Куда уходит вчера

— В подземелье его нет, — произнёс слепой, повернувшись лицом к огню. — Иначе бы его не затопило. Я оставался в сознании последние десять или около того часов и не слышал, чтобы кто — нибудь бродил по лабиринту.

— Я тоже, — тихо добавила девушка.

— Значит, придётся обойти остальные Башни, — пожал плечами воин. — Впрочем, одну я уже обошёл. Если никаких следов не отыщется, останется вернуться в Меорн и признать, что я не смог сдержать обещания.

Наступило молчание, прерываемое только потрескиванием веток. Искры облаком взмыли над костром и спиралью понеслись вверх, угасая на лету.

— Думаю, что мы поможем нашему спасителю, эллено? — ольт повернулся к девушке и вновь улыбнулся.

«Эллено». Ольтское слово, воину неизвестное. Похоже, не у одного Ривллима затруднения с Фиар — судя по интонации, с которым ольт произнёс это слово. Воин услышал, как губы его произносят:

— Чем… — и спохватился. «Чем вы можете помочь мне», хотело сорваться с языка. Это звучало бы не очень вежливо. — Вы знакомы с этими местами?

— Я знал их ещё до того, как здесь поселились ильвемоары, — спокойно ответил ольт и холодок пробежал по спине воина. Он слышал, что ольты могут жить сотни, иногда тысячи, лет, но чтобы столкнуться с таким самому… Невероятно!

— Буду рад любой помощи, — ответил воин и чуть наклонил голову. Это было правдой; до сих пор у него только прибавлялось проблем. Если ольт (сколько ему лет? Двести? Триста?) действительно знает эти места, его содействие может оказаться бесценным.

— Превосходно, — кивнул ольт. — Потом, если вас это не слишком обременит, я хотел бы проследовать с вами в Меорн. Последние годы я веду чрезмерно сидячий образ жизни, — он коротко рассмеялся. — Перемена обстановки не повредит.

— А как же я? — тихо спросила Фиар, устремив взгляд на Ривллима. — Мне очень нужно домой.

— Сначала в Меорн, хелауа. Я на службе. Если в городе всё в порядке, буду рад проводить тебя домой. — Интересно, кто тянул меня за язык?

Но сказанного не воротишь.

— Хелауа! — рассмеялся ольт. — Это многое объясняет, сайир, — коротко кивнул он опешившему Ривллиму. — Будь поласковее с людьми из Меорна, эллено, — обратился он к нахмурившейся Фиар. — Они одни из немногих оставшихся разумных созданий, которые ещё помнят, как устроен мир и как следует вести себя в нём.

Девушка пожала плечами и отвернулась.

— Не стоит ли нам убраться отсюда? — спросил воин, с тревогой глядя на быстро чернеющее небо.

— Здесь мы в безопасности, — возразил ольт. — А что касается пропитания… то вон там, рядом с бассейном, есть целая лужайка хальги, дикого картофеля. Не деликатес, но в печёном виде сойдёт. Боюсь, ничего другого здесь не найти.

— Я скоро вернусь, — воин поднялся, надев почти просохшую одежду, обул всё ещё сырые сапоги и отправился в указанном направлении. Сухари лучше оставить на крайний случай — да и осталось их не так много. Хальга, конечно, пакость порядочная, но зато весьма сытная.

При каждом движении сапоги издавали отвратительный скрип. Ривллиму казалось, что его слышит вся округа. Интересно, как ольт догадался, кем я служу? Это, конечно, не секрет, но всё же…

Ривллим считался человеком весьма уважаемым; в Меорне его положение именовалось сайир — что — то вроде мирового судьи, а в военное время — ещё и советника по вопросам обороны. Если перевести на средний язык. Сам средний язык, Тален, воину не очень — то нравился: в языке этом имелись лишь те звуки, которые были в том или ином виде доступны остальным расам. Упор делался на отчётливость, а не на благозвучие. В Меорне Тален использовался постольку, поскольку в нём частыми гостями были всевозможные торговцы.

Сайир, помимо прочего, обозначал заметное положение в религиозной иерархии: сайир вхож почти во все культовые сооружения Хранительницы Леса, и с его мнением считаются даже высшие иерархи. Что не очень типично: в культе Хранительницы, Младшей из Триады, практически все ступени иерархии занимают женщины.

