Философия

Но такой статус практики порой принимается за единственность практики как критерия истины. Как отмечает П. В. Копнин, "практика - единственный критерий, поскольку только она в конечном счете решает вопрос о достоверности знания. Другого такого критерия, равного практике и могущего заменить ее, нет. На основе практики возникает разветвленный логический аппарат проверки истинности теоретических построений. Логические методы анализа знаний являются средствами осознания и закрепления результатов практической проверки в строгих формах. Их нельзя противопоставлять практике как нечто самостоятельное и независимое от нее" (Копнин П. В. "Гносеологические и логические основы науки". С. 167 - 168).

Эти соображения в значительной своей части верны. Одно только неверно: недопустимость противопоставления практике формально-логических средств установления истинности (как и соотнесения с принципами диалектического мышления) вовсе не означает их редуцирования к практике и такого положения, когда она оказывается единственным критерием. Все другие критерии истины специфичны и не растворяемы в практике. Таким образом, практика не единственный критерий истины, есть много других критериев; практика ведущий критерий. Остальные критерии дополнительные, содействующие установлению достоверности знания, выполняющие важные эвристические функции (особенно в ситуациях, когда нет возможности обратиться к практической проверке).

В литературе различают доказательство истины и проверку знания на истинность. В доказательство входят ссылки и на практическую проверенность, и на логическую непротиворечивость, и на аксиологическую ценность. Нередки доказательства частичные, неполные. Д. П. Горский, И. С. Нарский и С. И. Ойзерман отмечают, что "вообще нельзя отождествлять способ доказательства истины и ее проверку, поскольку способ доказательства в значительной мере входит в процесс формирования истины, а проверка истины носит в конечном счете всегда практический характер независимо от того, практическим или логико-математическим является ее доказательство" (Горский Д. П., Нарский И. С, Ойзерман Т. И. "Практика - критерий истины" // "Современные проблемы теории познания диалектического материализма". М., 1970. Т. II. С. 22).

Практика является диалектическим критерием - как в том смысле, что она взаимосвязана с другими критериями, так и в том, что она выступает и абсолютным, и относительным (определенным и неопределенным) критерием. Практика может рассматриваться как абсолютный критерий в том плане, что она является самым сильным испытанием познания на истинность, что она - главный критерий истины. Доказывая объективность знания, практика доказывает и его абсолютность, безусловность. Обращение к практике является одним из важнейших средств, показывающих несостоятельность позиции агностицизма.

В то же время практика как критерий истины имеет относительный, неопределенный характер в том смысле, что "критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления. Этот критерий ... настолько "неопределенен", чтобы не позволять знаниям человека превратиться в "абсолют"..." (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 145 - 146).

Речь идет о подтверждаемоеTM только относительных истин и лишь в этих пределах - абсолютной. Речь идет также о том, что практика не раз навсегда данная, застывшая и мистифицированная, обожествленная в своей значимости; практика тоже развивается; она может быть и развитой, но может быть и недоразвитой.

На проблеме развитости практики остановимся, однако, несколько подробней.

Активность субъекта в процессе познания предполагает, как известно, творчество новых идей, новые решения, создание новых гипотез, теорий, апробировать которые предстоит новому уровню практики. Такой разрыв может быть продолжительным по времени, и наука, находящаяся на этом этапе развития, может быть квалифицирована как несозревшая для своей практической, экспериментальной проверки. Точнее будет говорить о недостаточной степени созревания самой практики, а не науки. Ведь разработка теории, а не практика уходит, как правило, вперед, и эта диспропорция служит одним из мощных стимулов подтягивания уровня самой практики к новому уровню теории.

Так, эмпирические правила Г. Менделя были выведены из обобщения массы случаев наблюдения на практике, в удачно поставленном эксперименте. Но на этой эмпирической основе, исходя из эмпирического уровня практики, было сделано предположение о существовании некоторого дискретного носителя наследственных свойств. Значительно позднее, после выдвижения данного соображения была открыта биохимическая структура ДНК и установлено реальное содержание понятия гена В течение же многих десятилетий до этого теория гена не стояла на месте, как не стояла на месте и практика: они развивались, совершенствовались и во взаимной корректировке искали и нашли пути друг к другу. В эти же самые годы невозможно было не нанести ущерба и генетике, и практике, когда генетику из-за отсутствия прямого ее выхода в эксперимент и практику объявляли заблуждением и порождением "буржуазной" "чистой" науки.

Нередко получается, что какие-либо эксперименты (именуемые фактами) "опровергают" теорию, а другие - "подтверждают" ее. Так, в течение длительного периода практика, казалось, подтверждала правильность суждений "атом неделим", "наследственность не имеет материального носителя", а в эксперименте с бета-распадом в начале 30-х годов была якобы обнаружена несостоятельность закона сохранения энергии. Эти суждения, как и им противоположные, претендовали на право быть истинами в науке.

Сама практика исторически ограничена. Определителем того, какое знание является истиной, а какое нет, практика выступает не в абсолютном, а в относительном смысле, в определенной форме, на определенном уровне своего развития. Случается, что на одном своем уровне она не в состоянии определить истину, а на другом, более высоком уровне обретает такую способность по отношению к тому же самому комплексу знания. "Поскольку люди, живущие в условиях ограниченных форм практики, не осознают их ограниченности и принимают их за вечные и неизменные, они неизбежно оказываются в плену заблуждения и столь же неизбежно воспринимают как заблуждение действительное движение практики и познания вперед... Практика не может сразу же отделить истину от заблуждения в составе конкретного знания с такой же точностью, как лакмусовая бумажка различает кислоту от щелочи" (Ильенков Э., Элез Й., Мотрошилова Н., Гайденко П., Туровский М. "Заблуждение" // "Философская энциклопедия". Т. 2. М., 1962. С. 146).