При вспышке молнии

Он увидел изумление в глазах Рейчел. Так, значит, эта тонкость ускользнула от ее внимания? Впрочем, учитывая, насколько она была занята в последние дни, а главное, неколебимо уверена: завещание подложное, — стоит ли удивляться, что она не дала себе труда вникнуть в его довольно хитрые подробности? Впрочем, его собственная клиентка тоже о них не подозревала. Да ей и не к чему. По просьбе Тауна-старшего из соображений осторожности он намеренно утаил от нее некоторые детали.

«Не хочу, чтобы моя Мисти разболтала все наши секреты кому не нужно», — сказал старый Таун, и Кевин согласился с ним. К тому же объяснить ей подобные юридические хитрости было бы не легче, чем законы Архимеда.

— Что это за памятные подарки, о которых упоминается в новом завещании? — спросила Синтия, строя глазки Кевину.

Кевин взял бумаги и протянул Ив.

— Вы прочтете, или это сделать мне?

— Я прочту, — коротко ответила Ив, надевая очки. — В соответствии с этим… документом, Таун-старший оставил Тауну-младшему свою коллекцию старинных ружей, а также гравюры Хогарта и бронзовую статуэтку работы Фредерика Ремингтона.

— Отец знал, как мне нравятся эти гравюры и скульптура Ремингтона. И, конечно, его коллекция прекрасно дополнит мою собственную, — пробормотал обескураженный Таун-младший.

— Таун-третий получает собрания монет и марок своего деда, — продолжала Ив.

— Старик логичен, — задумчиво нахмурился тот. — Ребенком я подолгу слушал дедушкины рассказы об этих монетах и марках. И сам многие годы собирал.

— Маргерит наследует два пасхальных яйца Фаберже.

— Это бесценное сокровище, и я хочу забрать их немедленно, пока эта женщина не сотворила с ними что-нибудь ужасное. — Маргерит встала.

— Сядь, Маргерит, — скомандовал Таун-младший. — Ты ничего не можешь забрать, пока не будут улажены все проблемы.

— Завещание утверждено, — вмешался Кевин. — Если вы согласитесь не оспаривать его — напоминаю, оно защищено на этот счет, — Маргерит может забрать Фаберже, вы — ружья, а Таун-третий марки и монеты. Будет ли уместно, если я еще раз скажу, что, стоит вам подать в суд, как все это отойдет Мисти?

— Явный перебор, — проворчала Рейчел. — Все равно что расстрелять человека, а потом еще и повесить.

— Кажется, меня назвали занудой. — Кевин широко улыбнулся.

— Я бы хотела продолжить, — нахмурилась Ив, и Кевин с Рейчел замолчали. Ив стала читать

дальше.

— Синтии переходит старинный бабушкин кукольный дом, полностью меблированный, с кукольной семьей, обитающей в нем. — Она улыбнулась.

Зато сама Синтия обиженно надулась.

— Кукольный дом? Дедушка, наверное, забыл, что мне давно не шесть лет? А как же драгоценности?

— Наверняка достанутся Мисти. — Уэйд открыто веселился и заслужил неодобрительный взгляд тетки.

— А Тилден Ллойд получит десять тысяч долларов, — прочла Ив.

— И все? Какие-то паршивые десять тысяч? От которых после уплаты налога ни черта не останется? — Голос Тилдена Ллойда сорвался на визг.

— Паршивые? — Кевин изобразил удивление. — Как интересно: когда моей клиентке предлагалось столько же за то, чтобы она покинула город, десять тысяч считались весьма щедрой суммой.

— Все, что дедушка оставил остальным, стоит гораздо больше десяти тысяч, — ныл Тилден. — Даже за кукольный дом можно выручить кругленькую сумму, если выставить его на аукцион и продавать всю мебель по частям. — Он вдруг стукнул кулаком по столу. — Впрочем, это не имеет никакого значения, потому что мы подаем в суд! Ваш пункт о гарантиях, несомненно, противозаконен, Кормак. Мы не такие доверчивые дураки, как вы думаете. Скажите ему, чтобы прекратил блефовать, Ив.

Ив посмотрела на документ, лежащий перед ней.

— Дело в том, что…

— Быть может, Рейчел, вам все объяснит, — Кевин улыбнулся ей. Но это была не та нежная улыбка, от которой у нее замирало сердце, и не ласковая, отцовская, с какой он смотрел на Брейди. Это была та самая торжествующая ухмылка, что так бесила ее на процессе Петерсена.

