Государство

Путь, которым они попали сюда, похоже, был ему знаком на личном, весьма болезненном опыте, – Павел погладил больную руку. Получить такие повреждения можно было, только рухнув с приличной высоты. Он немного разбирался в моделях и видел, что груда металла неоднородна.

В свалке относительно современных электропоездов видны, оторванные от огромных, с человеческий рост, железных колес рычаги, которыми приводись в движение старые черные паровозы с неизменной красной звездой на котле.

Сейчас эти рычаги, изогнувшись, торчали вверх, как будто сдох гигантский представитель саранчи и лапки мертвого насекомого выгнулись вверх. Определить возраст паровозов с такого расстояния было не возможно. Но он готов был поспорить, что многие из них колесили по дорогам России еще до революции, а некоторые попали в СССР в качестве трофеев по итогам, Второй мировой войны.

Картина породила еще большее количество вопросов, ответа на которые все не было. В голове выстраивались догадки. До тех пор пока нечто внутри не решило, что пора в обратный путь. Все это время он стоял, замерев, вытянувшись как струна и от напряжения заныло тело.

Павел произнес в пустоту, – Да, пора вниз.

Как известно, забраться на дерево во много раз проще, нежели спуститься с него. В подобную ловушку в своем детстве попадал практически каждый мальчишка. Почему – то ветки дерева не приспособлены для спуска вниз и легкий путь наверх оборачивался крайне неприятной вещью. Именно в это время получалось наибольшее количество ссадин, царапин и синяков.

Здесь было не легче. Назад вела абсолютно ровная железная дорога под заметным уклоном. Вновь пришлось опуститься на колени и чтобы сохранить центр тяжести пятиться назад, ощупывая ногами дорогу. Можно было конечно рискнуть и спрыгнуть в мусор, но боязнь утонуть и захлебнуться в нем заставила отказаться от этой идеи.

Возвращаться, может это и будет намного дольше все-таки лучше проверенным путем. Путь к подножию горы хлама из-за повышенной осторожности занимал все больше и больше времени.

После четвертого вагона навалилась такая слабость, что мелькнула предательская мысль отпустить руки и кубарем скатиться вниз, а там будь, что будет. Но жажда жизни не позволила это сделать. Вопреки всему происходящему жить хотелось, так же как и всегда. Жизнь хотелось выбрать до последней минуты, которую отвел кто – то сверху.

Чем ближе был к основанию горы тем, тоньше становился слой отходов. Первый вагон возвышался над полигоном метра на полтора. Здесь другого выхода не было, и прыжок вниз состоялся сразу, потому что прикидывать, выверять и ждать, не было сил.

Прыгнул и охнул от боли, которая прорезала руку и, словно эхо, отозвалась во всем побитом теле. Сделал несколько шагов, кинул сумку среди картонных коробок – тут их лежала целая куча, и, продавив их, завалился на бок. Спать.

Кто-то неведомый внутри подсказал, что сейчас на поверхности ночь. Тяжелый сон быстро и незаметно выдернул из полутьмы подземного хранилища отходов в полную тьму. В тот крепкий сон, когда не снятся сны.

Первая мысль после пробуждения была опять же вопросом, – Есть ли там, в той свалке, которую он наблюдал кто – то живой?

Хотелось встать, сложить руки в рупор и закричать «Лююююди», но, во-первых, была повреждена рука, а во-вторых, откуда-то из глубин сознания дошло, что попытка обречена на неудачу.

Будучи там, наверху, признаков жизни он не увидел, сколько не всматривался, и была большая вероятность, что это будет бесполезная трата сил и крик в пустоту, да и докричаться до кладбища паровозов – так он окрестил груду металлолома – будет нелегко.

Оно находилась на значительном удалении, и теперь едва показывалось над рваной линией горизонта, который образовал полигон. Прикинул, – Преодолеть нужно будет километра три или четыре, а может и больше, – Павел вел нехитрый подсчет навскидку.

С высоты все было, как на ладони – тут он впервые трезво осознал, что помещение, в котором находится, имеет исполинские размеры. Справа возвышалась гора, слева десятки разнокалиберных колонн, между которыми ничего не угадывалось. Окраина подземелья по-прежнему скрывалась от глаз.

Впереди, едва видимое, место крупнейшей железнодорожной катастрофы в мире. С той скоростью, с которой передвигался Павел – до «Кладбища» пробираться несколько часов. Пробираться неизвестно где, под землей, понимая, что и через полчаса и через час пещера не закончится, а продолжится и дальше на неизвестное расстояние. Тут стало не по себе из-за несвоевременно возникшей мысли о том, что Вселенная бесконечна.

Попробуйте представить то, у чего нет ни начала, ни конца.

Попробуйте представить бесконечность. Там, во мраке космической ночи самый современный звездолет, заселенный молодыми парами космонавтов в самом цветущем, репродуктивном возрасте, на которых возложена миссия организовать колонию на далекой планете может пробираться сквозь мириады планет сотни лет. Маленькая Земля, под обшивкой которой сменятся несколько десятков поколений людей. Звездолет будет продвигаться, периодически выплевывая мешки с трупами родителей, бабушек и дедушек, которых отправят за борт, потому что на корабле нет места для их хранения. Продвинутые конструкторы не предусмотрели колумбарий. До тех пор пока процесс эволюции не зайдет в тупик, потому что за время полета в звездолете все стали одной крови, и началось вырождение. Потомство самых здоровых космонавтов, прошедших строжайший отбор мало походило на своих праотцов. По отсекам медленно передвигались невнятные тени. На борту было также вдоволь питания, также бесперебойно работали двигатели, унося тех, кого когда – то громко именовали покорителями космоса в бесконечность. Проведя несколько сотен лет на борту было бы глупо говорить, унося от Земли. О ней здесь уже никто не знал, а информация, заложенная в компьютер, воспринималась не более чем игрушка первого поколения. Однажды на всем корабле останется один человек, который или покончит с собой или доживет свой век, а планета, к которой направлялся корабль, останется, также недосягаема. Потому что ученые ошиблись в расчетах, и она оказалась несколько дальше. Уже неважно через, сколько лет на эту планету приземлится изрядно побитый корабль, преодолевший миллиарды световых лет. Роботы сделают свое дела, и посадка будет идеальной, в месте идеально подходящем для жизни человека. С идеальным сочетанием в атмосфере кислорода и углекислого газа, чистой водой, обильной зеленью и без враждебных форм жизни. Но из корабля никто, никогда не выйдет и планета, похожая на Землю так и не станет колонией. А высохший труп в кают-компании не станет поселенцем. Приборы, следуя, заложенной программе будут фиксировать, и заниматься сбором информации: исследовать воздух, почву, климат, воду, силу притяжение и что-нибудь еще.

Еще через пару сотен лет, когда обшивка даст трещину из щели вылетит стайка мушек – дрозофил, которых взяли на борт для опытов и которые чудесно перенесли полет. Цикл жизни этих насекомых всего 3—4 недели и за это время сменились миллионы поколений, которые были здоровы, как и их предки. Плодовым мушкам на этой планете никто не угрожал. Через несколько миллионов лет эволюции планету населяли неизвестные разумные существа, которые так и не смогли однозначно определить, кто был их прародителями. Ученые настаивали на том, что от вида, существующего в дикой природе и поныне, отделилась ветвь, которая пошла своим путем и в ходе эволюции стала разумной. В атмосфере планеты все еще можно было обнаружить атомы сверхпрочного металла, из которого был сделан самый современный на Земле звездолет.