Месть подают холодной (Театр теней)

Я хочу знать ваше мнение, как компетентного человека: считаете ли вы, что все убийства действительно связаны между собой?

– Может, и связаны, – неохотно согласился Олег, – но пусть о них о всех болит голова у милиции, а мне бы со своим убийством разобраться. Это Каморный пусть разводит там турусы на колесах, ох, извиняюсь, Каморный уже из игры выбыл.., так найдется у них еще кто-нибудь, чтобы ажиотаж поддерживать вокруг этих убийств!

– Ну хорошо, – примирительно заговорила Надежда, – давайте говорить только об одном убийстве – вашего директора Аркадия Бураго. Вы, я так понимаю, составили, так сказать, психологический портрет убийцы, этой учительницы?

– Составили, – угрюмо пробормотал Олег. – На вид нормальная женщина, одинокая только и довольно нелюдимая.

– Угу, на учете в психдиспансере не состояла, иначе бы ей детей не доверили, так ведь?

– Да, здоровая была.

– Но разве здоровый человек может вот просто так, за здорово живешь, расстрелять в упор свою жертву?

– Расстрелять-то он может, – протянул Олег, – да не в нашем случае, потому что там охрана стояла вооруженная и шансов уйти живой у нее не было никаких.

– Вот! – обрадовалась Надежда. – И я об этом же. То есть что делал в этом случае инстинкт самосохранения, который присущ каждому нормальному человеку? ;

– Крепко спал, – прямо высказался Олег.

– Можно пренебречь инстинктом самосохранения, допустим, если очень ненавидеть свою жертву. Но в нашем случае этого не было, потому что вы, я думаю, точно доказали, то Валерия Петровна не могла ненавидеть вашего директора, потому что никогда с ним не встречалась, то есть вообще никак не пересекалась.

– Да-да, конечно.

– Я вам больше скажу: я абсолютно уверена, что при вскрытии покойной Анищенко эксперты не нашли в ее организме ни малейшего следа наркотиков и вообще никаких лекарств!

– Точно, – в голосе Олега появились заинтересованные нотки.

– Ну так можете вы мне определенно сказать, что же с ней произошло? Зачем она это сделала?

– Черт ее знает, – честно ответил Олег.

– Ну тогда слушайте меня. Я нарочно начала издалека, чтобы подвести вас к одной мысли. Вы небось производили обыск в ее квартире на улице Братьев Васильевых?

– Как вам сказать.., официально обыск производила милиция.., но мы там тоже побывали, так сказать, по негласному соглашению с милицией нам разрешили.

– И когда вы беседовали с ее окружением, вам никто не рассказывал, что Валерия.

Петровна интересовалась.., ну, колдовством, белой магией и так далее? Дома у нее вы никаких материалов не нашли?

– Вы знаете, – оживился Олег, – что-то такое было. Дома мы нашли книжки по трансакциональному анализу, что-то про карму...

И сослуживцы ее говорили, что раньше она этим интересовалась, а в последнее время перестала упоминать. Она вообще в последнее время как-то от людей отдалилась, все одна да одна была. Там злые языки говорили, что это оттого, что она с директрисой интерната конфликтовала.

– Директриса, я думаю, тут ни при чем, – решительно высказалась Надежда. – Так вот, слушайте. Занятия в интернате заканчиваются часа в два, стало быть в три учителя уже свободны. У вас есть сведения, что Валерия Петровна делала с трех часов и до вечера? Когда она возвращалась домой, во сколько?

– Это трудно выяснить, потому что жила она одна, а соседи ведь не каждый день ее на лестнице встречали. По-разному она домой возвращалась, иногда в четыре часа дня, а иногда – в семь вечера. А где она бывала – никто не знает.

– Так я вам могу сказать, где она бывала по понедельникам и вторникам. Она ходила на занятия к тибетскому магу Ранбану Санмину в Центр культуры и отдыха, который находится недалеко от вашего дома у Московских ворот.

– Точно?

– Абсолютно точно. И знаете что, Олег, давайте-ка постоим немножко, чтобы вы не отвлекались на вождение, и я вам все вкратце объясню.

