Страница 2 из 15
С неделю не ходил в школу, да и потом месяца три из-за гипса мог лишь с трудом выводить каракули. В результате в той четверти впервые вылетел из отличников. Не знаю, по чьей инициативе, но, когда вернулся в класс, нас с Юрой рассадили, а наши отношения прекратились…
Еще до выпуска из седьмого класса, нам объявили, что дальше будем обучаться по особой программе. Кроме аттестатов зрелости, по окончании двенадцатого класса мы получим дипломы технологов холодной обработки металлов. Естественно, такая перспектива устраивала не всех. Особенно ребят успевающих и целеустремленных. И восьмые классы были сформированы заново – из учащихся близлежащих школ.
Мои родители не захотели, чтобы я перешел в другую школу. Что-то подсказывало, все может перемениться. Так и оказалось. Эксперимент не удался, и перед новогодними каникулами нам объявили, что мы возвращаемся к старой программе обучения. И, вплоть до нашего выпуска, школа оставалась единственной в городе школой-десятилеткой. Все, кто ушли, ринулись назад. Но обратного пути не было.
Какое-то время мы поддерживали отношения с нашими бывшими одноклассниками, но прошли три года, и мы окончили школу. У нас началась «взрослая» жизнь, с другим кругом забот и интересов. Нам предстоял нелегкий выбор будущего, а у них маячил еще целый год школьной жизни.
Даже связи с одноклассниками своего выпускного класса постепенно слабели, а то и полностью прекратились – зачастую, сразу же после выпускного вечера. Но, пока жил в родном городе, или же гораздо чаще, чем в последующие годы, приезжал погостить, случайная информация о моих товарищах доходила.
Так узнал, что Юра Елдышев и Петя Поляков поступили в МГУ. Петя был уникальным человеком. Он мне всегда нравился своей уверенностью и целеустремленностью. Учился стабильно, на уровне выше среднего, но в отличниках не ходил. Еще в четвертом классе зачитали его сочинение, в котором тот заявил, что его мечта – стать профессором математики в МГУ.
Класс лишь смеялся, ведь наши мечты в то время были совсем иными – мы хотели стать летчиками, моряками, полярниками…
Доходили слухи, что Петя окончил МГУ, защитил кандидатскую, а затем докторскую, и действительно стал университетским профессором. Его судьба трагична – добившись всего, он внезапно заболел и скоропостижно умер.
Мне думается, и в школьной, и в университетской жизни Юры именно Петя занял мое место друга…
И вот почти через полвека с момента нашей последней встречи с Юрой, я набрал его данные в поисковой системе сайта odnoklassniki.ru, и через мгновенье увидел его фото. Я сразу его узнал, да и указанные им данные не вызывали сомнений. И все же…
Недолго думая, тут же отправил первое послание:
«Привет из детства!
Юра, если помнишь военный городок ХВАИВУ, школу №36 города Харькова и, наконец, Толю Зарецкого – отзовись».
Ответ пришел на следующий день. Это действительно был Юра, которого я знал. Конечно же, он помнил меня, как школьного друга. И я отправил эту весточку, поскольку он ее с нетерпением ждал:
«Привет, дружище!
Спасибо, что так быстро откликнулся на мое послание.
Что тебе рассказать о себе?
Родной Харьков покинул в 1969 году. С 1973 года живу в Москве.
В 1971 году женился (жена – Татьяна), в 1972 году родилась дочь Светлана, замужем. С 2000 года живет у мужа – в Италии, в районе Венеции.
Об учебе и работе быстро не расскажешь. Учился постоянно, да и поработал немало, вот только результатами своей деятельности недоволен.
Успел поработать в Харькове, в Сибири, в Средней Азии, в Италии и, разумеется, в Москве. Трудовой стаж с 1962 года.
Если интересно, постепенно опишу свою жизнь.
Юра, часто вас всех вспоминаю: тебя, Петю Полякова, Алика Гершгорина, Борю Фельдмана, Женю Шлиффера, – словом, тех, кто ушел тогда с тобой.
