Пригоршня вечности

Поймав взгляд старика, путник улыбнулся.

— Не сочти за дерзость, о почтенный, но не смог ли бы ты рассказать мне о каждой? Как и тебе, мне дорого наше прошлое и я помогаю помнить его. На Ралионе осталось едва ли с десяток подобных святилищ…

— Одиннадцать, — вставил Хранитель, кивнув.

— …и в каждом есть образы, не встречающиеся больше нигде. У меня нет времени, чтобы помочь тебе, но, по крайней мере, я смогу хорошо заплатить. Времена такие, что многие отвращаются от богов.

— Верно, хотя времена меняются и к лучшему. — Хранитель несколько мгновений смотрел в глаза пришедшего и кивнул. — Хорошо, странник. Я не знаю, кто ты, но я помогаю всем, кто искренне интересуется богами.

Прошел примерно час, и вот они встали перед улыбающимся божеством, сжимающим в одной руке несколько колосьев, а в другой — вычурной формы жезл. И тут что-то сместилось в голове Хранителя, и он, как ни старался, ничего не смог вспомнить о статуе. Путник увидел, как крайнее изумление и тень отчаяния мелькнули поочередно в глазах старика, и наконец тот сказал:

— Должен признаться, странник, что память моя меня подводит. Ничего не помню. Возможно, чуть позже…

— Благодарю, о почтенный. — Путник коротко наклонил голову. — Все, что ты успел рассказать, весьма мне поможет. Я надеюсь, что более проблем с памятью у тебя не будет.

И исчез.

Спрятав оставленный странным гостем щедрый дар — мешочек с редкостными каменьями, Хранитель еще раз обошел обширное святилище, но память на сей раз работала исправно: ничего неизвестного не было. Что за причуды!

Поразмыслив, впрочем, он не стал придавать значения произошедшему. В его жизни было немало куда более странных событий.

— Должно быть, это была библиотека, — задумчиво сказал Нламинер, отворив скрытую в стене дверь.

По сравнению с жилыми комнатами, где посреди обломков мебели гнили обрывки одежды, бумаг и всевозможного металлического мусора, комната выглядела сравнительно целой. Книги, занимавшие обширные стеллажи вдоль всех стен, также не избежали печальной участи. Плесень, солнце и чьи-то острые зубы придали им жуткий вид, однако стекла уцелели, и комната выглядела даже уютной.

Осмотревшись, Нламинер подошел к ближайшей полке. Рисса подняла предостерегающе руку, но он не стал ничего брать. Взамен искорка вспыхнула на кончике пальца Нламинера, и комната на миг озарилась призрачно-зеленым пламенем. Рисса успела заметить, как переплеты книг засветились разными цветами.

— Самая обычная библиотека, — подтвердил Нламинер. — Как и все смотрители маяков, здешний тоже предпочитал книги по магическим дисциплинам.

— Осталось только найти этого смотрителя, — проговорила Рисса. — Здесь занимались чем-то… неправильным… — Нламинер посмотрел на нее. — Трудно описать это словами, но весь маяк создает впечатление очень больного места.

Несколько секунд они молчали.

— Ну что, спускаемся в подвал? — спросил Нламинер, отряхивая руки, — Здесь все равно за несколько минут ничего не выяснить.

— Солнце садится, — было ему ответом. Нламинер оглянулся. Рисса стояла у окна. Солнечный диск начал тонуть в море; горизонт вновь нахмурился черными грозовыми тучами. Похоронные песни слышались изо всех щелей.

— Возвращаемся в пещеру, — скомандовала рептилия резко. — Ничего не говори. У нас очень мало времени!

Пораженный, Нламинер послушался. Со всех ног они пустились вниз — по заваленным хламом лестницам, по мрачному залу, мимо фонтана, из которого сочилась вязкая слизь. Дальше, за ворота, и вниз по Лестнице. За их спинами что-то хрустнуло, словно раскололись сами небеса, и леденящий порыв ветра едва не сбросил их на острые камни внизу. Меньше чем за минуту они втиснулись в пещерку, и Рисса хлопнула ладонью по шершавой глыбе:

— Помоги мне открыть!

Могучая скала неожиданно подалась и плавно повернулась на невидимой оси. Узкая лестница свивалась в петли, прижимаясь к стенам широкого каменного колодца. Нламинер взглянул в провал шахты, и голова его закружилась.

