Безвозмездный дар

— Ты знаешь мое имя, уважаемый, — отозвался тогда дарион, бросив короткий взгляд на богато украшенный походный плащ своего гостя. — Но я не знаю твоего.

— Я Эниант, князь Ровельта, — было ответом. — Моя страна находится поблизости от трех великих государств долины Веаннелер. Моя просьба покажется тебе очень необычной.

— Отчего же, — дарион пожал плечами. — Я знаю, что тебе нужно. Тебе нужно оружие, не знающее себе равных; тебе нужны доспехи и украшения, достойные твоей супруги. Это, конечно, в первую очередь. Ответь, пожалуйста, прав ли я, — и повернулся к рабочему столу, на котором, на куске бархата, лежал прекрасный, сияющий, словно солнце, кинжал.

— Верно говорят, что дарионы не знают ни титулов, ни вежливости,

— ответил князь, поморщившись. — Верно, мастер, мне нужно и это. Но это только часть. Ровельт осаждают нечестивцы, поклоняющиеся Темным владыкам; и обычное — да и магическое оружие — не способно отразить эту угрозу.

Дарион вздрогнул и вновь повернулся к своему собеседнику.

— Милость Хранительницы нельзя вызвать по собственной воле, — произнес он медленно. — И оружие, освященное Ею, не принесет удачи тмоу, кто приобретет его, как бы дорого ни было заплачено. Ты должен знать это, князь.

— Я знаю, — отвечал Эниант устало. — Потому прошу тебя о гораздо большем. Я не знаю, как ты получил благословение Хранительницы… но я знаю, что его можно передать другому.

Наступило долго молчание.

— Ты сошел с ума, — медленно и ровно проговорил Овельтар. — Ты сам не знаешь, чего добиваешься. Хочешь ли ты узнать, что именно это за благословение?

Князь рассмеялся.

— Нет, дарион, ты действительно обо мне очень низкого мнения. Чего будет стоить этот дар, если я о нем буду знать заранее? Нет, мне он нужен таков, каков он есть. Со всеми преимуществами и недостатками. Я согласен на все — иначе моя страна уйдет в небытие.

Дарион долго думал, сжимая в руке резец.

— Я дам тебе ответ завтра, — ответил он, чуть поджав губы. — Пока же прошу быть моим гостем. Может быть, после этого одной глупой легендой о дарионах будет меньше.

Князь молча поклонился. Как равному.

— …Да, — произнес Овельтар, зная, что оба они видели сейчас одно и то же. — А потом я ответил, что никогда не соглашусь.

— И я чуть не зарубил тебя на месте, — усмехнулся Эниант. — После чего чудом добрался до тракта… Ответь мне, дарион, отчего ты был так уверен, что я тебя не трону?

— Ты так стремился к своей цели, что не мог себе позволить навсегда потерять ее, — ответил человечек, не раздумывая. Хоть и был он на две головы ниже человека, не оставалось никаких сомнений, кто из них на кого глядит сверху вниз. — Впрочем, ты и сейчас к ней стремишься, — добавил Овельтар, осторожно возвращая бокал на стол. — Должно быть, не потерял еще надежды. Мне, право, становится интересно…

— Узнаешь в свое время, — было ответом. Эниант поставил на стол бутыль вина в потертой тростниковой оплетке. — Прошу, Овельтар, теперь угощаю я. Пей, поскольку, должно быть, это последнее вино из Ровельта. За прошедшие года наши владения сильно уменьшились, и нас не втаптывают в пыль только потому, что уже не считают серьезными противниками. Впрочем, все вершится по воле богов.

Вино пили молча.

— Отменно, — похвалил дарион несколько минут спустя. — Я бы снизошел до твоей просьбы хотя бы ради этого вина. Но выбор сделан, Эниант. И времени у тебя осталось совсем немного. Несколько дней, не более.

— По воле богов, — медленно повторил тот, кого дарион именовал князем. — Мне было предсказано, что жить я буду очень долго и прославлюсь. Однако я был вынужден оставить княжество своему сыну — поскольку твое, дарион, упрямство, вынудило меня пожертвовать почти всем. Если я потерплю неудачу и в этот раз, то вернусь домой хотя бы для того, чтобы повесить прорицателя.

И вновь наполнил бокалы.

