Лик Хаоса

Леди Куррекаи занимала покои на втором этаже Дворца, рядом с апартаментами камергера, примыкающими к саду на крыше, который находился на попечительстве самой Бейсы. Если Джилла правильно поняла Ванду, когда та рассказывала ей о политической жизни бейсибцев, то Куррекаи приходилась кузиной Королеве Шупансее, правда не по прямой линии. Поэтому она не могла претендовать на престол Империи, но была достаточно благородного происхождения, чтобы держать священных змей и готовиться стать жрицей.

Джилла вздрогнула, подумав о змеях. Василиски Инаса Йорла были достаточно неприятны, и сейчас ей предстояло вновь столкнуться с чем-то ужасным. «Должно быть я все-таки люблю этого человека, иначе давно убежала бы домой», угрюмо подумала она.

Но они уже были у дверей, и отступать было поздно. Она почувствовала аромат каких-то благовоний, похожий на горький запах сандалового дерева.

— А! Мать моей маленькой подружки. Добро пожаловать… — приветствовал их довольно низкий голос с легким акцентом. Женщина, поднявшаяся им навстречу, когда они вошли, была такого высокого роста и такого плотного телосложения, что Джилла почувствовала себя почти маленькой. Она сверкнула великолепием расшитой нижней юбки из малиновой парчи, покрытой золотым узором, под которым едва можно было различить изначальный рисунок. Поверх этой юбки был надет бархатный кринолин глубокого синего цвета и корсет из точно такого же материала с длинными узкими рукавами. Джилла раньше даже и не догадывалась, что знатные бейсибские женщины не носили верхней одежды — их груди оставались совершенно открытыми. У Куррекаи они были полными и крепкими, а их соски замысловато разрисованы ярко-красными и золотыми красками.

— Садитесь. Я пошлю за чаем. — Леди Куррекаи хлопнула в ладоши, опускаясь на кушетку и шурша шелком. Ванда подвинула матери подушечку, и Джилла, которая постоянно ощущала в себе тревожное желание уйти, с благодарностью села.

— Ваша дочь очень хорошая помощница, — продолжала леди с томным видом. — Она такая быстрая и у нее такие чудесные волосы.

Ванда покраснела, взяла поднос из рук бейсибской женщины, которая принесла его к дверям комнаты, и поставила на низенький столик, украшенный сложной резьбой по красному дереву, начав разливать чай. Чайный сервиз был изготовлен из фарфора, такого тонкого, что казался прозрачным, а Джилла вдруг осознала, что не меняла платье с тех самых пор, как заболел Лало, и что ее волосы растрепались.

Ей хотелось поскорее перейти к цели своего визита и уйти отсюда, но знатная женщина вдыхала аромат чая, будто ничего кроме этого в мире не существовало. Ванда оставалась перед ней на коленях до тех пор, пока Куррекаи не кивнула головой и, наконец, не сделала один церемонный глоток. После этого Ванда повернулась и налила чай в чашки матери и себе. Джилла подозрительно попробовала напиток и нашла его странным, но довольно приятным на вкус. Она быстро выпила чай и теперь неуклюже держала чашку на коленях, в то время, как леди пила его с бесконечной неторопливостью. Наконец она вздохнула и поставила чашку.

— Моя Госпожа, — сказала Ванда нетерпеливо, — я рассказывала вам о странной болезни моего отца. Нам не удалось найти никого в этом городе, кто смог бы вернуть нам его, но ваши люди мудрее нас. Не могли бы вы помочь нам?

— 0, дитя! Я отношусь к твоему горю, как к своему собственному, но что, ты полагаешь, я могу сделать? — Голова Куррекаи повернулась в жестком воротнике, голос ее звучал очень участливо.

— Я слышала… — Ванда судорожно вздохнула, и голос ее стал на тон выше. — Я слышала, что яд змеи обладает множеством удивительных свойств…

— О, моя дорогая подружка, — вздохнула Куррекаи и откинулась назад, в одном из разрезов ее кринолина появилось алое мерцание змеиного язычка, а затем узкое длинное тело — змея медленно выскользнула из своего убежища и лениво свернулась в складках нижней юбки. Джилла, как загипнотизированная, уставилась на выбрасываемый вперед алый язык змеи и ее блестящие, как бриллианты, глаза.

— То, что ты говоришь — правда. Яд может быть сильным стимулятором, если его правильно… приготовить. Но твой отец не принадлежит к моим людям. Яд может погубить его.

