Совместное расследование

Кортни на мгновение замерла, с любопытством уставившись на него.

— Вы имеете в виду, полицейский?

— Нет, Цыганочка. Ничего общего с полицейским.

— Перестаньте уклоняться от ответа. И не называйте меня так.

— Вы похожи на цыганскую девушку. Страстная, волнующая. Дерзкие черные глаза.

— Это у вас дерзкие глаза, — рявкнула Кортни. — Не думайте, что я не заметила, как вы разглядывали меня. Просто раздевали глазами…

Она, спохватившись, замолчала, шокированная собственным признанием. Что, черт побери, с ней происходит? Она никогда не выбалтывала своих мыслей, никогда ничего лишнего не срывалось с ее языка. До сих пор, до этого неожиданного появления Коннора Маккея, человека, приводящего ее в ярость своим нахальством.

— Я признаю себя виноватым в том, что раздевал вас глазами, — сознался Коннор с чувственной улыбкой. — Я не отказался бы сделать это и руками, Цыганочка. Но представить себе не мог, что вы заметите, да еще и скажете об этом! Мне кажется, я начинаю понимать, почему Джарелл вы не нравитесь.

Это было последней каплей. Кортни схватила ближайший предмет, годившийся для метания, им оказался большой тяжелый том кельтских легенд — основа осенней, бурно одобренной критиками телепрограммы. К сожалению, и эту программу преследовало обычное для НОТ проклятье низкого рейтинга. Кортни отвела назад руку для броска.

— Как я и говорил — горячие глаза, горячая кровь. Давайте, детка, бросайте. Это даст мне повод схватить вас.

Он вскочил со стула, быстрый и гибкий, как леопард. Кортни и мигнуть не успела, как он стоял прямо перед ней.

— Ну же!

Большие руки сжали ее плечи, и он притянул ее к себе одним ловким движением.

Кортни была так потрясена, что книга выпала из ее внезапно ослабевших пальцев. Коннор отпустил ее так же неожиданно, как и схватил. Он наклонился, поднял книгу и аккуратно положил на стол.

— Но поскольку вы в конце концов ничего не бросили, у меня нет причин мстить, не так ли, Кортни? — хриплым голосом произнес он.

Они все еще стояли друг против друга, и, пока он внимательно оглядывал ее: большие карие глаза, чувственные губы, грудь, стройные, прекрасной формы ноги, — его снова охватил жар. Ее темно-зеленые кожаные туфельки уже казались ему такими же эротичными, как ее маленькие изящные ступни. Он вдохнул свежий запах ее волос и с трудом подавил желание погладить их.

И вдруг он со страхом осознал, что эта забавная игра с обманчиво чопорной мисс Кэри начинает выходить из-под его контроля, становится слишком опасной. Убежденный холостяк запаниковал. Красивая, волнующая женщина — значит, еще одна большая проблема на его голову. Ну да, сначала все так мило и невинно, а потом повесит хомут на шею — и не видать ему свободы как своих ушей. Ему это все совершенно ни к чему.

Он удивился, как сильно ему хочется обнять ее. Он был не в силах оторвать от нее глаз. Еще один опасный сигнал.

Сердце Кортни бешено колотилось. Его взгляд обжигал, и она попятилась назад. Она все еще чувствовала его теплые сильные ладони на своих плечах, грудь горела и покалывала от прикосновения к его груди. Он был слишком большой, находился слишком близко; слишком пугающей и ощутимой была его мужская сила. Кортни совершенно растерялась и была в ярости оттого, что он действовал на нее таким стихийным примитивным образом.

— Мистер Маккей…

— Вы совершенно потрясены, не так ли? — Коннор испытал облегчение оттого, что она не заметила его волнения. — Если ваша мстительница Джарелл Харкурт действительно наняла меня, я определенно заработал свое жалованье.

Он разразился таким самодовольным смехом, что Кортни не выдержала. О, как же она ненавидит этого человека!

— Вы уже отняли у меня достаточно много времени! — выкрикнула она. — Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я…

— Вы — что? Охрану вызывать бесполезно, книгу швырять — ни к чему. Что еще есть у вас в запасе, Цыганочка?

Надо немедленно остановиться, иначе до добра это не доведет, подумал Коннор.

