Трейлер с привидениями

Тем временем мы преодолели горы и въехали в Калифорнию. Я уже начал подумывать о самоубийстве. Спайк Хиггинс и его братия, должно быть, чувствовали мое состояние и вели себя как паиньки. Но я все равно не находил способа отделаться от них.

И вот настал миг, когда я, усталый и небритый, въехал в Голливуд, нашел стоянку для трейлеров, поставил машину. С тяжелым сердцем принял душ, помылся, переоделся. Я не знал, что скажу Монике, но, запоздав на несколько дней, не мог не позвонить ей.

Телефон я нашел в каморке дежурного. Отыскал в справочнике телефон Иды Брейсер, так звали тетушку Моники, набрал номер.

Трубку взяла Моника. В голосе ее слышалась тревога.

— О, Мел! — воскликнула она, едва я назвался. — Где ты был? Мы так волнуемся.

— Меня задержали, — с горечью объяснил я. — Призраки. Объясню позднее.

— Призраки? — голос стал ледяным. — Ладно, раз уж ты объявился, я должна немедленно повидаться с тобой. Дядя Дэн умирает.

— Дядя Дэн? — эхом отозвался я.

— Да, брат тетушки Иды. Раньше он жил в Айове, но несколько месяцев назад тяжело заболел и переехал к нам. И теперь он умирает. Доктор говорит, что счет уже идет на часы.

И тут до меня дошло. Я начал смеяться. Предчувствуя, что недалек час, когда праздник придет и на мою улицу.

— Уже еду, — сумел я выдавить из себя и положил трубку.

Все еще посмеиваясь, я отцепил машину от трейлера. Спайк Хиггинс подозрительно глянул на меня.

— Отъеду ненадолго, — пояснил я. — И сразу же вернусь.

— Не задерживайся, — пробурчал призрак. — Мы хотим, чтобы ты повозил нас по округе и показал дома всех этих кинозвезд.

Десять минут спустя Моника, очаровательная Моника, открыла мне дверь дома. В прекрасном расположении духа я обнял ее и поцеловал. Она высвободилась, а затем как-то странно посмотрела на меня.

— Мел, что с тобой произошло?

— Ни-че-го, — я чуть ли не пел. — Моника, дорогая, я должен поговорить с твоим дядей.

— Но он слишком болен, чтобы кого-то принимать. Он умрет с минуты на минуту.

— Тем более я должен как можно быстрее увидеться с ним, — и я протиснулся мимо нее. — Где он, наверху?

Я взлетел по лестнице. Вошел в комнату больного. Дядя Моники, крупный, когда-то крепкий мужчина с осунувшимся лицом и щетиной на подбородке, лежал на кровати, и дыхание с трудом вырывалось из его груди.

— Мистер Брейсер! — позвал я.

Его глаза чуть приоткрылись.

— Кто ты? — прохрипел он.

— Я собираюсь жениться на Монике, — ответил я. — Мистер Брейсер, вы когда-нибудь слышали о Спайке Хиггинсе? Или Ловкаче Самюэлсе? Или о Бенни-Буйволе, Пите-Южанине, Айке-из-Толедо?

— Слышал о них? — глаза больного блеснули. — Ха! Еще как слышал. И не раз ловил их. Но все они уже умерли.

— Я знаю. Но они по-прежнему здесь. Мистер Брейсер, хотели бы вы вновь встретиться с ними?

— С ними? — руки Дэна Брейсера сжались в кулаки. — Еще бы!

— Тогда, если вы подождете меня на кладбище в первую ночь после того, как… ну, в общем, подождете меня, я сведу вас с ними.

Бывший полицейский кивнул. Плотоядно улыбнулся, как тигр, увидевший добычу. Затем расслабился, закрыл глаза, и вбежавшая Моника тихо ахнула.

— Он умер.

— Ха-ха! — я хохотнул. — Ха-ха-ха! Кое для кого это будет большой сюрприз.

Похороны состоялись двумя днями позже. За это время с Моникой я виделся редко. Она, разумеется, не особенно горевала, поскольку дядю знала плохо, но на ее долю выпало улаживание различных формальностей. А я ничем не мог ей помочь, потому что Спайк Хиггинс и компания использовали меня на полную катушку. Я возил их по всему Голливуду, от дома одной кинознаменитости к дому другой, и так до бесконечности. Побывали мы и в Малибу-Бич, и в Санта-Монике, и в Лаурел-Каньон. Не оставили без внимания и киностудии.

Моника, кстати, старалась избегать общения со мной, даже если у меня выпадала свободная минутка. Но я этого не замечал, радуясь, что скоро сумею избавиться от Хиггинса и его дружков.

