Страница 155 из 166
______________
* Volkslieder der Wenden, II, 267, 269; Nar. zpiewanky, 1,13.
** Гануш: "Dйva, zlatoviasв bohyne", 8-9.
*** Влахи рассказывают, что в облаках охотится Dina ( = Диана) с большою свитою фей и колдуний и что оттуда далеко раздаются звуки их музыкальных орудий. - Шотт, 296.
По древнейшим воззрениям, твердо запечатленным в языке, губительная зараза приносилась бурным дыханием вихрей (поветрие - см. гл. XXII), а души усопших, как существа стихийные, воздушные (дух - ветр; см. гл. XXIV), возносились в небесные страны на крыльях ветров и на летучих кораблях-тучах (см. выше стр. 292). Вот почему в свите дикого охотника шествуют Смерть и покойники; вот почему и собаке, как мифическому олицетворению ветра и грозы, дается участие в представлениях о загробной жизни, а знойное время года, порождавшее моровую язву, называлось у римлян песьими днями (caniculares dies). По свидетельству Вед, души усопших сопровождались на тот свет двумя собаками, которые были приставлены оберегать пути в ад и в царство блаженных; персы верили, что умершие должны были переходить мост Шиневад (= радугу), ведущий на небо и охраняемый сильною собакою*. В Персии и Бактрии было в обычае бросать мертвецов, а также безнадежно больных и дряхлых стариков, на съедение псам, в чем выразилось суеверное воззрение на собак, как на путеводителей душ в царство блаженных**. Равным образом в греческой мифологии страшный трехглавый Цербер, хвост которого был подобен дракону, а грива кишела змеями (= молниями), сторожил мрачный аид; по сказанию Эдды, когда Один отправился в темное жилище Геллы (Ninheimr), чтобы своими песнями воззвать душу умершей валы (вещей жены) и спросить ее об участи Бальдура, то у ворот ада встретил его злой пес с разинутой пастью и кровавыми пятнами на груди и громко лаял на владыку богов***. В Веласе, когда по горам воет буря, народу слышится лай адских собак (cron a
______________
* Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung 1852, IV, 311; Ж. M. H. П. 1858, III, 277.
** Die Gцttcrwelt, 52. Чуваши убеждены, что души покойников, во время совершения поминок, входят в собак и что все, пожираемое этими животными, поедается собственно усопшими; кидая за поминальной трапезою разные яства собакам, они обращаются к ним с этими словами: ешь, батюшка! (или матушка, или другой усопший родич). - Сбоев., 136-8.
*** Симрок, 37-38.
**** Die Oцttenvelt, 122.
***** Вест. Р. Г. О.1855, VI, 217.
****** Пам. стар. рус. литер., 1,105.
******* Записки Авдеев., 140-2, Сл. нар. раз., 165; Ворон. Г. В. 1851, 11; Херсон. Г. В. 1852, 17; Volkslieder der Wenden, U, 260; meues Lausitz. Magazin 1843, III-IV, 326; Beitrage zur D. Myth. Вольфа, I, 225; Совр. 1854, XI, смесь, 3. Сравни: если крот роется под хату - в доме скоро будет покойник.