Если что о них знаешь, напиши.
Разумеется, интересно узнать, как сложилась твоя жизнь.
Обнимаю, Толик».
И снова ответ на мое послание не заставил ждать. Юра написал о себе, не вдаваясь в подробности. А, кроме того, сообщил, что Петя Поляков – профессор математики Университета Вайоминга, последние лет двадцать живет в США.
Последняя новость ошеломила. Человек, которого много лет считал умершим – жив! Я был счастлив… Оказалось, трагедия случилась не с Петей, а с его младшим братом. Он, как и Петя, окончил МГУ, был таким же талантливым, достиг подобных результатов. А слухи о смерти, которые дошли до меня, содержали лишь фамилию и перечень достижений, которые у братьев были одинаковыми.
Мне очень хотелось немедленно встретиться с Юрой, как он предлагал в своем послании, но какое-то шестое чувство и отголоски прошлых обид подсказывали:
«Не спеши… Пообщайся на дистанции. Попробуй рассказать о своей жизни, но не просто как о череде событий, а о тех душевных переживаниях, которые делают человека личностью. Друг поймет и ответит хотя бы искренним сопереживанием. Недруг порадуется неудачам. Любопытный удовлетворит порок, но останется равнодушным. Ты все почувствуешь по реакции на твои послания другу… А пока искренне считай его другом, ведь когда-то это так и было».
И я продолжил переписку:
«Привет!
Чем же я смог тебя заинтриговать? У тебя самого, мне показалось, такая яркая жизнь. Представляю, скольких трудов это стоило.
Предложение свидеться, конечно же, понравилось. Правда, у меня сейчас время радикальных перемен, а это напрягает. Так что, давай, дождемся лучших времен. Главное, что мы снова нашлись – почти через полвека!
Немного о себе. Я активный пенсионер. Правда, в дополнение к отдыху на огородных грядках вынужден продолжать работу, которую начал 10 лет назад.
Я учредитель и генеральный директор кучи небольших производств и двух заводов в Подмосковье, созданных мной с нуля и успешно работающих до сих пор, увы, без меня. Каждый раз из-за недобросовестных партнеров приходилось все бросать и начинать сначала. Вот и сейчас готовлюсь к очередной попытке. Надеюсь на успех».
Юра не настаивал на встрече. До лучших времен решили ограничиться контактами в Интернете. И я начал нашу словесную дуэль, не представляя, во что это в конечном итоге выльется…
Достаточно скоро понял, что посылал письма равнодушному человеку, который удовлетворил любопытство, а детали моей жизни его не занимали. Но просто так остановить поток нахлынувших воспоминаний уже не смог. И продолжил накапливать в недрах компьютера все новые и новые письма, не отправляя их больше никому…
Папка «Неотправленные письма другу» пухла и пухла, пока ни стала превращаться в подобие рукописи довольно объемистой книги. И тогда я переслал содержимое папки моей дочери Светлане и старинному армейскому другу Александру Дудееву – большому любителю литературы и автору стихов «Книги любви», изданной им в 2003 году.
Мнение столь разных людей было однозначным – это интересно нам и будет интересным многим, а значит надо продолжать писать письма-воспоминания. Потому что это рассказ не только о трудной судьбе главного героя, жившего в непростое время, но и повесть о большой любви и настоящей дружбе, которые так окрыляют людей. Это противовес негативу, который, к сожалению, обрушивается на нас со всех сторон.
Светлана Старикова, Александр Дудеев и Олеся Лапшина стали первыми читателями моей повести, и очень помогли своими замечаниями и предложениями.
И вот эта повесть перед вами… Я не изменил имен некоторых исторических, общеизвестных или особо колоритных персонажей. Остальные имена вымышлены, хотя, в принципе, в том не было необходимости. События, отраженные в повести, в целом достоверны. Главное, что старался сохранить – это постепенно стирающийся даже в памяти современников тот особый дух времени, в котором жили мои герои, а также субъективное восприятие событий, о которых мало известно, или известно лишь тем, кто в них участвовал.