Страница 40 из 52
На следующее утро после разговора с Надеждой перед Олегом лежала компьютерная распечатка, в которой было все, что удалось узнать по поводу Тарасова Это не составило особого труда, поскольку в списках, которые специалист Олега похитил из офиса тибетского мага, рядом с фамилией стояли инициалы и телефон, чтобы, надо полагать, Мастер мог сообщить своим ученикам, если у него изменятся обстоятельства, что занятия, допустим, переносятся на другое время и тому подобное. Телефон оказался домашним, то есть квартирным. Но при проверке выяснилось, что по этому адресу Тарасов Ю. М, хоть и проживает, но не прописан. Позвонили по телефону, Олег представился сотрудником Центра, ответил женский голос, довольно испуганный. Долго препирались, хозяйка сначала сказала, что тут такой не живет, потом – что живет, но сегодня его не будет, потом – что будет, но попозже, к вечеру, и бросила трубку. После этого Олега осенило, и он попросил девушку из приемной перезвонить по тому же телефону и попросить женским голосом Юру (он решил рискнуть и посчитать Тарасова Юрием, а не Юлианом).
После того, как девушка натурально женским голосом попросила Юру, хозяйка квартиры мгновенно озверела и крикнула в трубку, чтобы сами приходили и расталкивали этого пьяницу, а у нее уже сил нет его каждое утро водой обливать. И что для чего он ей нужен, она сама не понимает, потому что тот нигде не работает, а только ест и пьет, и чтобы в следующий раз звонили ему домой по месту прописки, потому что она, хозяйка квартиры, сегодня же Юрку выгонит обратно домой к жене, и чтобы духу его здесь не было, и всех его девиц тоже...
Девушка несколько ошарашенно посмотрела на трубку, потом перевела недоуменный взгляд на Олега, но он поблагодарил ее и отпустил, не вдаваясь в подробности. Из всего услышанного Олег сделал вывод, что Тарасов Юрий Михайлович, надо полагать, сильно зашибает и именно поэтому записался на курсы к тибетскому магу, чтобы тот помог ему прийти в норму. Вряд ли такой человек может представлять интерес для преступных замыслов тибетского колдуна, но Олег вспомнил нищего осветителя Локоткова и решил не пренебрегать ничем. Поэтому он подумал немного, потом позвонил по телефону своему хорошему знакомому из милиции и в приватной беседе попросил у него двух оперативников для слежки. Пришлось кое-что рассказать приятелю по поводу тибетского мага и странной серии убийств, иначе тот не дал бы сотрудников – все же контора у них государственная, нельзя людей просто так по личной надобности гонять.
Перед ребятами Олег поставил задачу – проследить за Тарасовым в течение дня.
Надо так надо! – пожали парни плечами и отправились на задание.
Юрий Михайлович Тарасов вышел из дому часов в одиннадцать. Вид он имел слегка потертый в старенькой курточке и стоптанных ботинках, да и на лице отражались все его вредные привычки. Простояв пятнадцать минут на остановке на пронизывающем февральском сыром ветру, Юрий Михайлович сел в автобус маршрута 115 и поехал в Уткину Заводь. Его преследователи обрадовались, что он выбрал наземный транспорт, – так можно было следить за ним на машине. В Уткиной Заводи Тарасов вышел и прошел пешком еще метров пятьсот вдоль бесконечных глухих заборов. Один из парней вышел из машины и тоже отправился за Тарасовым пешком. Наконец забор кончился, и появилось достаточно новое здание – постройки примерно восьмидесятых годов. Здание было большое и двухэтажное, в нем располагался завод электронного оборудования. Тарасов зашел в вестибюль и позвонил куда-то по местному телефону. После этого он вышел, обогнул здание, спустился на три ступеньки вниз и постучал в низенькую дверцу подвала. Его впустили и захлопнули дверь. Там Тарасов пробыл недолго и вышел вскоре с большой сумкой, потертой, как и его одежда. Судя по тому, как он морщился и кряхтел, когда нес сумку обратно к остановке автобуса, она была тяжелой.
«Наверное, воруют что-то с завода», – решили оперативники.
