Властелины погоды

Я опустил голову.

– И вот еще что, – продолжал отец, – рано или поздно Маррет захочет проводить эксперименты в обход закона. Меня не удивит, если на этой почве у вас начнутся неприятности с правительством.

– Мы и не сомневаемся, что Россмен при первом же удобном случае начнет ставить нам палки в колеса. Но думаю…

– Да не смотри ты на это как на дуэль между Россменом и Марретом! Я же сказал «в обход закона». Ты когда-нибудь слышал о Федеральном Комитете по охране окружающей среды?

Пришлось признаться, что о таком учреждении я не слышал.

– Так услышишь. В его руках воздушное пространство страны.

– Ты хочешь сказать, что они распоряжаются атмосферой?

– В некотором роде, – сказал отец, с улыбкой глядя на мою сконфуженную физиономию. – Я навел кое-какие справки перед отъездом из Гонолулу. ФКООС – это комитет, который осуществляет все правительственные программы по проблемам загрязнения атмосферы, по океанографии и картографии, а также все виды геофизических исследований. И Бюро погоды – это составная его часть, так-то вот.

– Об этом я не знал.

– Вот уже около пятнадцати лет ФКООС уполномочен разрешать или запрещать проведение экспериментов по управлению погодой. За это время они уже свернули шею немалому числу фанатиков. Скажем, какая разница между вашим засеиванием облаков и загрязнением атмосферы? Ответ зависит от того, к кому вы обратитесь с этим вопросом.

– Не станут же они, не разобравшись, с ходу отвергать официальный запрос… – Тут до меня дошло, на что намекал отец. – Значит, если Россмен захочет с нами разделаться, он будет действовать через ФКООС.

– Возможно, именно так он и поступит. Бьюсь об заклад, в Комитете его знают лучше, чем твоего друга Маррета.

Я промолчал.

– Тебе предстоит нелегкий год, Джереми, – сказал отец, поглаживая край стола. – И очень полезный, как мне представляется. Жду тебя домой к концу года – ты тогда будешь не столь оптимистичным, но вместе с тем и более мудрым, и сможешь всей душой отдаться работе в такой серьезной фирме, какой является «Торнтон пасифик энтерпрайзис».

– Разгребать дно морское?

– Через год все это представится тебе в ином свете.

До открытия «Эола» я не тратил времени зря. Но в моей памяти не переставали звучать спокойные предостережения отца.

В течение шести недель, пока Тэд добивался своего докторского диплома в Технологическом, я носился по всем отделениям «Торнтона», подбирая работников в Бостоне, Хартфорде, Нью-Йорке и Вашингтоне. Во время уик-эндов в Торнтоне дядя Лоуэлл и дядя Тернер подтрунивали надо мной: только и разговоров было, что о моем «пиратстве», после того как я переманил в «Эол» несколько молодых административных работников. Но они редко отказывали мне, когда я говорил о своем намерении «украсть» кого-нибудь из штата.

Я даже слетал в Гонолулу, и, когда я увел четырех самых толковых сотрудников из «Торнтон пасифик», отец перестал снисходительно улыбаться. Я хорошо знал отцовских служащих, и они знали меня. Возможность сразу занять высокий пост в новехонькой компании, вместо того чтобы годами ждать повышения, была слишком заманчива, они не могли от нее отказаться.

К середине июня «Эол» уже имел собственное правление: административное, финансовое, коммерческое, эксплуатационное. Во главе правления стоял я. Имелся у нас и научный персонал в лице Тэда Маррета и Тули Нойона.

Мы подыскали весьма удобное помещение в Бостоне, возле аэропорта Логан: сняли весь верхний этаж четырехэтажного здания. Главная станция Бюро погоды находилась в том же здании – она располагалась на крыше, – и очень скоро мы близко познакомились с се работниками.

В тот день, когда Тули и Тэд получили свои дипломы, мы с Барни втайне от них подготовили праздничный вечер – сняли банкетный зал в ресторане того отеля, где я жил. Барни позвала всех приятелей Тэда – пришло больше половины Климатологического отдела и почти весь Технологический институт.

Все сошло как нельзя лучше, если не считать пустяка, который впервые за время нашего знакомства вывел из себя обычно спокойного Тули. Впрочем, я вполне разделял его чувство, когда узнал, что Тэд почти всем присутствующим обещал работу в «Эоле».

