Двойная игра

Все закончилось слишком быстро. На четвертый вечер после ее отъезда из телефонной трубки донеслись рыдания Макси: она так соскучилась по маме. А Дэйзи только и спрашивала: «Когда ты вернешься домой?» Лишь Кендра советовала ей оставаться в Монтане сколько захочется, хотя и признавала, что дети с ума сходят от тоски по ней.

— Я должна ехать, — сказала она Корду после очередного звонка. — Дети скучают. Я им нужна.

Ей, конечно, тоже не хватало детей, однако мучило ее больше чувство вины: она должна была скучать по ним гораздо сильнее. И не сожалеть так из-за того, что приходится покидать Корда. Она подумала, что вот так однажды и Рейлин бросила детей на нее и исчезла со случайным мужчиной. Чувство вины усилилось. Неужели она не лучше Рейлин? Оставила Кендру и детей и улетела себе в Монтану пофлиртовать с Кордом, который без сомнения был случайным мужчиной в ее жизни.

— Останься до конца недели, и мы полетим домой вместе, — сказал Корд и потянулся к ней.

— Я не могу! Я должна вылететь сегодня. Дэйзи и Макси ждут меня завтра к вечеру.

Она отодвинулась от него подальше, чтобы он не коснулся ее. Корд нахмурился. Эшлин была поражена, насколько ее расстроило его неодобрение. А ведь когда-то она сама поощряла его враждебность. Как давно это было! Как быстро прошло! Теперь Эшлин влюбилась в него, и ее больно ранило его недовольство.

Она была влюблена. Эшлин наконец-то смогла признаться себе в этом. Она была не только матерью малолетних детей и любящей сестрой, она была также женщиной. Женщиной, влюбленной в Корда Уэя. А Корд Уэй хотел на ней жениться, но не по любви. Он ведь причислял себя к тем, кто считает любовь романтическими бреднями, чем-то существующим только в сказках.

Он считал, что сексуальной совместимости и чувства ответственности было бы вполне достаточно для брака. Любовь в расчет не принималась. Эшлин знала, что он не прав, но как сказать ему об этом? Рейлин всегда считала ее взгляды на любовь и брак смехотворными. Корд, должно быть, думал так же. Он ведь уже признался, что они с Рейлин подшучивали над ее наивностью тогда, шесть лет назад.

Эшлин вспыхнула. На этот раз она не позволит себя высмеять. И никогда не согласится на брак по расчету, даже на брак с Кордом. Особенно с ним.

Корд почувствовал ее упрямство и понял, что продлить их визит не удастся. Выражение ее лица свидетельствовало о том, что никакая земная сила не заставит ее передумать. И неземная, пожалуй, тоже. Эшлин порой добивалась своих целей с дьявольским упорством. Единственное, что ему оставалось в этой ситуации, — это позвонить и заказать билеты на самолет.

Ему не хотелось возвращаться в Уэйзборо. Здесь, в Монтане, он снова почувствовал себя, как раньше, погрузился в работу, строил планы, управлял гостиницей и кемпингом. Здесь у него была цель. Было то, чего ему, второму сыну в семье, никогда не хватало.

— Тебе необязательно сопровождать меня, — тихо сказала Эшлин. В ее светло-голубых глазах блестели слезы, которые она и не пыталась скрыть. — Почему бы тебе не остаться? Семья и без тебя справится с кампанией Уатта.

Корд и сам уже склонился к этой мысли. Он заказал Эшлин билет на следующий день, а свой вылет решил отложить, почти убедив себя, что Уатт сможет обойтись и без него: он, в конце концов, не единственный Уэй в этом городе. Но, услышав то же самое из уст Эшлин, он был поражен.

— И ты тоже вполне сможешь обойтись без меня, не так ли, Эшлин?

Его слова жалили. Ему хотелось быть незаменимым, хотелось, чтобы Эшлин попросила его поехать с ней. Корд был озабочен.

— Я просто говорю, что ты волен делать, что тебе заблагорассудится.

Вместо облегчения он ощутил боль.

— Мы помолвлены. Это значит, что я уже не свободен, Эшлин.

Теперь она поняла, почему он сердится. Он почувствовал себя в ловушке.

— Нашу помолвку можно не принимать во внимание, — быстро проговорила она. — Мы все еще… не решили окончательно.