— Но ведь все-таки есть шанс? — Все муки, испытанные за последние три недели, нахлынули на Джиллу, и в этот миг она обрела голос — эта женщина должна согласиться помочь им!

— Я не хочу убивать мужчин Санктуария. — Поворот головы леди Куррекаи был очень категоричен.

Джилла поднялась, в то время как Ванда все еще сидела неподвижно. Бейсибская женщина начала обдумывать ситуацию, принявшись ходить по комнате. Когда она остановилась, змея находилась всего лишь в футе от вытянутой руки Джиллы. Алая голова метнулась вверх, подобно пламени, и начала монотонно раскачиваться.

— Мама, не двигайся! — резко прозвучал свистящий шепот Ванды.

Джилла оставалась спокойной: она достигла своей цели, глядя впервые прямо в круглые глаза леди Куррекаи.

— А женщин Санктуария? — хрипло спросила она. — Почему бы и нет? В том случае, если Лало умрет, я умру тоже. Так почему бы не здесь?

Джилла выдержала бесконечно долгий немигающий взгляд женщины. Леди Куррекаи пожала плечами и почти беззаботным движением поставила ладонь между Джиллой и красным пятном, которое тут же нанесло удар по ее руке.

С подступившей к горлу тошнотой Джилла качнулась на пятках назад. Всего лишь через секунду змея повисла, вонзив зубы в мякоть большого пальца Куррекаи. Потом змея начала дергаться, и женщина сбила ее легким щелчком среднего пальца, слегка встряхнув при этом. Змея скользнула обратно в прорезь ее кринолина.

— Во имя Святой Бей, Великой Матери! — Куррекаи заговорила резко и громко, а потом вдруг стала очень спокойной, и глаза ее сделались такими же бесцветными, как глаза Лало. Джилла наблюдала за всем происходящим, трясясь от ужаса. Что будет, если эта бейсибская женщина умрет прямо здесь? Ванда пробралась поближе к матери и ухватилась за нее, как обычно делала, будучи маленькой девочкой.

Когда леди наконец-то пошевелилась, раздался долгий вздох облегчения. Но Джилла так и не поняла, кому из них троих этот вздох принадлежал. Громадная капля крови, похожая на неограненный рубин, катилась по пальцу леди. Она огляделась и движением головы сделала знак Ванде.

— Принеси мне маленькую хрустальную бутылочку из комнаты, похожую на те, в которых обычно держат духи.

Ванда вскочила на ноги, чтобы выполнить приказание. В это время леди Куррекаи вновь повернулась лицом к Джилле.

— Я сделала попытку преобразовать яд с помощью моей крови, но он должен быть использован немедленно. Сделай на теле своего мужа такую царапину, чтобы появилась кровь, и нанеси каплю этой крови на рану. — Она вынула пробку из бутылочки, которую подала ей Ванда, коснулась ею капли крови и опять вставила в бутылочку, слегка встряхнув. И сжала палец, чтобы выдавить вторую каплю, а затем и третью.

— А теперь иди и сделай так, как я велела, и быстро. — Она еще плотнее прижала пробку и протянула бутылочку Джилле, Потом осторожно слизала с пальца липкое пятно. — И запомни, я тебя предупреждала — опыт может не удаться.

— Да благословит Вас Матерь Всего Сущего, леди, и пусть обойдут Вас стороной любые обиды. — Женщина уже была на ногах. — По край ней мере, Вы пытались помочь мне.

Они торопились по коридору. Ванда бежала вприпрыжку, чтобы поспевать за широкими шагами матери и говорила, стараясь не повышать голоса.

— Мама, как ты могла это сделать? Я так испугалась! Мама, ты же могла умереть!

Джилла молча шагала вперед, а те, кого они встречали, отскакивали в стороны с ее пути. Так они пересекли Площадь, прошли через Западные ворота, оказавшись на знакомых улицах Санктуария. Только там они остановились, чтобы перевести дыхание. Обернувшись, Джилла встретилась взглядом с широко открытыми глазами дочери.

— Ванда, ты уже женщина, причем достаточно взрослая, чтобы позаботиться о младших, если это будет необходимо, и чтобы понять то, о чем я хочу тебя попросить. Если это сработает, ты должна дать мне обещание никогда не рассказывать своему отцу, что я сделала для него.