могл... Монгольские Врата откроются. Но так пока я не сделал, Маркус. Пока! - Он ударил кулаком по мокрой стойке. - Пока я жду их открытия, мне снова начинает везти. Так сказать, вовремя. Но понимаешь, мой хан всегда говорил, что одного везения в жизни мало. Вот почему я пашу как собака. И потом, пойми, это ведь гордость, а не жадность к деньгам. Я, видишь ли, должен жить по стандартам Есугэя. И как правило, - он икнул и чуть не выронил стакан, - как правило, это просто клёво, потому как эти... как их... бюрократы и чертовы туристы все как на подбор идиоты. Тупые, беззаботные идиоты, которым начхать, что творится вокруг них. - Он горько засмеялся. - Ну и пусть. Пусть себе остаются глухими, слепыми и тупыми. Главное, чтобы денежки шли, верно?
Он посмотрел в лицо Маркусу. Взгляд его был почти тверд, несмотря на все виски, выпитое за вечер.
- И если никто этого не понимает, ну и пусть. В конце концов это не их жизнь. Это, понимаешь, моя жизнь. - Он стукнул себя в грудь кулаком, выплеснув остаток виски на дорогую тунику. - Моя, ясно? Моя жизнь. И мне не жалко, Маркус. Ни столечко не жалко. Вообще.
Когда Скитер расплакался так, словно его сердце рвется на части, Маркус мягко, но решительно вынул стакан из его руки и отвел его домой, проследив, чтобы он благополучно лег спать у себя дома. Помнил ли Скитер хоть слово из того, что он наговорил в этот вечер, Маркус не знал. Но сам он помнил каждое слово - даже те, которые не понимал.
* * *
Когда Маркус поделился историей жизни Скитера Джексона с Йанирой, она крепко обняла своего любимого и поклялась своим богиням священной клятвой. Они подарили самого дорогого для нее человека, этого Маркуса, готового носить на руках не только ее саму, но и их славных большеглазых дочурок. Они подарили Йанире человека, который действительно любил маленькую Артемисию и крошечную Геласию, любил их детский смех, любил качать их на колене и даже любил утирать им слезы, и не посылал их вон из дома на улицу умирать от голода только за то, что они женщины.
Там, в священной тиши их супружеского ложа, Йанира поклялась своим Богиням, что она сделает все, что в ее силах, чтобы помочь тому человеку, который дал ее любимому возможность вернуть долг чести. И позже, когда они соединились с Маркусом в темноте, она молила их о том, чтобы его семя зародило в ее утробе их будущего сына, сына, который родится в мире, где его отец будет наконец вольным человеком. Она призывала благословение на имя Скитера Джексона и поклялась, что остальные в их полутайном сообществе выходцев из Нижнего Времени скоро тоже узнают правду об этом странном улыбчивом парне, для которого грабить туристов - дело принципа. Но для
него дело принципа также не трогать ничего, принадлежащего местным. И он всегда относился к выходцам из Нижнего Времени с таким уважением, которого напрасно было бы ожидать от любого другого обитателя вокзала за исключением разве что Кита Карсона и Малькольма Мура.
Теперь Йанира понимала многое из того, что было раньше для нее загадкой. Все эти денежные пожертвования, в которых никто не признавался... Среди выходцев из Нижнего Времени был чемпион, о существовании которого они даже не догадывались. Маркус не понимал, почему она плачет в темноте; он целовал ее мокрые от слез щеки и заверял ее всеми известными ему словами, что он докажет, он достоин ее любви. Она изо всех сил обняла его и закрыла ему рот поцелуями, и со слезами на глазах лепетала, что он уже тысячу раз доказывал свою любовь и верность.
Он уснул, а она все обнимала его, строя планы, которых Маркус не понял бы, а тем более не одобрил. Но ей было все равно. Они у него в долгу, и Йанира сделает все, что только сможет. И единственное, что она могла придумать, - это помочь судьбе человека, подарившего Маркусу возможность вернуть себе честь.
Йанира поцеловала влажные волосы спящего Маркуса и приняла странное, почти дикое решение.
Глава 5
Любой спор всегда становился на Ла-ла-ландии заметным событием. В замкнутом мире постоянных обитателей вокзала споры и сплетни неизбежно занимали место телевидения и радио, если не считать двух недавно возникших местных телепрограмм, которые скорее походили на сплетни за столом, чем на настоящую телепередачу. Радио Шангри-ла и вокзальная телестудия крутили в основном видеоленты и музыкальные программы, лишь изредка прерываемые выпусками новостей, которые на самом деле не что иное, как те же сплетни.
Пожалуй, единственное, в чем изменилась жизнь обитателей Ла-ла-ландии с появлением здесь телевидения, так это в том, что процесс распространения слухов и сплетен благодаря бойким репортерам "Радио-ТВ Шангри-ла" немного ускорился. Даже самое пустяковое пари вроде того, сколько времени потребуется новой партии туристов на то, чтобы настрочить жалобу насчет обгаженного птеродактилями багажа, становилось предметом оживленного обсуждения за кружкой пива, обеденным столом или в студии кабельного ТВ.
Когда двое самых печально известных мошенников Вокзала Шангри-ла заключают пари вроде того, которое заключили Голди Морран и Скитер Джексон, новость не просто распространяется по вокзалу, как степной пожар, такая новость занимает первое место в выпусках повестей круглые сутки, не говоря уж об аршинных заголовках в "Газете Шангри-ла" вроде: "ДЕРЖИТЕСЬ ЗА КАРМАНЫ!" Ниже, разумеется, следовала статья, полная подробных деталей заключенного пари, включая полный перечень правил, установленных библиотекарем Брайаном Хендриксоном.