— В следующий раз ты попытался мне угрожать, — тихо произнес Овельтар, когда морщины мало-помалу покинули лоб Энианта. — Сейчас, конечно, это кажется смешным…

…В тот раз князь был одет уже попроще — возможно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Надо было бы проклинать того, кто воздвиг так много храмов Владычицы Лесов… но как осмелишься даже думать о подобных проклятиях в таком месте? Непостижимо было, зачем дарион постоянно переезжает с места на место. Из храма в храм. Продолжая оставлять после себя украшения и храмовую утварь неслыханной красоты. Просто так, ни получая за это ни единого медного гроша…

— Я узнал тебя, — услышал он. — Если ты надеешься вновь уговорить меня, князь, то лучше уезжай немедленно. Мне некуда торопиться, но время, потраченное на бессмысленные разговоры, — невосполнимая потеря.

Князь, однако, не спешил впадать в ярость и, произнеся положенные формулы приветствия, уселся рядом.

— Кроме уговоров, иногда помогает сила, — произнес он тихо.

Мастер на миг широко открыл глаза.

— Ты угрожаешь мне? — осведомился он недоверчиво. — Здесь, в храме? Повтори, пожалуйста, я не верю собственным ушам.

— Я не собираюсь угрожать тебе, — столь же тихо и бесцветно добавил Эниант. — Но я знаю, кому можно угрожать — так, чтобы ты мог считаться с моими неприятностями.

— И ты собираешься получить благословение подобным образом? — дарион недоуменно покачал головой. — Видимо, дела твои действительно столь плохи, что ты решился на такое. Хорошо. Мы поговорим об этом завтра.

— Но…

— Завтра, — повторил дарион и скрылся за дверью.

Которую плотно закрыл за собой.

Эниант некоторое время смотрел в ярко-оранжевые недра горна, после чего опустил локти на колени и закрыл ладонями лицо.

Легче от этого не становилось.

— …И я сказал, что все мои родственники давно попрощались со мной.

— Да, — подтвердил Эниант с чувством. — И я подумал даже, что не осталось ничего, что могло бы заставить тебя отказаться от дара в мою пользу.

— Так оно и есть, — ответил Овельтар, довольно улыбаясь. — Я сочувствую твоим бедам, князь. Но не проще ли положиться на милость богов? Они любят шутить над нами шутки, но пытаться рисковать всем, чтобы пойти им наперекор… — и он покачал головой. — Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

— И все же я надеюсь, — повторил Эниант. — Ну что, Овельтар, могу ли я попытаться еще раз?

— Завтра, — произнес дарион, вставая из-за стола. — Боишься, что я убегу, князь? Напрасно боишься. Бежать мне некуда.

Эниант усмехнулся, но возражать не стал.

— Во всяком случае, у меня достойный противник, — произнес он, наклоняя голову.

— У человека есть только один противник, — возразил Овельтар, аккуратно складывая инструменты в ящичек. — Он сам. Добрых снов, князь. Завтра будет чудесный день.

…Проснулся Эниант чуть свет и тихонько прокрался к выходу из храма. Из комнаты-мастерской дариона уже доносилась знакомая песенка и тихий лязг металла о металл.

— Я узнал, что твой дар иссякнет, едва ты создашь тысячу предметов во имя Хранительницы, — начал князь. С удовлетворением отметив, что дарион ощутимо вздрогнул.

— Откуда ты знаешь? — спросил Овельтар глухим голосом.

— Боги, как ты заметил, любят шутить, — ответил Эниант, осторожно опуская на пол просторную сумку. — Тебе, вероятно, сказали, что никто не узнает об этом? Увы, я узнал. Венец, который ты заканчиваешь — тысячный предмет.

— Верно, — кивнул мастер. — надеюсь, ты не собираешься мешать мне заканчивать его?

— Ни в коем случае, — помотал головой Эниант. — Но я помешаю тебе, как ты правильно догадался. Смотри.

И он открыл сумку и на стол легло ожерелье. Не было в нем ни крупинки золота, ни единого драгоценного камня. Бронза и речная галька… но невозможно было оторвать глаз от этого произведения искусства.

— Узнал, я вижу, — еще раз усмехнулся Эниант. Скверной была его улыбка. — Я купил его, купил за большие деньги. И теперь…