Рисса не дала ему насладиться впечатлениями. Только когда камень за их спиной вновь загородил проход и прочный засов лег в выдолбленные щели, она опустилась прямо на крошащиеся от времени ступени и вздохнула.

Нламинер помолчал немного и спросил, понизив голос:

— Что там, снаружи?

— Не знаю, — ответила она и вновь вздрогнула. — Смерть. Может быть, что-то похуже. Вряд ли мы узнаем это.

Тусклое свечение стен скорее мешало видеть, чем помогала. Нламинер не решался зажечь магический огонек — что-то подсказывало, что не стоит сейчас употреблять магию. Впрочем, Риссе свет вообще не был нужен. Пары глаз на двоих вполне достаточно.

Они спускались вниз долго — так долго, что Нламинер потерял счет времени. Усталости не было; удивительная легкость наполняла его существо, и все происходящее было так похоже на сон, что он не раз щипал себя за руку.

Его неотступно преследовала тень звука — словно чьи-то когти скребли по камню где-то вдалеке.

Где-то, где смыкаются двенадцать изогнутых стен-лепестков, где ветер вечно кружит над головой, принося прохладу и свежесть, послышались шаги.

Кто-то, чей облик непрерывно менялся — становясь то мужским, то женским, меняя рост, возраст и даже расу, — кто-то неопределенный встал в зале и залюбовался (залюбовалась?) немеркнущим свечением каждого из лепестков.

Возле стены, полыхавшей всеми оттенками зеленого, стоял трон, высеченный из прозрачного камня. Искорки бегали в его глубинах — до чего, должно быть, неуютно и неловко тому, кто садится на этот трон!

Пришелец встал рядом и на миг принял облик путника, которого уже видел Хранитель святилища. Пальцы его пробежались по трону. Хрустальные звонкие ноты наполнили воздух и растаяли, а в глубине трона пробежала стайка искорок. Однако ничего более не случилось. Пришелец задумался, отчего по лицу его пробежала рябь, и щелкнул пальцами. Стена за троном протаяла, и открылся мост, уходивший куда-то в глубины. Трон вновь музыкально отозвался, и тьма, окружавшая мост, ожила звездными огоньками.

— Иногда подслушивать полезно, — проворчал путник себе под нос и шагнул на мост.

— …Ты не спишь?

Голос вырвал его из сомнамбулического состояния. Нламинер заморгал и огляделся. Обширная пещера открывалась перед ними. Гигантский купол в несколько сотен футов опирался на стройные естественные колонны. Небольшой бассейн в центре помещения был наполнен слабо светящейся водой — именно она порождала нестойкие, обманчивые светящиеся пятна, от которых радужно искрились стены и пол. Нламинер оглянулся. Никого.

— Проснулся?

В голосе звучало множество эмоций: немного тревоги, насмешка, сомнение… Чей это голос? Нламинер попытался ответить, но горло пересохло, и ни звука не вырвалось из него.

Тихие шаги позади.

— Ты меня звала? — смог наконец спросить Нламинер. Голос был чужим: глухим, очень низким, с едва различимым шипением.

Рептилия покачала головой.

— Нет, я ждала, когда ты очнешься.

— Кто же тогда говорит со мной? Тихий смех пронесся под куполом зала.

— Ты слышала? — резко повернулся он к Риссе.

— Нет, но я догадываюсь, что ты слышишь. Если хочешь совета — молчи. Видишь стражей?

Нламинер придирчиво изучал пещеру, но никого не заметил. На той стороне зала что-то мерцало в глубине камня, но подробностей не было видно. Он затаил дыхание. Шелест ветра, слабый плеск воды и биение собственного сердца. Никого больше.

Рисса засмеялась.

— Сделай шаг вперед.

Нламинер повиновался и едва не наступил на громадную ящерицу. Массивная, с гребнем всех цветов радуги, рептилия надменно взирала на него снизу вверх и не двигалась. Нламинер заметил, насколько велики ее когти, и замер неподвижно. Существо лениво сдвинулось, освобождая проход — и вновь замерло. Тут же Нламинер увидел его сородичей. Несколько десятков их ползало по пещере, то и дело сливаясь с камнем. В длину они были не менее десяти футов каждая.