— Может быть, ты и не решила, но что касается меня, то я считаю, что мы помолвлены и поженимся, черт побери! А завтра мы с тобой едем в Уэйзборо. и не пытайся меня отговорить.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Когда Эшлин вошла в офис в понедельник утром, ее встретил звонок телефона. Кабинет Этана был отделан заново. Торп хорошо заплатил мастерам, и все работы были закончены вовремя. Не осталось и намека на следы яростного возмездия Холли Уэй.

В течение следующего часа Эшлин отвечала на звонки. Раздраженные, нетерпеливые голоса на другом конце линии все как один старались уверить ее, что «это срочно». Звонившие оставляли короткие непонятные сообщения. Прошел еще час, а Этан так и не появился. Тогда Эшлин сообразила, что что-то произошло. Догадаться об этом было нетрудно, жизнь Этана представляла собой цепь неприятных случайностей.

Около полудня Торп вошел в офис, ощетинившись, как бешеный пес. Для полноты впечатления не хватало только пены на губах. Эшлин, бросив на него беспокойный взгляд, передала ему список телефонных звонков.

— На каждый из этих звонков вы должны были ответить еще более двух часов назад, — попыталась пошутить она.

Этан даже и не подумал улыбнуться.

— Вы уехали неожиданно и отсутствовали целую неделю. Я не был уверен, что сегодня вы появитесь на работе. Каждый день вас заменяли разные девушки, с каждым разом все глупее, а сегодня я просто решил никого не вызывать. Поскольку вы соизволили прийти сегодня утром, позволено ли мне будет сделать предположение, что вы еще не дали ответ человеку, некогда бывшему вашим любовником?

Его ледяной тон не позволял усомниться в том, что он низко ценил «бывшего любовника» и его предложение.

Эшлин, упрямо не хотевшая воспринимать предложение Корда всерьез, не обратила внимания на сарказм Торпа.

— Могу поспорить, что вы забыли зайти к Летти за своим завтраком, — бойко и уверенно сказала она, заметив непривычное отсутствие сумки в его руках. — Хотите я за ним сбегаю?

— Я эту неделю только и делал, что пил средства, нейтрализующие кислоту. Мой желудок не вынесет испытания кусками сала, зажаренными в масле. А что еще могут приготовить у Летти? — Этан говорил так, как будто секретарша только что призналась в своем намерении извести его отравой. — Вы знаете, где я провел утро?

— Неужели в больнице? — гадала Эшлин.

Он столько лет безнаказанно злоупотреблял всякими вредными блюдами. Неужели его пищеварительная система все-таки не выдержала?

— Нет!!! — Он не добавил «дура», но, судя по его тону и яростному взгляду, несомненно именно это и подразумевал. — Сейчас я вам в деталях опишу тот кошмар, которым обернулось для меня утро. Прежде всего встреча в «Экстон ивнинг пост». Мне по секрету показали мерзейшую статью о Дэне, которую эти вонючие недоноски решили поместить сегодня в своем идиотском отделе светской хроники. Да еще с целой серией убийственных фотографий.

Эшлин припомнила, с каким энтузиазмом ее босс всегда отзывался об этой газете, когда она поддерживала Кларкстонов. Сотрудники, вдумчивость и высокий профессионализм которых ранее так ценились, теперь именовались не иначе как вонючие недоноски.

Она посмотрела на шефа вопросительно.

— Не играйте в молчанку, Эшлин, — обрушился на нее босс, как будто она была в чем-то виновата. — Вы прекрасно знаете, что чертов благотворительный праздник обернулся катастрофой. Всю прошлую неделю я пытался замять скандал, а вы изображали из себя пастушку в прериях Запада. Может, из-за этого вам и приспичило уехать из города? Это ведь с вашего попустительства ваша сестренка заварила кашу и испортила Дэну репутацию!

— Кендра?

— Она, змея подколодная! — выпалил Этан. — Такую бомбу Кларкстонам подложила, что любая подводная лодка бы ко дну пошла, не то что политик.

— Но каким образом?

Эшлин была поражена. Кендра не упоминала ни о какой бомбе ни по телефону, ни после возвращения домой.

— Вы прекрасно знаете, что Кендра сделала с Кларкстонами! А я хочу знать, почему она это сделала. Семейка Уэев постаралась? Несколько дней назад газета опубликовала тошнотворное фото Уатта, разыгрывающего из себя доброго дядю перед детьми. Неужели его люди…