Простой народ связывает с собакою различные приметы и поверья об атмосферных явлениях: так валяется она - летом к дождю и ветру, а зимой к мятели*; черная собака и черная кошка, по мнению одних (как животные, посвященные древле богу-громовнику), предохраняют дом от удара молнии**, а по мнению других (как воплощения темных туч), они служат убежищем для нечистой силы, которая, входя в них, тем самым привлекает на дом громовые удары***. В житии Феодосия рассказывается, что нечистый дух являлся к нему в образе черного пса, и когда святой "восхотех ударити его - и се невидим бысть"****. Индоевропейские народы приписывают собакам духовидство; они чуют приближение богов и демонов, незримых очам смертного*****. Таким чудесным свойством обладают, по русским поверьям: а) двоеглазка - черношерстная собака, имеющая над глазами два белые пятна, которыми и усматривает она всякую нечистую силу******, и b) ярчук- собака, у которой будто бы во рту волчий зуб, а под шкурою скрыты две змеи-гадюки (Харьк. губ.); она чует черта и наносит ведьмам неисцелимые раны*******. Эти подробности свидетельствуют, что народ еще смутно помнит о тех баснословных, одаренных и особенно зорким зрением и особенно страшными зубами псах, которые преследуют в дикой охоте вещих облачных жен; очи, видящие демонов, и зубы, терзающие ведьм, суть метафоры сверкающих молний. Если собака бросается на гостя - это знак, что он пришел не с добрым намерением; если она жмется к хозяину знак, что ему грозит несчастие: в обоих случаях она предвидит грядущую опасность********. Собачий вой, с которым древние народы сближали вой разрушительной бури, предзнаменует неурожай, войну и пожары*********. Как на остаток старинного уважения к собаке можно указать на ходячий в народе совет: "не пихай собаку - не то судороги потянут"**********.
______________
* Этн. Сб., VI, 119 и в библ. указат. стр. 15.
** Нар. сл. раз., 164. Встреча с собакою признается счастливою; на кого она потянется - тому будет прибыль или обнова (Абев., 283).
*** Терещ., VI, 42.
**** Патер. Печер. изд. 1806 г., 52.
***** D. Myth., 632.
****** О.3.1848, V, ст. Харитонова, 24.
******* Старосв. Банд., 600; Москв. 1846, XI-XII, критика, 150; Ж. M. B. Д. 1848, XXII. В некоторых местах уверяют, что собака первого помета от перворожденной суки может видеть духов.
******** Нар. сл. раз., 138,142.
********* По указанию Эдды (Симрок, 220), вой собак предвещает "метание копий" = войну.
********** Архив ист.-юрид. свед., I, ст. Кавел., 11; Этн. Сб., VI, 133. Тот же совет дается и относительно свиньи. От укушения бешеной собаки прибегают к такому средству: сожигают клок ее шерсти, собранную золу мешают с вином и дают пить больному (Пузин., 169): жжение шерсти намекает на пламя грозы, охватывающее звериную шкуру - облако, а вино - метафора дождя.
Волк, по своему хищному, разбойничьему нраву, получил в народных преданиях значение враждебного демона. В его образе фантазия олицетворила нечистую силу ночного мрака, потемняющих небо туч и зимних туманов. Такое олицетворе(377)ние стоит в тесной связи с верою в благодатные небесные стада, дарующие земле плодородие. Как обыкновенный, домашний скот имеет страшного врага в поедучем волке, так и небесные стада, выводимые богиней Утренней Зорею и весенним Перуном, должны были иметь своих мифических волков, представителей темной ночи и губительного влияния зимы. Первобытное, младенческое племя усматривало на небе свой пастушеский быт, во всей его житейской обстановке. Народная загадка: "пришла темнота пид наши ворота, пытается лепеты: чи дома понура?", означает волка, собаку и свинью. Слово темнота служит здесь метафорическим названием волка, как, наоборот, в следующих загадках слово волк принимается за метафору ночного мрака: "пришел волк - весь народ умолк, ясен сокол пришел - весь народ пошел", т. е. с приходом волка-ночи люди предаются покою, а с прилетом ясного сокола-дня пробуждаются от сна и спешат на работы; "цап-цап (козел) по полю ба-суе, 3'цапенятами гарцюе; поты буде гарцювати, поки вовк не стане спати", т. е. месяц и звезды, представляемые козлом и козлятами, до тех пор будут светить, пока не исчезнет ночь, или, выражаясь метафорически, - пока станет бодрствовать волк*. Свидетельство наших загадок подтверждается индийским представлением, по которому Утренняя Зоря сражается с волком и вырывает из его пасти светозарное солнце, т. е. зоря выводит дневное светило из недр ночного мрака**. Эпитеты волчий и вечерний употреблялись иногда как равносильные; так Вечерницу (Hesperus - планету Венеру) называют Волчьею звездою; у литовцев она известна под именем Zweri