Ольты, без сомнения, обладают врождёнными магическими способностями. Несмотря на солидный возраст и положение в обществе, рядом с Вемкамтамаи Ривллим ощущал себя мальчишкой. Само собой получалось называть его уважительно и обращаться за советом.

…Он быстро отыскал место, где ещё оставались пригодные в пищу клубни, и принялся откапывать их ножом. Интересно, откуда ольт знал, что клубни надо искать именно здесь? Все они были как на подбор: крупные, гладкие, словно не хальга, а культурный картофель.

Положительно, этот ольт весьма не прост. Надо будет понять, отчего его держали здесь. Вемкамтамаи… так… что это может означать? Надо получше изучить ольтский язык. Не спрашивать же напрямую — не принято!

— Что такое хелауа? — спросила Фиар, как только воин удалился достаточно далеко.

Ольт довольно долго молчал. Он, конечно же, знал ответ. «Helauah» — «небольшое хищное животное». Неблагодарное животное. Из тех, что первым делом впиваются зубами в руку, вызволившую из смертельной ловушки. Архаичное слово, взятое из одного из священных гимнов Триады. Сам того не зная, Ривллим очень много рассказал и о себе, и о Фиар. Всего одним словом.

— Так что же это?

— Вряд ли я должен отвечать, — медленно проговорил слепой и повернул лицо к девушке. — Я ощущаю в тебе нечто большее, нежели власть над огнём, эллено. Я прав?

Девушка осеклась и глаза её расширились. Пальцы правой руки непроизвольно погладили браслет на левом запястье.

— Прав я? — переспросил ольт.

— Да, — неохотно призналась девушка. — Но…

— Я умею хранить тайны, как ты сама убедилась, — продолжал ольт. — Что означает это прозвище, ты либо узнаешь от него, либо не узнаешь вовсе. Впрочем, я догадываюсь, отчего он дал тебе его. У тебя на запястьях остались браслеты, верно?

— Откуда тебе… откуда вам знать? — поразилась девушка.

— Я много прожил, и думать пока что не разучился. Да и слух у меня превосходный. Хочешь, я сниму их с тебя?

— Нет! — глаза девушки вспыхнули огнём. — Нет, ни за что! — она отодвинулась от слепого, словно тот намеревался схватить её.

— Вот видишь, — ольт отвернулся. — Тебе придётся спросить его самого.

— Вот ещё! — девушка презрительно вскинула голову. — Он всё скажет и сделает сам. Я знаю, чем мне это грозит в противном случае.

— Суеверия поражают не только людей, — проговорил ольт с грустью в голосе.

При этих словах девушка вздрогнула и пристально посмотрела на странного собеседника. Эллено, значит. «Дитя», в одном из переводов. Во всяком случае, она знала, что это означает.

— Ты слишком простого мнения о нём, — добавил ольт. — Ты видела его меч?

— Видела.

— На что он похож?

Девушка задумалась. Меч был необычным, огромным, с ярко пылающей золотой полосой вдоль клинка, со многими надписями на крестовине. Как ни странно, с эмблемой самих Башен — правильный шестиугольник, жирная точка в центре, соединённая волнистыми линиями с каждой из вершин. На что же он походил? Или… на кого?

— Он весь словно из золота, — ответила она, наконец, — И кажется живым. А откуда вы знаете про меч?

— То, что я не получаю от зрения, я получаю от всего остального, — вновь повторил слепой. И повторил свой странный жест, который девушка уже видела: соединил кисти рук за затылком так, чтобы кончики пальцев касались друг друга и медленно провёл соединёнными руками через голову, прикоснувшись в конце концов к груди.

— Он возвращается, — произнёс ольт неожиданно. — Поговорим о чём — нибудь другом. Но запомни вот что: меч у него в высшей степени необычный. Если хочешь добиться своего, тебе придётся очень долго путешествовать с ним. Возможно, до конца жизни.

— Я… — начала было девушка, но тут из мрака в круг света шагнул Ривллим и вывалил на траву огромную груду клубней.