Мне понадобился весь уик-энд, чтобы немного прийти в себя. Утром в понедельник мы вместе с Полем Куком, который ведал кадрами нашей фирмы, встретились в моем кабинете с Тэдом. Помещение было небольшое, с одним окном, которое было обращено в сторону аэропорта и гавани. Вся обстановка состояла из скромного деревянного стола, кушетки и нескольких стульев. На стенах висело несколько картин.

– Верно, нелегко обитать так близко к природе, – воскликнул Тэд, плюхаясь на тахту. – Датская мебель. Наша или привозная?

– Из Швеции, – сказал я. – И картины – не копии, оригиналы. Мне они нравятся. Но если тебя они раздражают, можно их снять и покрасить стены, как в Климатологическом, в твой любимый серый цвет.

Он изобразил на своем лице испуг.

– Даже абстрактные полотна лучше, чем стены Климатологического!

– Ну, а теперь, когда вопрос с обстановкой в офисе улажен, – сказал Поль, выравнивая толстенную пачку бумаг на моем столе, – не поговорить ли нагл немного о работе?

Среди служащих «Эола» Поль Кук считался стариком, ему перевалило за тридцать. Это был коренастый решительный мужчина с намечающейся лысиной и квадратной челюстью.

– Вот заявления о приеме на работу, – сказал он, постукивая пачкой бумаг по столу. – Все они поступили от людей, называющих себя вашими друзьями, Тэдди. Вы и в самом деле всем им обещали место здесь?

Тэд вскинул брови.

– Может, я и погорячился немного. Но среди них есть чертовски хорошие ребята.

– Очень мило с твоей стороны, – сказал я. – Но нам-то нужны не просто хорошие ребята, а отличные работники. И далеко не так много, по крайней мере на сегодняшний день.

– Знаю точно, кто мне нужен, – теперь уже совершенно серьезно заявил Тэд. – Побереги нервы. Через неделю я наберу исполнителей.

Поль облегченно вздохнул, а я сказал:

– Ловлю тебя на слове. Но помни, через две недели долгосрочные прогнозы должны начать поступать к нашим клиентам.

– Будет сделано.

– Что касается заказчиков, нужно приобрести их как можно больше: мы не можем рассчитывать только на «Торнтон».

– А вот это уже не моя забота, – возразил Тэд. – Мое дело – выдавать долгосрочные прогнозы и вести научные исследования. Заполучать заказчиков – твое дело.

Что ж, он был прав.

– Ладно. Шею на этом сломаю, но доходов от нового дела добьюсь.

– Надеюсь, вам нравится летать, – сказал Поль. – Вам теперь придется провести немало времени в самолетах.

Наблюдать облака с земли – ничто по сравнению с тем, что ты видишь, когда находишься в их собственном царстве, наверху, и летишь вместе с ними, рядом с ними. Отправляешься в путь на закате, когда тяжелые серые слоистые облака окутывают землю, вклиниваешься в них и видишь, как исчезает земля, и вдруг – точно взрыв! – небо, пурпурное, словно королевский ковер, оно раскинулось перед тобой вплоть до горизонта, где заходит Солнце. Что на земле может сравниться с этим! На большой высоте небо всегда чистое, какая бы погода ни была внизу, – разве что блеснет кристалликами замерзшее перистое облачко. Там, высоко, каждый день сияет солнце, и небо всегда чисто голубое. Под тобой проносятся, будто взбитые невидимой рукой, кучевые облака – пухлые, взлохмаченные, отбрасывающие вниз бегущие тени. Тропами и дорогами шествуют облака вдоль поверхности земли, порождая порой гигантские штормы, которые опустошают все внизу, а вверху возникает картина сияющей белыми пиками и метельными равнинами Антарктиды. Пролетая сквозь тучи, самолет сотрясается в яростных порывах воздушных течений, видимость ухудшается, завеса тумана то вплотную смыкается вокруг самолета, то расходится, пока окончательно не скроет все так, что не видно даже крыла самолета. Грохочут громоздящиеся грозовые тучи, освещая все вокруг вспышками молний. Но вот самолет приземляется, он снова в дождливом, сером мире, снова под изменчивыми небесами, снова в мире погоды.