Мне удалось ускользнуть со стоянки для трейлеров, чтобы принять участие в похоронах Дэна Брейсера, и улыбка не сходила с моего лица, а иногда с губ срывался и смех. Я знал, как обрадуется душа Дэна, добравшись до моих незваных гостей. Моника смотрела на меня как-то странно, но я решил, что потом объясню ей все. Не следовало на похоронах вдаваться в подробности.

После того как гроб с телом Дэна Брейсера опустили в могилу, Моника заявила, что у нее страшно разболелась голова, и заперлась в своей комнате. Я вернулся на стоянку. Хиггинс и его дружки развалились на койках, опять курили мои сигареты. Хиггинс подозрительно оглядел меня.

— Приятель, нам пора трогаться в путь. Надоело сидеть на одном месте. Уезжаем завтра, согласен?

— Сегодня вечером, Спайк, — весело ответствовал я. — Зачем ждать до утра? Сразу после заката и двинем. В далекие края. Тра-ля-ля-ля.

Он нахмурился, но не нашел, что возразить. Я же с нетерпением ждал заката. И едва стемнело, выкатился со стоянки, держа курс на кладбище, где только что похоронили Дэна Брейсера.

Спайк Хиггинс хмурился всю дорогу, но так и не понял, куда мы едем, пока я не остановил машину у низкой каменной стены, неподалеку от могилы дядюшки Моники. Вот тут, взглянув на темное кладбище, он задергался.

— Слушай, а чего ты вдруг остановился? Поехали дальше.

— Одну минуту, Спайк, — успокоил его я. — Есть у меня небольшое дельце.

Я вылез из кабины и подошел к стене.

— Мистер Брейсер! Мистер Брейсер!

Я вслушался в темноту, ожидая ответа, но грохот длинного товарняка заглушил все звуки. Железная дорога проходила совсем рядом. А мгновение спустя средь могильных камней появилась туманная фигура.

— Мистер Брейсер! — позвал я. — Сюда, пожалуйста!

Фигура приблизилась. Сгрудившиеся позади меня Спайк Хиггинс и его дружки с опаской следили за ней. И наконец поняли, кто перед ними.

— Дэн Брейсер! — прохрипел Спайк Хиггинс.

— Это он! — простонал Ловкач Самюэле.

— Его призрак! — ахнул Пит-Южанин и заголосил: — О-о-о-о!

Они попятились, а Дэн Брейсер прибавил шагу. Не обращая на меня никакого внимания, он двинулся на пятерку бродяг.

Спайк Хиггинс развернулся и пустился наутек, остальные последовали за ним. Они мчались к железнодорожным путям, по которым еще грохотал товарняк. Дэн Брейсер уже наступал им на пятки. Отталкивая друг друга, Хиггинс, Самюэле и Бенни-Буйвол забрались в один вагон. Пит-Южанин и Айк-из-Толедо прыгнули в следующий.

Все они вскарабкались на крышу и оглянулись. Призрак Дэна Брейсера еще оставался на насыпи. Но потом вытянулась гигантская рука, схватилась за стойку, и через секунду Дэн оказался на крыше и бросился к Хиггинсу и его дружкам. Те рванули к паровозу.

Более я их не видел — пять призраков в панике убегали, шестой преследовал их, предвкушая сладостный миг победы. Они исчезли из моей жизни, унеслись в восточном направлении.

К дому тетушки Моники я ехал, посмеиваясь про себя над тем, как мне удалось избавиться от банды привидений. Теперь ничто не могло омрачить нашего с Моникой медового месяца.

— Мелвин! — осадила меня Моника, открыв дверь. — Над чем ты смеешься на этот раз?

— Твой дядя, — я хохотнул. — Он…

— Мой дядя! — взвизгнула Моника. — Ты… ты мерзавец! Ты смеялся, когда он умирал! Смеялся во время похорон! Теперь ты смеешься, потому что он мертв!

— Нет, Моника, — возразил я. — Позволь мне объяснить. Насчет привидений и того, как я…

Она всхлипнула.

— Ворвался в дом… смеялся над моим бедным дядей Дэном… смеялся на его похоронах…

— Но Моника! — воскликнул я. — Все совсем не так. Я только что с кладбища и…

— И ты пришел оттуда со ртом до ушей! — воскликнула Моника. — Я не хочу тебя больше видеть. Наша помолвка расторгнута! Да еще ты так жутко смеешься. Словно привидение. От твоего смеха кровь стынет в жилах. Даже если бы ты не натворил ничего другого, я бы никогда не вышла замуж за мужчину с таким смехом. Вот твое кольцо. Прощай!