Страница 3 из 4
Конфликт обозначился, но замер. На весь рейд времени ушло менее часа.
Прибежал на участок. Ничего не объясняя, кинул детали автомата молодому напарнику: "На собирай, если чего не хватает..." Но детали были все, даже и патроны. Евгений связался с КП: "Всё в порядке, нарушений нет". "А с тобой?" - видимо, зам. по разведке что-то почувствовал в голосе. "В норме",ответил Евгений.
Под утро их сменили. Они легли спать, а в восемь утра на заставе переполох. Приказано поднять ночные наряды, доложить, как проходило дежурство. Оказалось, иранская сторона на месте официальных встреч на мосту подняла большой флаг (бело-зелёножёлтый, 2X3 метра), что, согласно международному протоколу, означало:
есть пограничный конфликт, на переговоры вызывается военный представитель в ранге не ниже командующего Закавказским пограничным округом.
Значит, произошло нечто экстраординарное. После большого флага могло последовать обращение в МИД, и тогда конфликт переходил из пограничного в межгосударственный. Существовал и малый флаг треугольной формы, поднимавшийся для решения местных проблем - тогда на связь вызывался начальник заставы или дежурный.
Командование заставы попало в нелепое положение: иранская сторона объявила о конфликте, на разбирательство уже вылетел генерал (время встречи обозначено строго), а им никому ничего не известно, потому что ночные смены доложили - происшествий нет!
Ночная смена через кабинет начальника заставы проходила быстро. Его заместитель вышел в коридор, чтобы пригласить следующих. Пробегая взглядом по шеренге ожидающих, остановился, увидев лицо молодого напарника Евгения. "Так. Все свободны. Ты,- обратился к нему,- и ты тоже,- пальцем в Евгения,- заходите". "Рассказывай", - потребовали от Евгения. "За время несения службы нарушения границы не обнаружено!" - отрапортовал тот. Шеф по разведке внимательно на него посмотрел: "Свободен. Подожди в коридоре". Через пять минут молодого кудато увёл подошедший капитан. Евгения было зазвали обратно, да выручил садящийся вертолёт: прилетел озабоченный командующий Закавказским пограничным округом генерал-майор Песков.
Начальник заставы и генерал сразу поехали на встречу, шеф по разведке тоже исчез, бросив Евгению: "Пока свободен". Застава затаилась.
Машина с генералом и батей вернулась через час, но настроение у сидевших в ней кардинально изменилось - они улыбались. А произошло с ними вот что.
Иранская сторона заявила протест в связи с тем, что прошедшей ночью с советской стороны на пост иранской жандармерии было совершено бандитское нападение группой неизвестных лиц. Группа, вырезав полпоста, беспрепятственно ушла обратно. Наш генерал попросил два часа для выяснения обстоятельств и выехал на указанное иранцами место конфликта с лучшими кинологами и собаками. Через десять минут спецы выяснили: с иранской стороны на советскую приходили, а потом ушли два человека; с советской на иранскую уходил один человек и тоже вернулся. Вывод лежал на поверхности: два иранских жандарма незаконно пересекли границу СССР и силой увели советского пограничника.
Добывая себе свободу, он убил в неравной схватке трёх жандармов. Версия казалась тем более безупречной, что, пока начальство распивало чаи под деревом, дожидаясь условленного часа для второй встречи с иранцами, во дворе заставы появилась овчарка.
Подбежав к сидевшим на лавочке пограничникам, она ткнулась носом в сапоги Евгения, уселась на землю и глухо лайнула. Евгений похолодел, хотя собачий демарш ничего неожиданного ему не дал, напарник его наверняка всё, что знал, передал начальству.
Через два часа генерал рассказал иранцам о геройском поведении в плену советского пограничника и о том, какие нехорошие иногда бывают иранские пограничники. А заодно поинтересовался: остались ли ещё у иранской стороны претензии к советской стороне. Претензий не осталось, большой флаг был спущен.
Ещё несколько раз подступало начальство к Евгению, но ничего не добилось. Генерал перед вылетом вызвал Евгения. "Ну что, расскажешь, как было дело?" - "Никак нет, товарищ генералмайор, не было никаких происшествий!"
- "Ладно, сынок, у меня ещё служба долгая, я подожду". С тем и улетел.
10 января 1970 года вышел приказ о демобилизации. С заставы увольняли в запас по одному-два человека, чтобы не оголять границу. Евгений уходил первым. Его доставили в Нахичевань, а оттуда в 18.05 отходил поезд в Ростовна-Дону. Уже до поезда часа полтора остаётся, время собираться на вокзал, как вдруг сообщают - явиться к генералу. Так всё и ёкнуло внутри у Евгения:
опять врать, выворачиваться. Заходит, докладывает о прибытии. "Ну-ну,перебивает генерал добродушно,- я же обещал тебе, что дождусь. Рассказывай подробности". Подполковника какого-то вызвал, по виду особист. Тот сел в стороне, тоже слушать приготовился.
Евгений принялся было за старое, но генерал перебил: "Брось, я же тебя до сегодняшнего дня не трогал. Меня только подробности интересуют". Евгений чуть ли не со слезами на глазах: "А майору, начальнику заставы, от моего рассказа ничего не будет? Он не пострадает?" - "Да если он таких бойцов воспитывает, кто же его упрекнёт? Не бойся, всё будет в порядке с твоим батей, вот тебе моё елово".
И тут Евгений раскололся: не уследил за молодым, потерял бдительность, а когда всё увидел, решил любой ценой вернуть оружие. Страх и за себя был, конечно, но прежде всего за заставу, за батю - что их подвёл. Пошёл туда. Нашёл автомат. Троих пришлось убить.
Короткими фразами докладывал Евгении. Генерал обратился к подполковнику: "Да, молодец начальник заставы, хорошо воспитал. Ну что, сынок, и ты молодец. На твоём месте я бы поступил точно так же. Откровенно - тебе положен орден Красной Звезды.
Но ошибку ты допустил, хотя хватило мужества и умения её исправить. А поэтому возьми-ка вот это на память и в знак моего личного уважения". И подаёт генерал Евгению "командирские" часы - юбилейные, позолоченные.
"Носи, сынок, на память о службе на границе. Не опоздаешь на поезд?" Евгений коробочку эту с часами к груди прижал, как Звезду Героя, волнуется, счастлив. Оттого, что наконец-то раскрылся, хотя ему и с самого начала особо стыдиться было нечего, но боялся он товарищей подвести. Оттого, что генерал его понял и так тепло, так почеловечески с ним попрощался. Оттого, наконец, что неожиданный и потому ещё более ценный подарок получил.