— Да прекратите же, наконец, называть меня так! Что я могу сделать? Вот что я могу сделать! — Кортни вылетела из кабинета и хлопнула дверью. Ее колени тряслись, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

Она была уже на полпути к холлу, когда наконец созналась себе самой, почему она убежала. Еще секунда — и она бы выкинула какую-нибудь глупость. Желание броситься на него с кулаками было просто непреодолимым. А если бы она…

Не трудно представить, что произошло бы дальше. А воображение у Кортни было весьма богатым. Он бы поймал ее, обхватил руками, не давая ее маленьким кулачкам обрушиться на его грудь, а потом смотрел бы на нее сверху вниз этими обжигающими глазами цвета морской волны. А она бы…

— Кортни, что происходит? Где этот назойливый посетитель?

Кортни вздрогнула, очнулась и взглянула на Мими Дитмар.

— Я… хм… я оставила его в кабинете, — сбивчиво проговорила она.

— Что ему нужно? — спросила Мими. — Он продает что-нибудь?

Тут до Кортни дошло, что она не имеет ни малейшего представления о том, что в действительности нужно Коннору Маккею. Каким-то образом они все время обходили этот вопрос. Ее щеки порозовели. Она вела себя ужасно, как капризная вспыльчивая девчонка, а не журналист, редактор, помощник сценариста и режиссера и еще Бог знает кто — в общем, мастер на все руки. Работать в телекомпании, особенно новой, означает уметь делать в той или иной мере все.

Коннор Маккей — торговец? Это даже не пришло ей в голову.

— Я вышла, чтобы взять… — Кортни внимательно осмотрела стол Мими. Решение пришло моментально, едва она увидела аккуратную стопку бумаг, — копию стенограммы нашего шоу о становлении американского кинематографа.

Она схватила верхнюю копию.

— Он интересуется историей кино? — удивилась Мими. — Кто он? Кинорежиссер? Один из этих непримиримых бунтарей из Голливуда?

Офис НОТ в Вашингтоне никогда раньше не посещали «непримиримые бунтари из Голливуда», но, очевидно, в представлении Мими, они были в точности такими, как Коннор Маккей. Кортни слабо улыбнулась.

Но улыбка быстро слетела с ее лица — ведь она оставила в своем кабинете незнакомца, сбежав от него, как перепуганная школьница, напомнила она себе.

— Я не знаю, что и думать о нем, Мими, — откровенно призналась Кортни. Она поняла, что никогда раньше не встречала мужчину, который произвел бы на нее столь сильное впечатление. А это делало его по-настоящему опасным.

Однако придется вернуться и закончить разговор. Кортни распрямила плечи и направилась к своему кабинету.

Ей бы здорово повезло, если бы Коннор Маккей все-таки оказался тем, кем в шутку назвался в самом начале, — эксцентричным миллиардером с семизначным чеком-пожертвованием Национальной общественной телекомпании, суммой, которая действительно освободила бы их три года борющуюся фирму от долгов.

Когда Кортни добралась до своего кабинета, она уже почти убедила себя в том, что он и есть тот самый человек.

Глава 2

Коннор сидел за ее письменным столом и ел ее сэндвич с сыром.

— Очень вкусно, — он протянул ей нетронутую половину сэндвича. — Угощайтесь. Н-да!.. Мечты, мечты…

— Кем бы вы ни были, вы определенно не эксцентричный миллиардер с щедрым денежным пожертвованием для нашей компании.

Он засмеялся.

— Только не говорите, что вы мне поверили. Послушайте, а вам случайно не нужна земельная собственность на берегу океана в Небраске?

Кортни прошла к своему столу и схватила вторую половину сэндвича.

— Не помню, чтобы я приглашала вас разделить со мной ленч.

— Вы не смогли бы съесть его сами. Это очень большой сэндвич для такой маленькой девочки.

Кортни закатила глаза.

— Мне двадцать пять лет. Я независима и плачу налоги. Маленькой девочкой меня назвать никак нельзя!

— Двадцать пять? Вы выглядите моложе.

— Если это комплимент, спасибо. Если оскорбление, считайте, что я пропустила его мимо ушей. — Кортни села на единственный пустой стул рядом с письменным столом. — И я заказала большой сэндвич с сыром потому, что могу съесть его сама. Я умираю с голоду. Утром я не завтракала, да и вчера вечером почти ничего не ела.