Страница 4 из 19
Мимическая сцена и танец хоровода нимф с цветами и вуалями вкруг Лиссы продолжается. Обессиленная и улыбающаяся, Лисса склоняется на землю. В это время легкими скользящими шагами в хоровод, разнимая его, входит Сон. На нем белый хитон и короткая дымчатая перекидка. За плечами большие крылья — одно белое, другое черное; на легком серебряном шлеме, который надвинут на лоб, такие же крылья, только маленькие и в обратном порядке. У бога бледное овально-матовое лицо и опущенные глаза с длинными и темными стрельчатыми ресницами. Он совсем еще молодой, безбородый. В правой руке у него рог с маковыми зернами. Войдя в толпу без торопливости, он кропит Лиссу зернами; некоторые из них попадают в одну из нимф, и она в дремоте склоняется на плечо к подруге. Другие нимфы тихо берут ее и укладывают на землю, устраивая ей ложе из цветов и моха. Лисса, сидя, качается, но еще борется со сном. Тогда Сон со словами «Здравствуй, сестра!» подходит к Лиссе и целует ее в щеку. Лисса падает как подкошенная и тотчас засыпает. Нимфы расходятся розовые, возбужденные танцем. Одни пьют, припав к кувшинам или поднимая их, другие, закидывая белые руки за голову; третьи обмахиваются кисеей или большими листьями папоротника. Некоторые поправляют волосы. Сон, ни на кого не глядя и даже не поднимая головы, легкими, как бы рассеянными шагами покидает сцену, проходя через нее.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Корифей, Иксион и спящая Лисса.
КорифейСвободен ты, и если бы укрытьсяХотел ты, гость… вот лес… иди туда.Несчастие твое мои сковалоУста и ум пытливый, Иксион.Беги, пока не пробудилась Лисса.ИксионБежать? О нет… богини… На землеПриюта царь без царства не имеет.КорифейА где же был, скиталец, ты царем?ИксионВ Фессалии отважные лапитыМне чистили крылатых кобылиц…Их двадцать семь взрастил я золотистых,Мой город был прославленный Гиртон.КорифейА где ж твоя дружина?.. Или ЛиссыИ латники и конные бегут?ИксионОни бегут несчастных, ореада…Корифей(после раздумья)Ты говоришь: несчастных, и боюсьНедужное я растревожить сердце.На золотых вершинах алтарейНе ставят нам… И помощи не молятУ слабых нимф… Но муки состраданьеЖивое, царь, встречают и у нас.И нет для сердца нимфы виноватых.ИксионЯ не таю несчастий… И терятьМне нечего под солнцем, ореада.Иль думаешь — с мольбою в первый разИздалека к душистым розам, дева,Я, припадая, плачу? Сколько их,И нежных губ, и гордых, для отказаЯ разжимал мольбами.И цари,И женщины, и дети, и герои,Вчерашние рабы и боги мне…Кто не сказал еще… «Оставь нас, грешник!»И, от стыда поднять не смея глаз,Я к Лиссе шел печальный, только Лисса,Как черная могила, никогоОт очага холодного не гонит.И дальше шли мы с ней из дома в дом,А по пятам за нами голод бледный,Как брошенный ребенок, шел и плакал.О, сколько мы безрадостных ночейПод ливнями холодными не спали!Впадала все ж и Лисса в забытьеТяжелое… его ты видишь, нимфа,Но сладкий сон меня не обнималДо утренней зари… И мрак печальныхМне высылал детей… тогда… ОниУ моего садились изголовьяБезмолвные… иль, руки над кострамиОзябшие согревши, исчезали.И я двоих запомнил и потомИх узнавал. В серебряных сединахЯ старика запомнил: телом былКак уголь он. Но с ним являлась деваБелее вас, о нимфы, с золотойТяжелою волнистою косой…Нимфа(которая слушала молча и, лежа на груди, опираясь на локти, не сводила глаз с рассказчика)С волнистою и золотой, как я…Другие нимфыТс… с…ИксионИ иногда часами у костра,Беззвучною обмениваясь речью,Те призраки играли в кости — страхОхватывал мне сердце-то не кости,То уголья горячие в их пальцахКраснели и дымились… и старикДрожащей их хватал рукой, а деваМне, плача, простирала руки… Верно,Обманывал ее старик, и виделНа пальцах я у ней ожогов след,И ей хотел помочь я… И метался.Она ж, ломая руки, исчезала.