Логово скорпиона

Стало быть, ключи вы можете оставить здесь, мне как раз они понадобятся.

— Еще чего! — Сначала Виктор слегка оторопел от ее холодно-презрительного тона, но быстро опомнился. — Не ты мне их давала, не тебе и верну! И это еще надо разобраться, что ты за птица. Какая такая сестра — не родная же! У папочки старше его, — он кивнул на Сережку, — детей нету! Двоюродная, что ли, седьмая вода на киселе? Понаедут тут, на квартиру-то…

— Степень нашего родства вас не должна интересовать, — напомнила Рита, — равно как и судьба этой квартиры.

Нельзя сказать, что на наглого типа сильно подействовали Ритины слова. Но все же хамства в голосе малость поубавилось, и глазами он перестал шарить по ее фигуре.

После того как в прихожей хлопнула дверь, они немного помолчали.

— Что, с отцом общаетесь всегда через этого козла? — спросила Рита.

— А чего нам общаться? Деньги сдал, деньги получил, — криво усмехнулся Сережка. — Папочка очень занят, а еще у него на шее две семьи, это не считая меня. И он раньше при встрече только одно твердил: дармоедов содержать не намерен. Так что лучше уж через этого.

— А он что — действительно тебя учил уму-. разуму?

— Да врезал пару раз, когда я ему всю куртку облевал, — неохотно признался Сережка. — Он по папочкиному приказу с одной дачи меня вытаскивал. Тогда тоже несколько дней гудели.

— Будем считать, что вы квиты, — согласилась Рита, а про себя подумала, что и с этим вопросом нужно разобраться.

Повезло Сережке с родителями! Отец знать не желает, деньгами откупается, мать вообще отбыла в неизвестном направлении! Удивительно, как парень вообще с катушек не соскочил!

Не хотелось снова бередить рану, но Рита решилась. В конце концов, она приехала сюда для того, чтобы повидать Сережку и узнать что-нибудь о сестре. Рита вспомнила, как долго и тяжело умирала тетя Люба, как за несколько месяцев до смерти, когда окончательно слегла, она все ждала известий от Маринки.

Потом перестала, как будто поняла, что вестей не будет. И не разрешала Рите затрагивать в разговоре эту тему. А уже умирая, поманила Риту и свистящим шепотом пробормотала ей на ухо:

— Найди их, помоги… Чувствую я, что там неладно…

Сережка ушел в свою комнату и уткнулся там в экран компьютера. Оттягивая разговор, Рита приняла душ, потом в Лялькиной комнате причесалась и подкрасилась. В комнате был какой-то нежилой беспорядок. Чувствовалось, что Сережка в эту комнату вообще не заходит — ему вполне хватает двух других — своей и Маринкиной, которую та в свое время сделала гостиной (там стояли вполне приличная мягкая мебель и стенка). А здесь — Лялькин диванчик, большой платяной шкаф, ящик для игрушек, маленький столик. Кроме того, еще валялось множество самых разнообразных вещей — женские сапоги, свернутый в трубочку календарь за прошлый год, одна боксерская перчатка… Очевидно, Сережка просто запихивал в эту комнату все ненужные вещи, которые попадались ему на пути.

Рита представила, сколько сил уйдет на то, чтобы привести квартиру в относительно приличный вид, и вздохнула. В шкафу тоже был жуткий бардак. Рита освободила две полки и положила туда свои вещи. Что-то подсказывало ей, что она тут задержится. Сережка будет только рад, он устал от одиночества. Деньги пока есть, немного, правда, но на первое время хватит. И нужно как-то отыскать след Маринки с ребенком.

Рита уронила плечики и нагнулась за ними, а когда поднялась, то сильно ударилась головой о полку.

"Правильно, — подумала она, морщась и потирая ушибленное место, — так тебе и надо!

Не будешь перед собой хитрить. На самом-то деле ты сбежала в Петербург, как только появилась возможность. Повидать племянника — хорошо, найти следы сестры — замечательно, но не это заставило тебя бежать из родного города тайком, ни с кем не простившись и даже не дождавшись сорока поминальных дней!"