Олег беспрекословно согласился, он вообще поглядывал на Надежду с уважением. Он пристроил машину в небольшом тупичке, и Надежда коротко и сжато рассказала ему про трех типов, которых она видела в метро, про то, как подняла брошенный Валерией Петровной буклет и проследила ее до дома, а также про то, как она ходила узнавать насчет мага, и что буклет оказался оплаченным пропуском на специальные занятия к тибетскому магу Ранбану, как его там дальше, язык сломаешь...

– И что это доказывает? – недоверчиво щурился Олег.

– Пока это мало что доказывает, – признала Надежда. – Видела их в метро одна я, то есть только я заметила, что с этими людьми что-то не так и потом смогла связать их с убийствами. Теперь перехожу собственно к делу.

Девушка в Центре отдыха посылала меня к какой-то Белле Александровне, сказала, что у нее списки групп и вообще весь учет. Я, разумеется, к ней не пошла и не пойду, потому что там стали бы меня спрашивать, кто такая моя приятельница, как ее фамилия. А если бы я назвала фамилию Анищенко, то, надо думать, недолго бы после этого прожила.

– Вы так считаете?

– Да, потому что, в отличие от вас, убеждена, что я права и у тибетского мага занятия не простые, дело там нечисто. Понимаю, что мои утверждения кажутся вам пока голословными, но вот если бы каким-то образом поинтересоваться этими списками.., осторожненько так снять копии.., так, чтобы никто ничего не заподозрил. Есть у вас, наверное, такие специалисты?

– Есть. – Надежда не видела в темноте лица Олега, но почувствовала, что он улыбается.

– И вот если бы в списке группы, которая занимается по понедельникам и вторникам с четырех до шести обнаружились бы фамилии не только Анищенко, но и Локоткова, и Веретенникова, то вы бы согласились со мной, что дело нечисто?

– Да, пожалуй;

– Скажите, Олег, а что вы сами-то обо всем этот думаете?

– Откровенно говоря, не знаю, что и думать, – вздохнул Олег. – По городу ходят слухи, да и телевидение нагнетает обстановку – война в топливном бизнесе, передел рынка. То есть, грубо говоря, наша компания «Петройл» заказала Крутицкого, а те за это нам отомстили и заказали нашего Бураго. Но я вам вот что скажу: директор наш Бураго не был, конечно, кристально честным человеком, но политика компании была совсем не такой. Сами посудите, все было направлено на то, чтобы повысить популярность – благотворительность эта самая, а тут вдруг – заказать убийство конкурента! Ведь это весь так тщательно создаваемый имидж – псу под хвост! И потом: убийство произошло в «Голден-Холле». Да ни один уважающий себя киллер в таком большом закрытом помещении действовать не станет! После выстрела перекроют все выходы – и он пропал! Опять же, винтовку не протащить – смотрят на входе... Не-а, не наших это рук дело.

А когда нашего ухлопали.., кстати, вот там-то момент удобный был, чтобы киллеру действовать, как положено. И я предупреждал своего непосредственного начальника, что опасно там Бураго находиться, уж больно место открытое.

И вот, вместо того, чтобы стрелять издалека, из снайперской винтовки, выходит какая-то тетка и... – Олег даже плюнул в сердцах.

– А как быть с последним убийством Каморного? Тот идиот на коммерческом канале прямо орет, что убили, мол, Сашу, чтобы заткнуть рот...

– Кто убил – ГНК? То есть они, значит, его заказали? – фыркнул Олег. – Да бросьте вы, Надежда Николаевна, нужно больно было его заказывать! Припугнули бы на худой конец и заплатили... Он сволочь, деньги еще как брал, все знают!

– Ну надо же, – поразилась Надежда, – а с виду такой честный. Прямо хоть в пионеры принимай!

– Вот-вот, и потом, ну сами посудите, стали бы эти, из ГНК, для того чтобы Камерного прикончить, свою собственную бензоколонку взрывать? Ведь это три миллиона долларов!

– Да, такая цифра впечатляет. Кстати, не знаете ли вы, кто там орудовал? Идентифицировали ли того человека, который поджег бензоколонку и Камерного вместе с ней? Прошли сутки, а эти, в средствах массовой информации, ни гу-гу. Вот когда Каморный был, то, конечно, оперативно работал, все сразу узнавал и – в эфир.