Рейчел немедленно ощетинилась.

— Нет ничего противозаконного в том, чтобы включить в текст завещания пункт о гарантии неоспоримости, — признала она нехотя.

— Но и этот пункт мы все равно можем оспорить в суде, — вставил Уэйд.

— Можете, — согласился Кевин. — Но это будет неразумной тратой времени.

— Кажется, это ваш стандартный ответ на любое предложение встретиться в суде, мистер Кормак, — желчно произнесла Ив. — Вы все время советуете нам не беспокоиться, потому что вы все равно выиграете. Словно это неизбежно.

— В данном случае так оно и есть, — ответил Кевин. — И всем вам это хорошо известно. Во всяком случае, должно быть известно.

— Как мы с тобой говорили некоторое время назад, Рейчел, если бы среди олимпийских видов спорта были увертки и ухищрения, Кевин Кормак получил бы золотую медаль, — иронически улыбнулся Уэйд.

— Это не увертка. Почему бы нам не взглянуть на суть дела трезво? — Кевин не терял самообладания. — Коллегам Саксонам стоит наконец объяснить своим клиентам, что даже в том весьма маловероятном случае, если новое завещание будет опровергнуто — а этого никогда не случится, уверяю вас, — пункт о гарантиях останется в силе. Позволю себе напомнить, что он означает следующее: любой, кто вступал бы в права наследования по старому завещанию, лишится этих прав, если оспорит новое.

— Кто-нибудь понимает хоть слово из того, что наболтал здесь этот… этот шарлатан? — завопил Таун-младший.

— Он говорит, что если мы возьмемся опротестовать пункт о гарантиях… — начал Таун-третий.

— То ваши шансы ниже нуля, — услужливо подсказал Кевин. — Я могу привести прецеденты по меньшей мере за сто пятьдесят лет, которые делают этот пункт полностью обеспеченным правовой санкцией.

Ив тяжело вздохнула.

— Более того, мы с Мисти будем апеллировать во все инстанции вплоть до Верховного суда, если понадобится, — уверил их Кевин. — Но едва ли в этом возникнет необходимость, поскольку суды рассматривали подобные случаи, когда никого из здесь присутствующих еще и на свете не было.

— Приберегите ваш ликбез для неучей, Кормак, — сказал Уэйд. — Поверьте, мы вполне вас поняли.

— Значит, тот, кто опротестует новое завещание, не получит ничего, даже по старому, если каким-то образом удастся его запустить, — медленно сказал Таун-третий. — Черт, Кормак, ваша хватка даже вызывает уважение!

— Благодарю вас, — Кевин улыбнулся уголками рта. — Но это не только моя заслуга. Собственно, идея поровну принадлежит нам с Тауном-старшим. Он отлично ориентировался в законах о наследовании, знал различные ловушки и западни. Так как, есть желающие опротестовать завещание?

— Если бы я решилась и, допустим, выиграла дело, — Синтия откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу, — то на самом деле проиграла бы его? И не получила бы ни гроша даже по старому завещанию из-за этого пункта о гарантиях? Короче говоря, если мы побеждаем, мы терпим поражение. Я верно поняла, Кевин?

— Совершенно верно, Синтия. — Кевин широко ей улыбнулся.

Синтия расцвела, довольная.

Рейчел вскипела. Эта негодница кокетничает с Кевином. А он ее поощряет!

— Мы можем опротестовать все, что сочтем нужным! — Рейчел вскочила из-за стола и отошла к окну, туда, где стоял Уэйд.

Кевин проследил за ней взглядом.

— А на каком основании, Рейчел?

Рейчел знала, что он намеренно дразнит ее. Но сейчас рядом сидела Синтия, которая буквально облизывалась при виде Кевина, как хищница, впервые попробовавшая мяса.

Рейчел поджала губы.

— На основании мошенничества, неподобающего давления со стороны Мисти…

— Ну, это у вас не пройдет, Рейчел, — перебил ее Кевин. — У меня есть свидетели, которые подтвердят, что никакого мошенничества не было. Что же до неподобающего давления со стороны супруги — это и вовсе дохлый номер, голубушка. Его практически невозможно доказать, потому что влияние на человека брачного партнера считается законным и естественным.