Валерий… Второй в их городе человек после мэра, ее постоянный любовник. Их связь длилась почти три года — он высмотрел Риту на празднике, посвященном дню рождения города. Она произносила приветствие от имени студентов.

Если бы Рита родилась лет на двадцать пораньше и юность ее пришлась на застойные советские годы, она бы сделала потрясающую карьеру. Рита замечательно смотрелась на сцене — высокая, стройная девушка с яркими карими глазами. Но самым главным достоинством в данной ситуации был голос, не то чтобы звонкий, но удивительного тембра. Даже если Рита говорила не в полную силу, голос ее слышали все. Голос достался ей от природы, как и абсолютно четкая дикция. Приятный голос, правильная речь…

«Тебе бы в дикторы на телевидение идти…» — вздыхала тетя Люба.

Но в их городе не готовили дикторов. В их городе было всего два института — политехнический и педагогический, а несколько часов местного телевещания плотно заняла одна-единственная дикторша — жена городского прокурора.

Подсидеть ее не было никакой возможности — с прокурором боялись связываться.

Рита заканчивала педагогический институт, но все колебалась — очень не хотелось работать в школе. Валерий начал свое ухаживание с того, что устроил ее на работу в коммерческую фирму секретарем-референтом — в институте Рита выучила английский, частично французский и основы компьютера.

Сначала ей нравилось, что рядом всемогущий мужчина. А к тому времени, когда поняла, что он вовсе не волшебник и может далеко не все, что вовсе не так независим, как хотел бы казаться, она уже вкусила легкой жизни и привязалась к Валерию. Дело было совсем не в дорогих подарках и «красивой» жизни. Он действительно ей нравился. Нравилась его спокойная манера общения с подчиненными — никаких «повышенных тонов», ровно и всегда вежливо. Нравилось, как он разговаривает со своим начальством по телефону — с уважением, но без тени подобострастия. Он действительно был хорошим руководителем, в городе его знали и уважали. Нравилось, что оставаясь с ней наедине, он становился совсем другим человеком — шутил, дурачился, как мальчишка.

Шло время, Рите надоело работать секретарем, она просила, чтобы Валерий устроил ее в городской аппарат. Оказалось — нельзя. Существовал негласный закон: руководителям нельзя устраивать в аппарат своих любовниц — это неэтично.

Про них все все знали, на лицах официантов и продавщиц Рита читала осведомленность пополам с завистью. А также легкое злорадство: вот ужо он тебя бросит, и мы попляшем на твоих косточках, дождешься ты от нас отличного обслуживания!

На работе директор на нее смотрел с бессильной злобой: ему не нужна была секретарша, на которую нельзя было повысить голос Нельзя было и уволить — потом неприятностей от властей не оберешься. Рита сжалилась над ним и уволилась сама.

Ей хотелось как-то реализовать себя, найти интересную работу, общаться с людьми, но все смотрели на нее только как на любовницу могущественного человека.

А Валерий, когда она бросила работу, начал потихоньку капризничать. Какие-то у него там начались начальственные разборки, злопыхатели интриговали. Он нервничал, вечерами пил коньяк, грубил Рите. Потом извинялся, говорил, что любит только ее одну, что как только кончатся его неприятности и положение достаточно упрочится, он разведется с женой и женится на Рите.

Глядя ему в глаза, она видела, что он сам в это верит, но ей совершенно не хотелось выходить за него.

Заболела тетя Люба, и Рита на время оставила мысли о работе. Валерий помогал деньгами и доставал дефицитные лекарства. Однажды позвонили из поликлиники и попросили, чтобы Рита пришла одна. Тогда она поняла, что все напрасно, тетя Люба скоро умрет.

Она отдалилась от Валерия, но он никак не хотел оставить ее в покое. Возможно, он действительно ее любил. Во всяком случае, когда через несколько дней после похорон Рита заговорила об отъезде в Петербург и о том, что неплохо бы им побыть врозь, чтобы разобраться в их отношениях, он устроил жуткий скандал. Она поняла, что Валерий никогда ее не отпустит и жизнь пройдет вот так — без любви, без работы и без семьи.