Страница 3 из 16
- Да с какой это стати? За кого вы меня вообще принимаете? За неполноценного?
Его спутники переглянулись. Жестом призвав внуков к спокойствию, Керимон улыбнулся и отодвинул кожаную занавеску кареты.
- Иди. А мы посмотрим. Персель, останови цогеру.
Недоверчиво оглядываясь на оставшихся в возке эльфов, Олег выбрался наружу и, стараясь не обращать внимания на льющуюся за шиворот воду, зашагал вдоль дороги. Но не успел он отойти и на несколько метров, как размокшая глина под ногами отвратительно хлюпнула и разъехалась, открывая глубокую пасть. Из пасти выскочили мясистые клубки, разворачиваясь на ходу в толстые бурые ленты-языки.
- Беги, - заорал сзади Персель. - Шевелись, орясина, если жизнь дорога!
Но Олег уже бежал, несся изо всех сил назад, к спасительной цогере. Что-то лизнуло его в спину, разрывая рубашку и оставляя на коже ожоги. Вторая лента свистнула возле самого уха, дохнув острым колющим жаром.
- Руку, руку давай, непутевое создание, - причитал Керимон, помогая ему забраться наверх.
Персель тем временем достал из-за пояса небольшой прозрачный шарик и, почти не целясь, кинул его в направлении хищно причмокивающей пасти. Едва коснувшись дороги, шарик взорвался. Огромный столб грязи поднялся к небу, минуту постоял, грохоча и бурля, и рухнул, покрыв коричневым липким слоем росшие неподалеку деревья.
- То-то же, - сказал второй внук Керимона, смахивая со лба комок глины. - Во дает - собрался прогуляться без комплекта гиковых орешков!
- Я и говорю - невинное, беззащитное дитя.
- Да, ему нужен опекун.
- Строгое воспитание сделает из него верного подданного, - согласился старик. - Да и подзаработаешь маленько - все не лишнее будет.
Эльфы продолжали оживленно переговариваться, обсуждая пользу, которую беглый каторжник сможет принести некоему цирку Вижир, но Олег уже не слушал их. Перед его глазами заклубилось грозовое облако, колени подогнулись, и он упал на пол, напоследок больно ударившись об угол скамейки.
Следующие несколько дней показались Олегу бесконечным идиотским сном. Его поместили в просторную клетку, сплетенную из тонких, но очень крепких прутьев. К клетке был привязан крупный, угрюмого вида зверь, которого эльфы звали иглубианом. Иглубиан, представлявший собой помесь тигра с крокодилом, большую часть времени дремал, но открывал глаза всякий раз, когда пленник вставал со своей подстилки. Пять раз в день дверца открывалась, впуская Перселя с подносом еды. Все блюда были овощными - вареные коренья, растертые травы с душистым маслом, моченые ягоды. Пить давали только воду.
Клетка, в которой содержали Олега, стояла в фургоне цирка Вижир, путешествовавшего по окрестным селам с обычной увеселительной программой жонглерами, канатоходцами, парочкой клоунов и семейством дрессированных слоноподобных животных. Появление в труппе еще одного актера - уникального невменяемого уродца - Персель расценивал как исключительную благосклонность и подарок судьбы. Был срочно изобретен новый номер, в ходе которого Олег должен был выходить на сцену и демонстрировать местному населению загорелый накачанный торс. Высокие, но хрупкие, не отличавшиеся хорошей мускулатурой эльфы, приходили в восторг, снова и снова требуя показать, как вздуваются бугры бицепсов, как четкими квадратиками обрисовывается пресс. Сперва Олег пытался сопротивляться, но, познакомившись поближе с пастью иглубиана, смирился с положением вещей.
Пялясь сквозь окошко фургона на проплывавшие мимо пейзажи, он размышлял о мире, куда его занесла непонятная, но явно могучая сила. Здесь все было иначе. Непрерывно лил дождь - то сильный, падавший отвесной стеной, то мелкий, чуть накрапывающий. Чересчур блеклое, по-зимнему холодное солнце появлялось всего пару раз, звезд не показывались совсем. Было очень много растений и животных. Многоярусные леса зеленели от самой земли до верхушек огромных деревьев, вдоль дорог тянулись заросли кустарников, сады пестрели цветами, ветви гнулись под тяжестью ягод. Некоторые плоды выглядели знакомыми, другие - совершенно чужими. Усиленные вечной влажностью ароматы казались одуряющими.
Почти все эльфы не имели постоянных жилищ. Основательные каменные строения считались признаком необычайного богатства. За долгие часы пути Олег увидел всего несколько домов, способных простоять хотя бы месяц. Большинство же жило в ветхих, смастеренных из тряпок и соломы лачугах, подновлять которые приходилось каждый второй день.
- Я не понимаю! - возмущался он, обращаясь к флегматично грызущему морковку Перселю. - Почему они не построят себе хижины понадежнее? Посмотри только - дыра на дыре, стены шатаются!
- Это дорого, - пояснял тот.
- Да что тут дорогого? Вон - отличное место для каменоломни, вырубить бруса, пообтесать! И не надо будет заплату на заплату ставить!
Эльф смотрел на него снисходительно и сочувствующе.
- Развалится же все. Рассыплется.
- Да почему?
- Сие никому неведомо. Рукотворное не может быть крепким.
- А тот дом, что мы видели утром? Возле ручья? Он тоже развалится? Олег был уверен, что над ним, по обыкновению, насмехаются.
- Не думаю.
- Не думаешь? А чем он такой особенный?
- Это был особняк третьего помощника советника местного рокоссо. Полагаю, он может себе позволить немного магатония.
- Опять магатоний.
- Все еще не понимаешь? Ничего-ничего. Вспомнишь. О таком надолго забыть нельзя. Даже будучи невменяемым.
"Проклятый Литвинский", - думал Олег. - "Порву. Не посмотрю на то, что лучший друг. Надо же было в такое местечко заманить. Интересно, а как вся эта петрушка объясняется с точки зрения науки? Моментальный перенос, остроухие. И то, что понимаю я их так, будто они говорят на чистейшем русском".
Почему-то, этот вопрос волновал его больше всех остальных. В первый же день, придя в себя после сражения с глиняным зевом и немного протрезвев, он попытался прояснить ситуацию:
- А откуда вы знаете русский?
Персель бросил на него удивленный взгляд.
- Русский?
- Язык, на котором мы сейчас говорим.
Лицо эльфа, и без того продолговатое, вытянулось совсем.