Опять долго ехали вслед за 115-м маршрутом, затем Тарасов пересел на трамвай и приехал на улицу Подводника Герасимова, нашел там маленький двухэтажный домик – не то бывшую кочегарку, не то еще что-то хозяйственное и позвонил в звонок на двери. Из окошка выглянуло чье-то лицо, потом скрылось, и двери отворились.
Теперь уже второй преследователь вышел из машины, напоказ неуверенно потоптался возле той же двери и заглянул в окно. В маленьком помещении двое рассматривали содержимое сумки. Потом один сверился со списком, удовлетворенно кивнул и отсчитал Тарасову пачку денег. Тот отслюнил от пачки сотенную и спрятал в карман, а всю пачку убрал за пазуху.
Парень еле успел отскочить от окна, потому что дверь раскрылась и выпустила радостного Тарасова, избавившегося от тяжеленной сумки.
Он бодро потрусил к ближайшей станции метро, где опять-таки позвонил по телефону и устремился вниз. Пришлось ребятам разделиться и одному спускаться в метро вслед за Тарасовым.
Тарасов вышел в центре, подождал прямо на улице, вскоре подъехала бежевая «девятка» (его преследователь на всякий случай записал номер), Тарасов подсел в нее на минуту и отдал толстую пачку денег водителю – полному мужчине с брезгливо оттопыренными губами.
"Все ясно: воруют с завода комплектующие, продают в какую-то мелкую фирмочку, те что-то из них собирают и продают уже изделиями.
У них таким образом существенно сокращаются накладные расходы, и все довольны. Договариваются об этом заранее начальники, а чтобы не светиться, посылают этакую шестерку – он взял, передал и ни о чем не спрашивает. Одного я только не пойму, – задумался парень. – Олегу-то какой с этого интерес?"
Он позвонил по мобильнику прямо Олегу, чтобы узнать, продолжать ли наблюдение за объектом. Олег его плохо слышал, потому что в кабинете орал телевизор. Когда же удалось докричаться, то Олег, поняв, в чем дело, рявкнул, чтобы бросали к чертовой матери Тарасова и возвращались к себе по месту работы, потому что сейчас такая кутерьма начнется – у милиции каждый сотрудник будет на счету.
Телевизионный канал ПТЦ размещался в помещении, арендованном у роно. Прежде в этом здании находилась средняя школа номер 218, и самым большим помещением был, разумеется, школьный актовый зал.
В этом зале руководство канала и решило организовать всенародное прощание с любимцем публики Александром Камерным.
– Пускать всех, – распорядился Палыч, – пускай старухи пар выпустят, поглядят на своего кумира в последний раз.
Прощание было объявлено в четверг. ?И народ повалил. Основную массу прощающихся составляли пламенные пенсионерки и отставные военные – самый верный контингент почитателей покойного.
Алена Багун скомандовала на всякий случай снимать циркулирующую в зале публику – мол, был бы материал, а как его потом смонтировать, они со Светой разберутся. Траурный митинг, или гражданскую панихиду, назначили на два часа дня. К этому времени народные страсти несколько поутихли, самые активные пенсионеры основательно выдохлись и подустали, народа в зале стало меньше. Пал Палыч объявил митинг открытым.
Первой выпустили энергичную даму из бухгалтерии, которая славилась на канале оставшейся от советских времен страстью к общественной работе. Она обожала собирать деньги на чужие свадьбы и похороны, а также произносить прочувствованным фальшивым голосом длинные скучные речи. И сейчас она завела такую же бесконечную речь о невероятной порядочности и отзывчивости покойного, о его общественной позиции и ответственности перед зрителями канала. Алена, по причине своего достаточно молодого возраста, никогда не бывала на пленумах райкома, но сейчас, слушая энергичную даму из бухгалтерии, почувствовала себя в партийной атмосфере.
Пенсионеры, с одной стороны, услышали что-то родное, но с другой – от длинных речей за последнее время несколько отвыкли, необходимую выносливость утратили. Алена посмотрела на лица и поняла, что все пройдет спокойно, не будет никаких эксцессов – публика на них просто уже не способна. Дождавшись конца выступления неистовой ораторши, она попросила слова.