Страница 29 из 124
надо печку самим топить,
надо стирать,
пол подметать,
подметать и мыть,
надо кровать стелить,
картошку чистить,
обед варить,
штопать,
латать и шить.
У русской печки стоят княгини. Впервые в жизни варят княгини суп. Рядом книга лежит поваренная.
Положили картошку, нарезали лук.
- Не забыли ли мы чего?
Положили морковку, лавровый лист.
- Не забыли ли мы чего?
Положили ложку топлёного масла.
- Не забыли ли мы чего?
Бросили соли горсть.
Получился на славу суп. Пар над горшком как облако.
Несут Волконская и Трубецкая в камеру суп - мужьям. Разлили его по мискам. Суп и горяч, и красив, и душист. И жиринки, как льдинки, плавают.
Попробовал суп Трубецкой. Попробовал суп Волконский. Смотрят на них княгини. Мол, не тяните, скажите, как суп.
- Сладок, сладок, - сказал Трубецкой.
- Ой, как сладок, - сказал Волконский.
Смутились княгини. Суп - и вдруг сладок! Что же они сварили?!
- Сладок, сладок! - опять Трубецкой.
- Ой, как сладок! - опять Волконский.
Смутились совсем княгини. Может, книга их подвела поваренная? Может, спутали соль и сахар?
Сладок, сладок! - хором твердят мужья.
Растерялись жёны теперь окончательно. Недогадливы.
Ну, а вы?
Суп ведь руками любимых сварен. Оттого он мужьям и сладок.
КОРОТКОЕ СЛОВО "НЕТ"
Вслед за Трубецкой и Волконской приехали в Сибирь жёны и других декабристов. Александра Григорьевна Муравьёва - жена Никиты Муравьёва, Наталья Дмитриевна Фонвизина - жена генерала Фонвизина, Александра Ивановна Давыдова, Елизавета Петровна Нарышкина, Александра Васильевна Ентальцева. Приехали и другие.
Рвалась к мужу и Мария Андреевна Поджио. Но где же сам Поджио? Нет о нём никаких вестей. Куда же Марии Андреевне ехать? На рудник Благодатский, на Зерентуйский? В остроги Читинский, Петровский, в другие места? Куда?!
- Забудь ты его, забудь, - говорит Марии Андреевне отец - сенатор и генерал Бороздин. - Он преступник. Забудь!
Иосиф Викторович Поджио был приговорён к двенадцатилетней сибирской каторге.
Посылает Мария Андреевна письма в Сибирь.
"Не привезён", - отвечают с рудника Благодатского.
"Не привезён", - отвечают с рудника Зерентуйского.
Приходит ответ из острога Читинского. Приходит из острога Петровского. Из других далёких сибирских мест. Во всех ответах один ответ: короткое слово "нет".
- Забудь ты его, забудь, - начинает отец. - Из головы ты злодея выброси.
Но не забывает Мария Андреевна Поджио.
Летят её письма в далёкие дали: в Якутск, в Верхоянск, в Верхне-Колымск, Туруханск, на Витим. По многим местам Сибири разослал декабристов царь. Может, Поджио именно здесь?
Приходят ответы из дальних далей. Во всех ответах одно слово: короткое слово "нет".
- Помоги, разузнай, - просит Мария Андреевна отца. - Ты сенатор, ты генерал, ты у царя в почёте. Неужели тебе откажут?
Пообещал генерал Бороздин. Слово сдержал. Через неделю принёс ответ.
- Разузнал. Помер давно злодей.
Плачет Мария Андреевна. Не верит.
Идут годы. Один за другим. Не верит Мария Андреевна. Всё ждёт: вот-вот откроются двери, хотя бы письмо принесут от мужа. Десять лет дожидалась она вестей. Наконец сникла, смирилась. Поверила - нет в живых Поджио.
А Поджио был и жив и здоров. Томился он в Шлиссельбургской крепости. Сам Бороздин декабриста туда запрятал. Не зря он сенатор, не зря генерал, не зря у царя в почёте.
Не хотел генерал Бороздин, чтобы дочь вслед за мужем в Сибирь уехала.
- Я хитрее других, - хвастал друзьям Бороздин. И Трубецких и Раевских. Я свою дуру обвёл вокруг пальца. Ради счастья её старался.
А какое у Марии Андреевны счастье? До самой смерти она томилась. Всё вспоминала Поджио.
ЖЕНА КАВАЛЕРГАРДА
- Я выйду замуж за русского!
- Что за фантазии?!
- За русского, за русского, - смеялась Полина Гебль.
Полина Гебль родилась во Франции. И вдруг сложилось так, что девушка приехала в Россию, в Москву. Здесь в Москве Полина Гебль и познакомилась с молодым гвардейским офицером, будущим декабристом кавалергардом Иваном Анненковым.
Редкой преданностью отличалась Полина Гебль. Когда Анненков был арестован, она немедленно приехала из Москвы в Петербург, бросилась к Петропавловской крепости, добилась с ним встречи.
- Кто вы? Куда? Тут и жён не пускают, - преградили ей путь дежурные офицеры. И всё же уступили просьбам молодой девушки.
Пропустили её офицеры, а потом сами же поражались: "Как это мы её пропустили?!"
Полина Гебль и вторично проникла в крепость. Прошёл слух, что Анненков собирается кончить жизнь самоубийством. Стояла ночь. Мосты через Неву были разведены. Шёл лёд. Казалось, перебраться на противоположную сторону нет никакой возможности. И всё же Полина Гебль уговорила старика лодочника.
- Погибнем же, милая, - отговаривался старик.
- Прошу тебя, дедушка.
- Не пропустит Нева, не думай.
- Пропустит, дедушка, пропустит! - твердила Полина Гебль.
Сдался старик, перевёз её на ту сторону. Перевёз, а потом сам же и поражался: "Как это я её перевёз!"
Дежурные офицеры остолбенели, увидя Полину Гебль. Разрешили они ей второе свидание с женихом. Разрешили, а потом сами же и поражались: "Как это мы ей опять разрешили?!"
После объявления Анненкову приговора Полина Гебль решила ехать за ним в Сибирь. Но для этого нужно было получить согласие царя. Узнав, что Николай I будет на военных манёврах под городом Вязьмой, Полина Гебль помчалась под Вязьму. В день манёвров ей удалось подойти к царю. Николай I нахмурился:
- Что вам угодно? Кто вы, жена?
Раздражённо поморщился: "Свои надоели. Так вот тебе на, тягайся теперь с француженкой".
И всё же разрешил Николай I Полине Гебль поездку в Сибирь. Разрешил, а потом сам же и поражался: "Как это я ей разрешил?!" Хотел отменить согласие. Да оказалось - поздно.
И вот Чита. Читинская церковь. Священник. Алтарь. Кадило.
Стоят рядом Полина Гебль и Иван Анненков.
- Да соединит вас господь на веки веков, - выводит батюшка и машет кадилом.
- На веки веков... - тянут певчие.
В Сибири закончилась история француженки Полины Гебль. Она стала Прасковьей Егоровной Анненковой.